24 дня на любовь - Кира Ланвин

— В лес, Лиза. Мы едем в лес.

Ледяные пальцы страха сдавили шею и дышать стало сложнее. Значит, всё правда, это не просто запугивание. Всё происходит на самом деле. Но, Макс ещё жив, и это дарит хоть маленькую, но надежду на положительный исход.

Алексей Сергеевич позвонил куда-то и, когда мы вышли из здания, нас уже ждал огромный черный внедорожник с водителем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

1 день

Макс

Я больше не смог находиться дома и уехал. Это было невыносимо. Чем дольше я был там, тем сильнее не хотелось покидать Лизу и Мишу. Было желание рассказать всё Лизе, спрятаться, сбежать, сорвать их с места… Я косячил, вызывал беспокойство у Лизы, понимал это, но не знал, как сделать всё так, чтобы не вызывать подозрений. Решил больше не испытывать и не нервировать её и себя, и ушёл.

Побродил по городу пару часов. Бесцельно, без маршрута. Просто не знал, куда себя девать. Нервное состояние уже надёжно закрепилось и кирпичом висело в груди — везде со мной. Холодная, мокрая осень не располагала к прогулкам, но я медленно прошёл по аллее, перешёл через мост, прогулялся по оживленному серому проспекту. Вообще всё в последние дни виделось каким-то серым. Словно только дома, рядом с моими родными, жизнь вновь обретала краски, яркий запах и сочный вкус.

К матери не мог пока пойти. Не в том был состоянии, чтобы находиться спокойно рядом с родными. Но и в отеле ночевать не хотел. Последний день жизни надеялся провести хоть с кем-то близким. Был вариант поехать к другу, но тот в отъезде. Поэтому я оставил машину во дворе дома матери и отправился в бар. Не пил двадцать четыре дня — не тянуло. А запомнил, потому что тогда я встретил Лизу и жизнь закрутилась по новой, снова появился смысл, появились цели, надежда. В тот день я был с похмелья, но не успел ничего выпить снова — сам уже устал, да и бутылка свалилась с обрыва, после пинка рассерженной девушки.

Наверное, напиваться не стоит. Кто знает, что ждёт меня завтра. Вдруг есть крохотный шанс на спасение, я гудящая голова и заплетающиеся ноги лишат меня этой возможности? Такого допускать нельзя. А ещё, надо выспаться, наконец. Я почти не спал уже неделю. Стал нервным и злым, дерганым. Поэтому в баре выпил немного, как раз столько, чтобы уснуть, и поехал на такси к матери, предварительно позвонив ей. Приехал уже поздним вечером.

— Привет, Максим, — встретила меня мама в коридоре, когда я открыл дверь своими ключами. — Ты давненько не заглядывал. Как у тебя дела?

Я недоверчиво поднял голову, сняв кроссовки, чтобы посмотреть на маму. Не помню, чтобы она была такой приветливой. Вроде бы ничего особенно не изменилось. Домашнее платье, длинная, красивая коса, в руках полотенце, а на лице робкая улыбка. И взгляд… Она меня реально ждала?

— Всё нормально? — спросил на всякий случай.

Она пожала плечами.

— Да, все хорошо. Может пойдём, чай попьем?

Да что это с ней? Неужели встретила кого-то и теперь, наконец, счастлива? Или картины стали приносить хороший доход? А может, с моим отцом решила все вопросы и теперь успокоилась?

— Пойдем, — ответил я, шагая за ней на кухню.

В квартире было прохладно, будто недавно долго проветривали. И даже почти не пахло табачным дымом. Чудеса.

— Садись, я сама, — снова удивила меня мама, наливая нам чай в большие кружки и подогревая ягодный пирог.

— Мам, что с тобой? У тебя кто-то появился? — решил спросить прямо.

Передо мной поставили полную кружку ароматного черного чая с черной смородиной. Пирог положила на тарелки. Себе один кусок, а мне два. Мама села рядом, разглядывала меня странно. Будто удивлённо.

— Никого у меня нет. Точнее, есть, но, как обычно, ничего серьезного. Мне и одной прекрасно живётся, — гордо проговорила она, подвигая к себе кружку, грея об нее руки.

— Что тогда? Ты прямо светишься. Непривычно видеть тебя такой.

Она даже немного поникла, но лишь на секунду.

— Недавно я участвовала в большой выставке вместе с другими художниками. О ней снимали репортаж, показывали по телевизору. Мою работу тоже сняли, назвали автора. Но я не захотела общаться с журналистом, ну, ты знаешь.

Да, мама не любила такое. С одной стороны, она хотела славы, признания. А с другой, считала, что все это не имеет смысла, ведь для её родителей она навсегда останется никем. Поэтому она много рисовала, активно участвовала в разных проектах, но особо не показывалась. Даже просто не приходила. Боялась встретить отца или мать. В общем, всё у неё с ними сложно и до сих пор болезненно.

— Ага, знаю.

— После этой выставки мне позвонила мама. Узнала мои контакты, якобы чтобы приобрести картину. И связалась со мной, — быстро сказала мама, до сих пор находясь под впечатлением.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вот это да. И что она сказала? — искренне удивился я.

Насколько мне было известно, да двадцать пять лет её родители ни разу не вышли с ней на связь. Да и сама она не пыталась, знала, что они даже слушать её не станут.

— Сказала, что они давно наблюдают за моими работами. Последняя понравилась особенно.

— Ну, это, конечно, здорово… Но она хотя бы извинилась?

Мама отвела взгляд, перекинула волосы за спину.

— Нет, конечно. От них никогда не дождешься признания ошибок. Да и, уверена, они не считают, что поступили неправильно, когда отказались от меня. Я была уже совершеннолетней, если уж на то пошло.