Последняя из страны Лета - Галина Мишарина

– Значит, вы вынудите нас разорвать братство кланов…

Я отшатнулась от двери. Он будет защищать меня до последнего, даже ценой собственной жизни, если саблезубы и кабаны объявят нам войну. Как долго я буду отравлять чистые земли своим присутствием? Пока не пойму, сколько боли причиняю людям? Конечно, именно моя тьма убила Йана. Из-за меня погибли остальные… Это моя невиданная смесь привлекла нечисть: врождённый свет вперемешку с чернотой магии. А вдруг Гацерос не закрылся? Вдруг оттуда снова вылезет смерть?

Ульф ошибался. Йан ошибся насчёт меня. Я была и оставалась Проклятой, и ничто не могло этого проклятия снять. Я должна была покинуть Зальмит как можно быстрее, и от принятого решения сердце пронзили ледяные иглы безысходности. Сбежать можно было только сейчас, когда Ульф целиком сосредоточился на проблемах кланов. Иначе потом, когда страшное решение будет принято, он меня не отпустит. Но нельзя было уехать, не попрощавшись. А потому я, вернувшись в башню, схватила лист, тонкое перо и принялась писать, едва сдерживая слёзы: «Любимый, прости за всё плохое, что я сотворила. Знаю, одних только слов недостаточно, также как мне всегда будет недоставать твоего тепла. Но я должна уехать. Зальмит не должен страдать от моего проклятия, и ты должен жить. Я счастлива, что у нас был этот год, заполненный болью и любовью. Если ты когда-нибудь сможешь простить меня… если я прощу себя… И душа Йана вернётся, чтобы всегда охранять свой дом, своё логово, и своих братьев. Я знаю, что оставлю в Драгнуре своё сердце. Я знаю, что ты всегда будешь моим волком. Мои благословения – смерть, и только. А раз я не могу быть счастлива и отбираю счастье у тех, кто мне дорог, остаётся только уйти. И ещё раз прости… Я всегда буду любить тебя, мой суровый, бесстрашный, добрый волк».

Чувства мои метались в ужасе от происходящего, и боль выкручивала внутренности, делая невозможными даже слезы. Я наскоро собрала самое необходимое, оставив и наследие предков, и даже свои зелья. Только тёплая одежда, парочка склянок для храбрости, прочная обувь да оружие. Ну и немного еды, что осталась от обеда.

Мне нужно было успеть добраться до портала до того, как волки хватятся. Они любили меня. Они попытаются меня остановить. Но чтобы из-за проклятой началась война между кланами?.. Нет. Я должна была положить конец пересудам, обвинениям и ненависти.

– Нуала, ты куда это? – спросил дозорный по имени Корри.

– Немного развеюсь. Тишину давно не выгуливала.

– Одна?

– Я недалеко. Не переживай, скоро вернусь.

Как плохо, что мне приходилось ему врать!

– Ну, ладно. Будь осторожна, солнце скоро сядет.

Я знала это. Я ждала необходимый мрак. Совсем скоро меня снова окутает темнота портала, и я ринусь к Вратам, чтобы вернуться на Вардар. Я знала, куда отправлюсь. Туда, где самое место приносящим несчастья – на проклятую землю моего угасшего рода, в прежде зелёную, а теперь чёрную страну Лета. И да простят меня любимые за то, что принесла в их дом столько горя…

В сердце выросла пустота, тишиной объяло душу. Я прощалась с синими деревьями, и узкими тропами, и красными кустами, которые шагали по склонам в глубокие овраги. Деревья не боялись одиночества, и я постараюсь его принять. Главное, чтобы продолжалась жизнь, и сила не иссякла, а что мне больше не дышать ветром и ароматами гор – пусть. Я справлюсь ради любимого. Как бы больно ни было.

Чтобы осуществить задуманное, я снова должна была стать парнем, но на сей раз зайти дальше: не просто отрезать волосы, но еще и перекрасить их. Корень вогра мог придать прядям противный морковный цвет, к тому же следовало подпортить кожу, сделаться грязной и плоской. А уже потом отправляться через леса и поля к чёрным землям Леты. Смогу ли я добраться туда живой, было неведомо.

В Вардар уже пришла весна, и всё вокруг цвело. Мне не составило труда найти нужный корень и размочить его. Я взяла кинжал, безразлично отрезала волосы по плечи и убрала косу в сумку. При первой же возможности сожгу.

Корень ужасно пах и жёгся, но мне было всё равно. Я вымазалась, потом кое-как, не до конца, оттёрла руки. И подошла к маленькому озеру поглядеться.

Моё отражение было бесполезно и уродливо. В глазах застыло виноватое отчаяние, сухие пряди цвета ржавчины некрасиво торчали. Я достала одежду Ульфа и натянула её на себя. Теперь нельзя было сказать, что я женщина, жаль, что и на юношу я тоже не слишком походила. Однако, пристегнув на пояс короткий меч и накинув плащ, я почувствовала себя увереннее. Коли придётся – дам бой, и даже хорошо, если погибну именно так…

Шорох, донёсшийся из кустов, заставил меня стремительно обернуться и принять кривую боевую стойку. Разом улетучилась вся решимость: на полянку у озера вышел мужчина в сером плаще. Лица его видно не было, зато за спиной красовался странный светлый клинок, непохожий на те, что носили вардарские воины. Он был слишком уж тонок, и даже изящен, но сразу стало ясно – остр, как бритва.

– Не бойся, – сказал мужчина на вардарском. – Я не враг.

Как просто! Я перехватила меч поудобнее.

– Но и не друг – стой там, где стоишь!

– Хорошо, – отозвался он. – Я не хотел пугать тебя, но и ждать до утра не собирался. Меня зовут Ракх, и я один из последних тёмных магов востока.

У меня мурашки побежали по затылку.

– Ты следил за нами! – узнала его я. – Тогда, в торговых рядах!

– Да. Потому что должен был забрать тебя, – ровным голосом сказал он. – Ты же понимаешь, почему?

– Я проклята, и несу с собой смерть, – отозвалась я, проталкивая ком в горле. – Но это не значит, что я добровольно поеду с тобой, куда скажешь.

– Думаю, нам в одну сторону, Нуала.

– Возможно. Но зачем тебе «туда»?

– Потому что я тоже проклят. За то, что совершили, мы все заплатили сполна.

Он снял капюшон, снял тёмную повязку с левого глаза, и я подавила крик: око его было абсолютно чёрным, и жуткий сетчатый шрам пролёг через щеку. Если бы не это, Ракха можно было бы называть красивым: тёмно-русые блестящие волосы, каре-зелёный здоровый глаз, густые изогнутые брови…

– Этого недостаточно, чтобы искупить грехи, – резко сказала я. – Ты и тебе подобные убивали женщин и детей! Да хоть ослепни и лишись рук, ты бы не исправил содеянного!

– Спешу уверить тебя: я всё равно что мёртв, – сказал он холодно и отчуждённо. Поправил повязку, чтобы она закрыла глаз, и снова натянул капюшон. – И ты вскоре умрёшь, если, конечно, не примешь мою помощь.

– Расскажи обо всём. Только когда я узнаю правду, я смогу принять решение.

– Нам лучше поговорить в пути, – сказал он. – Потому что твои супруги так это дело не оставят. Они наверняка уже ищут тебя. Почему ты, кстати, решила сбежать?

Я нахмурилась, губы наверняка дрожали.

– Не нужно говорить со мной так, будто мы друг друга хорошо знаем! Я не буду отвечать на вопросы, пока сама не получу ответов. Но лучше и правда поговорить в дороге.