Сумасшедшая любовь - Мэри Энн Марлоу

Увидев искренность в его глазах, я поняла, что пора остановиться. В это мгновение я доверяла ему безоговорочно. Я открыла рот, чтобы признаться ему в любви, но тут распахнулась дверь, вошел мужчина и сел за столик рядом с нами. Он выложил на стол телефон и принялся с интересом разглядывать пакетики с сахаром, что было странно, поскольку он не заказал напиток.

– Мне нужно выбраться из этого аквариума, Мика. – Я встала, чтобы собрать вещи.

Мика подпрыгнул.

– Ты хотя бы дойдешь со мной до дома? Мы можем закончить разговор?

Когда мы вышли из кафе вместе, двое папарацци решили применить стратегию «разделяй и властвуй». Один пристроился к Мике. Второй шагал рядом со мной. Я игнорировала парня, который засыпал меня вопросами, и, подняв камеру, стала снимать второго папарацци, который явно злоупотреблял добротой Мики, идя за ним по улице.

– Давно вы встречаетесь? Вы начали отношения с Джо, когда еще не расстались с Изабель?

Мике достались простые вопросы. А мой дознаватель желал знать, использую ли я Мику для секса или использую секс для продвижения в карьере. Когда наблюдаешь за происходящим через объектив и держишь дистанцию, кажется, что это не твою, а чью-то чужую жизнь разрывают на клочки. Я опустила камеру из любопытства, чтобы посмотреть в глаза этому человеку. Мне хотелось понять, каково это – когда у тебя нет души.

Я ошиблась. Посмотрев мне в глаза, он явно отступил от намеченного пути и спросил:

– Вы ведь не настолько глупы, чтобы влюбиться в него?

Я добралась до дома Мики, не выдав почти ничего, но, применив новую тактику допроса, журналист застал меня врасплох, и слезы полились сами собой, когда мы подошли к крыльцу. Мика провел меня внутрь и захлопнул за нами дверь. Минут пять мы молчали.

Он обнял меня, прошептав:

– Все хорошо. Все хорошо.

Но мне хорошо не было. Вырвавшись, я села на диван. Мика побежал на кухню, а я ждала, теребя пальцами мягкую изнаночную сторону злополучного алого покрывала. Я прижала ткань к лицу, чтобы вытереть слезы, и запах Мики одурманил меня.

Он сел рядом со мной с одной из этих коробочек с перекусом, а я уставилась прямо на нее. Не поднимая глаз, произнесла:

– Мика, я знаю, ты меня любишь. – Я посмотрела прямо на него. Его голубые глаза были так прекрасны. А его губы, боже, его губы… – По крайней мере, сейчас.

Он поник.

– Думаешь, мои чувства не продлятся долго?

– Я знаю: ты думаешь, что продлятся. И возможно, ты прав. Если бы между нами был самый обычный роман, мы могли бы это проверить.

– Что ты такое говоришь?

– Я люблю тебя, Мика. – Мой голос сорвался, хотя я пыталась не поддаваться чувствам. Я смахнула с лица слезу тыльной стороной ладони. – Верь мне, когда я говорю, что хочу, чтобы все получилось.

Он подмигнул мне с шаловливым видом, как обычно.

– Я это знал. – Я не улыбнулась в ответ, и он, помявшись, спросил: – Но?

– Мика, за то короткое время, что мы знакомы, ты все делал правильно, и если бы я была уверена, что это надолго, то осталась бы. – Я выпрямилась и напряглась, как делала всегда, когда мне приходилось гоняться с камерой за знаменитостями. Я готовилась нанести финальный удар. – Но я не знаю, как с этим справиться. Я ничего не понимаю и не могу продолжать в таком духе. Мне нужно время, чтобы собраться с мыслями. Можешь дать мне время? Хочу побыть вдали от всего этого. – Я указала на дверь, за которой толклись двое мужчин, которые просто делали свою работу (боже, сколько раз я сама это говорила?) и готовились к очередной атаке.

Он опустил взгляд и какое-то время молчал. Наконец, он сказал:

– Я дам тебе сколько угодно времени. И все, что ты хочешь. Я знаю, в конце концов ты придешь. А когда придешь, я буду тебя ждать. – Он обхватил меня руками и не отпускал целую минуту.

Было бы так легко отдаться ему. Пратош готовил бы нам, а мы целовались бы еще и еще. Я хотела этого так сильно, что становилось больно.

Но сначала следовало позаботиться о себе. Удерживаться от соблазнов я умела, как никто другой.

Я схватила вещи и встала:

– Мне нужно идти.

Мика вызвал водителя, снова повторил, еще раз меня обняв, что сильно любит, а потом вышел со мной на поле битвы.

Оба папарацци стали снимать, как мы с мрачным видом идем к ожидающему автомобилю. Сначала они напали на Мику:

– Что происходит, Мика? Вы по-прежнему вместе?

Как я ни старалась держаться, мои губы дрожали. Я стиснула зубы, но, прежде чем мы добрались до машины, невольно подняла руку и смахнула с лица слезинку. Тут же перед лицом возник объектив.

– Джози, Мика вас бросил?

Мика встал между мной и камерой.

– Оставьте ее в покое, ребята. Хватит. – Он закрывал меня, пока не открыл дверцу машины. Как только он на мгновение открыл обзор, между нами снова вклинился объектив.

Едва дверца захлопнулась, я отчаянно зарыдала под натиском эмоций, которые сдерживала последний час и последние пятнадцать лет. Водитель спросил адрес, и я, подняв голову, продиктовала его. Репортер подобрался к лобовому стеклу и нашел нужный угол для съемки, прижав камеру к стеклу. Он зафиксировал на камеру весь ужас моего поражения. Мика, возникший перед машиной, быстро оттащил парня прочь, ухватив за локоть.

Когда машина отъезжала, я повернулась и увидела Мику – тот с красным от ярости лицом орал на репортеров, а они стояли и записывали все это.

Я по наивности полагала, что приеду домой и отвлекусь. В одиночестве в собственной квартире выпью чай, приму горячую ванну и скроюсь от всего мира. Просто подожду, пока мир забудет обо мне.

Но когда машина подъехала к моему дому, я увидела, что фотографы, с которыми я пересекалась на других мероприятиях, столпились у входа. У одного была большая модная камера с внешним микрофоном. Я опустила глаза и подняла руку, чтобы скрыть лицо. Пока я набирала код от подъезда, они выражали восхищение. Они хотели знать, встречалась ли я с Микой специально, ради сенсационного материала. Они хотели знать, не влюбилась ли я, работая на вражеской территории. Они хотели знать, расстались ли мы, и если да, то почему. Не потому ли, что он больше не был мне нужен? Или мы расстались потому, что ему не нужна была я?

Вероятно, они слагали эпос про красавицу и чудовище и пока не решили, какую роль отдать мне.

Женщина, которая потрудилась облачиться в деловой костюм, пробилась через толпу и спросила меня:

– Джо, о чем вы только думали?

Шквал вопросов, быть может, сошел бы на нет, если бы папарацци у дома Мики не сняли видео с участием его якобы бывшей девушки, которая рыдала на заднем сиденье машины, куда ее усадил он сам. Добавим к этому ролик, где Мика кричит: «Оставьте ее в покое!» – и вы получите рецепт наживки, которая привлечет еще больше акул.