Древний Аллан. Дитя из слоновой кости - Генри Райдер Хаггард

– Слава царю! Зверь мертв!

– Мы сейчас увидим, действительно ли это так, – сказал Бэс, а я кивнул.

Еще один лев возник справа от царя. Он снова выстрелил и промахнулся, начав ругаться и выкрикивать свои царские клятвы, а возница затрепетал от ужаса. И тут все закончилось.

Одна из гончих подобралась достаточно близко и прыгнула на львицу, которая была ранена. Она обернулась и убила ее одним ударом лапы, затем, озверев, бросилась прямо на колесницу царя. Лошади встали на дыбы, сбив конюхов с ног. Царь испуганно выстрелил и упал назад, за повозку, как могут делать только цари, если ничего другого им не остается. Львица увидела, что он упал, и прыгнула на него, прямиком за повозку. Когда она прыгала, я выстрелил в нее и проткнул стрелой поясницу, парализовав животное. Хоть она и упала около царя, но приблизиться к нему и тем более напасть она уже не могла.

Я выскочил из своей повозки, но перед тем, как успел добраться до львицы, подбежали охотники с копьями и закололи ее, что оказалось делом не таким сложным, потому что та была обездвижена.

Царь поднялся с земли, он не был ранен, и громко сказал:

– Если моя стрела не попала бы в цель, я думаю, что восточный мир сегодня вечером поклонялся бы другому царю.

И тогда, забыв, что я говорю с царем всей земли, забыв о пари и обо всем остальном, я воскликнул:

– Эй, твоя стрела промазала, это моя попала.

А все придворные закричали:

– Этот египтянин лжет и называет лгуном царя!

– Я лгу? – вскричал я возмущенно. – Посмотрите на стрелу и проверьте, из чьего колчана она выпущена, – и я вытащил одну из своего собственного, сделанного в Египте и отмеченного моим знаком.

Началась суматоха, все придворные и евнухи заговорили одновременно, но все кланялись выпачканному в грязи царю, как пшеничные колосья жмутся к стеблю во время грозы. Не желая и далее никого убеждать в своей правоте, я вернулся к повозке, и для меня охота была закончена, как я решил, поэтому я затянул свой лук, который ценил превыше всех призов, и убрал его на место.

В это время ко мне приблизился евнух Хуман с гнусной ухмылкой и сказал:

– Египтянин, царь требует твоего присутствия, чтобы ты мог получить свою награду.

Я кивнул, сказав, что сейчас приду. Евнух удалился.

– Бэс, – сказал я, когда убедился, что евнух не слышит меня, – у меня плохое предчувствие, я не доверяю царю. Мне кажется, что мне грозит зло.

– Я тоже так думаю, мой господин. Мы были дураками. Когда бог и человек влезают на дерево вместе, человек должен позволить богу взобраться первым и сказать всему миру, что бог – это он.

– Да, – ответил я, – но кто из нас видит мудрость, до тех пор пока она не начинает ускользать? Может быть, бог, будучи сильней, свергнет человека.

Мы оба отправились к царю, оставив воинов сторожить нашу колесницу. Царь сидел на золотом стуле, служившем ему троном, позади него стояли его воины, евнухи и помощники, хотя и не все, на небольшом расстоянии от них другие наказывали прутьями знатного человека, орущего от боли, который был возницей царя. Мы распростерлись перед царем и ожидали, пока он заговорит. В конце концов он произнес:

– Египтянин по имени Шабака, мы заключили с тобой пари, условия которого ты помнишь. Кажется, ты его выиграл, потому что убил двух львов, в то время как я, царь, убил одного, который прыгнул на нас возле повозки.

Бэс тихонько, так, чтобы только я слышал, застонал, а я поднял голову.

– Ничего не бойся, – продолжал он, – все будет оплачено.

Тут царь снял с себя нитку бесценного красно-розового жемчуга и швырнул мне в лицо.

– Кроме того, во дворце, – продолжал царь, – карлика взвесят, и ты получишь столько чистого золота, сколько он весит. Помимо этого тебе принадлежат жизни шестерых охотников, а значит, и они сами.

– Да продлятся дни царя вечно! – воскликнул я, чувствуя, что должен что-то сказать.

– Я надеюсь на это, – ответил тот сурово, – но, египтянин, твои дни сочтены, потому что ты нарушил законы страны.

– Какие, о мой царь? – спросил я, чувствуя, что вот оно, начинается…

– Выстрелив в льва перед тем, как царь вставил стрелу в лук, и сказав царю, что он лжет, прямо в лицо. Оба эти нарушения заслуживают смерти.

Тут мое сердце переполнилось яростью. Но вдруг я преисполнился решимости, встал на ноги и сказал:

– О царь, ты объявил, что я должен умереть, пусть будет так, я не буду больше преклонять колени перед тем, как предстать перед взором Осириса, который значительно более велик, чем любой царь, предстающий перед ним с чистыми руками. Не вы ли издали закон, по которому приговоренный к смерти имеет право изложить свое дело для защиты своего имени?

– Так и есть, – сказал царь. Я думаю, что ему было просто любопытно услышать, что я могу сказать. – Продолжай же.

– О царь, несмотря на то что я столь же высоких кровей, что и вы, о чем я ничего не буду говорить, я прибыл на Восток из Египта по желанию вашего наместника, чтобы показать, как мы, египтяне, умеем убивать львов и других зверей. Три месяца я провел в ожидании позволения увидеть царя – и все напрасно. В конце концов я был приглашен на эту охоту в тот момент, когда собирался возвращаться к себе домой. Я подвергся насмешкам со стороны ваших слуг, вошел в заросли вместе со своим слугой и там убил льва. Затем мне пришлось заключить с вами пари, чего я делать не хотел, – кто из нас убьет больше львов. Теперь я понял, что вы не предполагали, что я могу победить, как бы хорошо я ни стрелял, потому что вы думали, что я не буду стрелять вообще до тех пор, пока вы первый не выстрелите и не убьете зверей или не напугаете их.

Итак, я состязался с вами, как охотник против охотника, потому что на этом поле мы с вами равны. Я состязался не как раб против царя, который решил отомстить за поражение смертью. Мы объявили об этом, потом вышли львы. Я выстрелил в того, кто появился с моей стороны, оставив того, кто был с вашей стороны, целым и невредимым, что обычно и происходит во время охоты. Мое мастерство или моя удача помогли мне больше, чем вам, и я попал, а вы промахнулись или только ранили. В конце концов на вас прыгнула львица, и я выстрелил, потому что иначе она убила бы вас, что легко можно проверить по стреле в ее теле. И теперь вы говорите мне, что я должен умереть, потому что нарушил какие-то законы, которые стыдно было бы вообще принимать. Чтобы спасти свою честь, вы платите мне, потому что я победил, прекрасно зная, что и жемчуг, и золото, и рабы не имеют никакой ценности для мертвого человека и будут возвращены вам обратно. Вот моя история.

Я должен добавить еще кое-что. Вы, жители восточных земель, учите своих детей двум вещам. Первая – как стрелять из лука. Вторая – говорить правду. Мой царь, это мои последние наставления. Учитесь стрелять из лука – потому что вы не умеете этого делать. И учитесь говорить правду, потому что вы этого тоже не делаете. Я все сказал и готов умереть. Я благодарю вас за то терпение, с которым вы выслушали мои слова. И, поскольку ни один царь не живет вечно, я надеюсь однажды повторить их по ту сторону этого мира.