Малышкина и Карлос. Магические врата - Андрей Денисов

– Алиса, иди сюда скорей, познакомься с дедушкой! – крикнула ей улыбающаяся Корделия.

Высокий старик с длинными седыми волосами подошел к Алисе, обнял ее и крепко прижал к себе.

– Внученька моя, – причитал старик, – какая большая! Какая красивая!

И Алисе вдруг показалось, что она знает его давным-давно, прямо с самого рождения…

Мать и дочь быстро нарубили две салатницы «оливье», опустошив холодильник, накрыли в гостиной стол, и потекла беседа. Алиса как завороженная слушала рассказы дедушки о его пасеке, о цветущих горных деревьях, об орехах, которые растут просто так, в лесу. Еще он описывал диковинные горные озера, такие глубокие, что во время шторма на море в них всплывают медузы. А еще – таинственные пещеры и другие заповедные места, до которых пока еще не добрались вездесущие туристы.

– Я обязательно к тебе приеду, – сказала Алиса. – Так хочется увидеть это все своими глазами! Только знаешь, я пчел боюсь.

Старик по-доброму усмехнулся в седые усы:

– Это ты зря. Пчелы умные, своих не кусают. А меня слушаются, как солдаты маршала.

Если не считать Грызлова, Алиса осталась дома одна. Родители с дедушкой уехали на продолжение банкета к Ниночке, пообещав вернуться за полночь. Алиса помыла тарелки и уютно устроилась у себя в комнате на кресле с «Практическим магомъ» в руках. Рядом с креслом на ковре прикорнул Разлай Макдональдович. Его тихое похрапывание очень радовало и смешило Алису. Монотонно тикали настенные часы, храп домового постепенно преобразовался в размеренное сопение. Алиса не заметила, как начала погружаться в дрему. Фолиант сам собой закрылся и тихонько сполз с ее коленей на пол. Она крепко заснула.

Ей снилось, что она находится в странной круглой пещере с выступающими из стен полуколоннами. Ее шаги гулко отдаются под высоким куполообразным сводом. Помещение наполнено светом, мягким и не дающим тени. Источник его неизвестен. Алисе не страшно, она что-то ищет, внимательно разглядывая выложенный белыми шестиконечными пентаклями красный гранитный пол.

Вдруг под куполом возникает шум тысяч и тысяч крыльев, но никого не видно! Она оглядывается и замечает, что вход в пещеру едва виднеется, еще немного, и он сольется окончательно с кладкой из белого камня. Становится очень холодно, Алиса начинает дрожать мелкой дрожью. Прямо под ногами, в середине звезды Соломона она видит свою камею и понимает, что это и есть могущественная печать Гермеса. Алиса протягивает руку, чтобы поднять ее, но в это время стены неожиданно оживают, превращаются в клочья черного тумана. А они в свою очередь мгновенно принимают форму тысяч черных летучих мышей. Они в хаотическом беспорядке мечутся по залу, громко пищат…

И вдруг, словно по команде, как рыбы в косяке, поворачиваются все одновременно в ее сторону остренькими мордочками и бросаются на нее! Алиса подхватывает с пола печать Гермеса, поднимает над собой… Писк нападающих мышей сливается в какой-то давящий на уши и мозг ультразвук. Вот теперь Алисе становится по-настоящему страшно и…

Алиса проснулась оттого, что Грызлов тряс ее за плечо.

– Алиса, да очнись же ты, Алиса! – теребил ее домовой одной рукой, подавая трубку другой. – Телефон звонит!

– Алло, – сказала в микрофон Алиса охрипшим голосом.

Это звонила Юля.

– Привет, Алиска, ты что, простудилась? – спросила она.

– Да нет, это я со сна…

– Я вот что звоню, ты не знаешь, где баба Ванда?

– Нет, а что случилось?

– И Миха не знает, она ушла куда-то и как в воду канула, а она мне очень нужна. Понимаешь, я не могу снять перстень. Он меня уже достал, сначала я его и не замечала, а теперь как-то неприятно стало.

Сна как не бывало – Алиса вскочила с кресла.

– Давай ко мне подваливай, – взволнованно сказала она, – я сейчас Швырову позвоню, с ним все обсудим…

Юлька пришла быстро, видно бежала, потому что запыхалась. И была она какая-то грустная, подавленная. Правда, очень обрадовалась Грызлову, погладила его по кудлатой голове и спросила.

– Как дела, Разлай Макдональдович? Не достает тебя Алиса?

– Ленится немного, чем весьма меня огорчает, – с нажимом произнес домовой.

Вообще-то он был очень доволен молодой хозяйкой, но для порядку считал необходимым ее поругивать. Из педагогических соображений!

– Какая у тебя шерсть густая и блестит, как шелковая! – сделала ему комплимент Юля.

– Знаешь, как на Руси раньше говорили? Домовой мохнат, хозяин богат! – самодовольно сказал Грызлов.

Минут через пятнадцать явился чем-то озабоченный Швыров.

– Ну, девчонки! – сказал он. – Тут такие дела творятся! Армагеддон да и только.

Алиса и Юля засыпали Швырова вопросами, и он рассказал о намечающемся в ближайшее время Соборе темных cил.

– Я как сейчас помню, – ударился в воспоминания домовой, – такой же Собор проходил в одна тысяча девятьсот тридцать седьмом году и тоже в Москве. Только тогда он назывался съезд победителей. Ужас сколько было делегатов! А после съезда одни победители других без соли съели. Уничтожили друг друга, и магическая симметрия сама собой восстановилась. Не сразу, конечно, постепенно, к концу двадцатого века. А теперь все снова здорово начинается! А в чем вопрос?

– Карлос хочет арестовать Брюса и забрать его в будущее, чтобы он у нас тут не наломал дров, – объяснил Швыров. – Я на его стороне, профессор тоже. Насколько я понимаю, этот Кинг-Конгович такую нам диктатуру сердца организует, если дорвется до власти, – Гитлер со Сталиным отдыхают. А вы как, присоединяетесь?

– Я – да! – решительно заявила Алиса и вопросительно посмотрела на Юлю с Грызловым: – Вы идете с нами?

– Обязательно! – неуверенно сказал Грызлов.

– Я против, – заявила Юля и рассмеялась, окинув взглядом расстроенных друзей. – Да ладно, чего вы, я пошутила.

Кроме всего прочего, ей так хотелось увидеть Карлоса еще раз! А вдруг у них завяжется дружба или еще более тесные отношения? Он ведь такой душка, такой милон!

Юля была уверена, что теперь, когда после инициации на крыше высотки на площади Восстания она стала подающей надежды колдуньей, ей по силам покорить сердце любого мага, хоть тебе черного, хоть тебе белого…

В квартире Ниночки на Соколе история с застольем повторилась с точностью отлаженного механизма. Тот же «оливье» со товарищи на стол, и примерно те же тосты: за встречу, за то, чтобы все было хорошо, за природу…

Петр Водорябов второй раз за долгие годы одиночества оказался за семейным столом. Вокруг суетились родственники и близкие, которые его любили и старались всячески угодить. То подкладывали лакомые кусочки в тарелку, то подливали в рюмочку, то принимались нахваливать его замечательный, неповторимый мед, чем льстили ему несказанно.