Жребий брошен - Егор Александрович Токарев

но Септим прекрасно знал, что это – эмблема легиона в котором служил сын женщины, сейчас сидящей на кресле перед ним. Эмблема, которую ей передали после его гибели в одной из битв против Юния. Неудивительно, кого она считала виновным за это.

Юний надел шлем и вышел из дома. Когорты солдат уже покидали город, генерал взлетел на коня и поскакал в начало колонны.

То что Трир не сдастся стало понятно сразу. Разведчики, посланные для переговоров с комендантом крепости, еле сумели унести ноги от ливня стрел, обрушившихся на них с крепостных стен. Время на длительную осаду у Юния не было, и легионы начали готовиться к штурму.

Защитники не предпринимали попыток совершить вылазку так, как понимали, что огромный численный перевес осаждающих и грамотно расставленное охранение не позволят нанести хоть какой-либо существенный урон. За несколько дней были сооружены несколько осадных башен выше крепостных стен, два тарана и множество лестниц. Солдаты, негромко переговариваясь, готовили снаряжение на завтра. Юний ходил от костра к костру, подбадривая и шутя с легионерами. Ему отвечали, искренне смеялись и слушали план на завтрашнюю битву.

Рассветное солнце застало уже выстроившиеся когорты солдат. Как только первые лучи упали на стены крепости, прозвучал сигнал к атаке. Вперед двинулись огромные осадные башни. За ними шла пехота, прикрываясь щитами от стрел, летящих со стен крепости. Юний расположился на холме, недалеко от поля сражения и прекрасно все видел. Крепость атаковали с трех сторон. К воротам приближался массивный таран, обитый сырыми шкурами животных, оберегающих орудие от огня защитников крепости. Но если таран тем или иным способом уничтожат, недалеко находился еще один – запасной.

В штурме практически вся ответственность ложится на плечи младших офицеров. Центурионы и их помощники решают судьбу атаки. И Юний знал это. С холма он видел, как осадные башни подкатываются к стенам, а по лестницам взбираются люди. Их товарищи снизу обстреливали обороняющихся из луков, мешая тем вести ответный огонь.

Для Юния все происходящее было окутано туманом собственных мыслей. Он смотрел на сражение, но видел совсем другое. Перед его внутренним взором проносились видения прошлого: как он на севере узнает о смерти жены; мысль о том, что он не сможет найти ее прах среди сотен других сожженных тел жертв эпидемии преследует его повсюду. Жгучая горечь заполняла его душу, добавляя к ране на сердце еще один рубец. Ночью ему снилось, как гниющее тело Юлии поедают мясистые чумные черви. Стройное тело облепили мухи, а прекрасное лицо покрывают грязно-желтые струпья. Он с криком вскакивал с постели или обнаруживал себя стоящим на коленях на сырой земле за палаткой и воющего, словно дикий зверь. Легионеры вокруг со страхом смотрели на полубезумного легата.

Солдаты падали с лестниц и башен, обливаясь кровью из многочисленных ран. Защитники Трира скидывали вниз на штурмующих камни и копья. Таран крушил ворота, движимый волей людей и их материализовавшейся яростью.

После того, как несколько племен северян были безжалостно вырезаны, а их деревни сожжены, черное безумие отступило. Настало время действовать. Создание блока оппозиции внутри Сената было первым шагом на долгом пути к войне. Лидером такого блока должен был стать человек, имеющий славу воина и представляющий интересы Юния. Именно таким человеком являлся военный трибун легиона Юния – Кальвус Корилл. Септим заметил его, когда тот служил еще в звании центуриона, и тех пор не упускал способного офицера из вида. Стальной характер делал его обладателя человеком, не страшащимся любых преград. Корилл представлялся тогда идеальным кандидатом. Со временем в Республике узнали о Кальвусе Корилле во многом благодаря протекции и покровительству Юния. Военные заслуги и многочисленные награды (заслуженные в битвах, где Корилл лично вел солдат в бой) позволили ему стать сенатором. Внутри стана врага сформировалась мощная оппозиция. Это дало генералу время на подготовку.

Первый легионер забрался на вражескую стену. Отбиваясь от многочисленных противников, он держал проход для своих товарищей. После боя солдату вручат венок за то, что он первый покорил стены вражеской крепости. Если, конечно, он выживет. Из башен выпрыгивали солдаты и сразу же оказывались в кровавой мясорубке боя на стенах. Убитые и еще живые валились вниз. В бою на узкой стене, где невозможно развернуться и приходится сражаться зажатым со всех сторон решает не сколько выучка воинов, как их свирепость.

Сам Корилл не знал об истинных планах своего покровителя. Почти не появляясь на северных границах, он все время проводил на юге. Юний целенаправленно продвигал свою фигуру на шахматной доске его партии против Сената, в то же время готовя бурю, должную разразиться на севере и ледяным ревом пронестись на столицу. Спустя несколько лет Корилл уже обладал огромным влиянием и обходился без поддержки с границы. В эти годы Юний получил возможность вплотную заняться подготовкой войны против Сената.

Септим заметил яркий красный лоскут над одной из башен крепости. Всмотревшись получше, он понял, что это штандарт одной из когорт, принимавших участие в штурме. Волна с смежной стены смела красный клочок ткани, и сражение закипело с новой силой. Со стороны ворот послышались радостные крики. Таран пробил брешь, и волна солдат, прикрываясь щитами, ринулась в открывшийся проход. С башни над воротами летели камни и стрелы. Прорвавшиеся центурии встретили заслон из солдат противника, и закипела рукопашная. Юний не видел, как продвигаются дела у атакующих с третьей стороны, но предполагал, что ситуация мало чем отличается от этой.

Все годы на севере Юнию приходилось воплощать в жизнь сразу две важнейшие задачи: собрать вокруг себя мощный военный блок, способный противостоять лояльным Сенату войскам, и ликвидировать угрозу со стороны северных дикарей. Насколько Септим считал, с первой целью он справился, но вторая оказалась значительно сложнее, чем он предполагал. Легионы отбивали набег за набегом, одни племена клялись в вечном мире и готовности стать союзниками, но другие в это время разрывали все договоренности, готовя удар в спину. Решить проблему могло бы полномасштабное наступление вглубь северных земель, огнем и мечом принуждая несогласных к покорности, но терять тысячи солдат в рискованной кампании означало бы проиграть еще не начавшуюся войну с Сенатом. В это время Корилл завоевывал все больше и больше авторитета. Не смотря на пренебрежительное отношение к простому народу, его популярность росла. Этому способствовала военная слава. Простой народ любит героев, даже если они сами считают его не больше чем стадом, могущим лишь трудиться и трахаться. Среди патрициев он также сыскал популярность, и не смотря на обвинениях в непомерной гордыне со стороны политических противников, его