Жребий брошен - Егор Александрович Токарев

он всеми силами старался не доводить дело до штурма. Крепости на его пути сдавались из-за голода, вызванного длительной осадой, болезней или, потеряв надежду на победу. Так же нередки были случаи, когда ворота открывали сами защитники, подкупленные несколькими фунтами золота из личной казны Юния. «Северный Лев» всегда считал, что золото можно добыть, а верных и опытных солдат, так легко пополнить не выйдет.

Септим продолжал лежать, наблюдая за окном из под полу прикрытых век. Все же усталость за день давала о себе знать, и он капля за каплей погружался в мир грез.

Неожиданно на фоне ночной тьмы мелькнуло нечто еще более черное, на мгновение заслонив собой свет звезд. Юний моргнул.

«Что за?! Показалось? Нет, я не настолько стар, чтобы не доверять собственным глазам.»

Септим осторожно осмотрел комнату. Взгляд останавливался на каждом темном угле,(как же их было много в этой комнате, в этом особняке) в конце концов, вниманием завладел меч, лежащий рядом со стойкой, на которой висели доспехи. До него было несколько футов – ужасно много для этой ночи.

«Как жаль, что за все годы я не заимел привычку хранить кинжал под подушкой» – с горечью подумал Септим.

За дверью, не смыкая глаз, дежурили верные солдаты его легиона, готовые убить каждого, кто покусится на жизнь их генерала, но Юний прекрасно понимал, что они не помогут. Если убийца профессионал, а другого за «Северным Львом» и не пошлют, то он успеет совершить все, что задумал и убраться восвояси прежде, чем стражники обнажат клинки.

Размышления прервала тень, отделившаяся от тьмы в одном из углов. В свете луны, пробивающемся сквозь окно, блеснула сталь. Через секунду убийца уже нависал над Септимом.

Время на раздумья истекло. Закричав, генерал ринулся на врага. Пригнувшись, он ударил его головой в грудь, пытаясь рукой отвернуть кинжал, направленный ему в шею. Убийца отшатнулся, растерявшись на пару мгновений, хватая ртом воздух.

Юний схватил ночной горшок и со всей силы запустил его в голову убийцы. Горшок просвистел в нескольких дюймах от черного капюшона, разлетевшись на осколки о стену за ним. Септим перемахнул через кровать и сжал кулаки, приготовившись дальше бороться за свою жизнь, как тяжелый камень вновь навалился на грудь, лишая всех сил. Он согнулся пополам, тело отказывалось повиноваться. Боль клещами выворачивала ему сердце.

– Не так… – прохрипел Юний.

Можно было поклясться, что в тот момент под маской убийцы заиграла торжествующая ухмылка. Он перехватил кинжал и вновь двинулся вперед.

Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвались два гвардейца. Один из них бросился к Юнию, закрывая генерала, другой ринулся на убийцу. Ассасин, мгновенно оценив ситуацию, побежал к окну. Когда он уже выпрыгивал во тьму ночи, тяжёлый щит ударил ему в спину, и издав сдавленный вскрик, убийца полетел вниз головой прямо на каменную брусчатку.

– Генерал, вы в порядке? – спросил один из гвардейцев.

Резиденция наполнялась шумом и криками. Город за окном тоже пробуждался, сотни солдат поднималась по тревоге, перекрывая улицы.

– Да, все в порядке, – Юний опустился на кровать, переводя дух. – Как там мой гость?

Гвардеец подошел к окну и выглянул наружу.

– Он мертв, генерал, разбил голову о камни.

– Что ж, видимо, атлет из него такой же дерьмовый, как и убийца.

На шум прибежал Григор. Он выглядел очень подавленным и орал на каждого встречного солдата так, что те начинали выполнять приказы с просто немыслимой скоростью. Когда все распоряжения были отданы, и солдаты удалились, Григор начал говорить, вытянувшись по струнке.

– Генерал, я осмотрел тело. По всей видимости, это шпион Сената. Один из солдат узнал в нем бойца Алхоса. Это моя вина. Я готов понести любое наказание.

Септим разлил вино по бокалам и предложил один трибуну. Тот, помедлив мгновение, взял его.

– В некотором роде это и моя вина, стоило предвидеть нечто подобное, – Юний отпил глоток. – И не смей даже заикаться об отставке! Иначе ты сильно упадешь в моих глазах.

– Так точно, генерал!

– Хорошо, а теперь иди, думаю, у тебя много работы. Мне надо подумать.

Григор отдал честь и, сохраняя каменное выражение лица, покинул комнату.

Не было смысла наказывать провинившегося трибуна. Юний прекрасно знал, что подобные действия не только бесполезны, но и вредны. Муки совести за совершенную ошибку будут намного болезненнее для молодого человека, чем все кары мира. Григор перевернет весь город, и впредь около генерала будет дежурить целая когорта, а легионеры будут сами прыгать в реку, лишь бы не попадаться трибуну на глаза.

Юний тяжело вздохнул и сел на кровать. Ложиться спать не было никого смысла, сон окончательно покинул эти «края». Он встал и подошёл к окну. Внизу под ним копошились солдаты, осматривая тело несостоявшегося убийцы. Летняя ночь была прекрасна, россыпи алмазов на небе завораживали своим величием. По темному городу метались сотни светлячков факелов.

«Такая ночь не должна пропадать зря» – подумал Юний.

* * *

– Я надеюсь, мое приглашение не слишком вам помешало? Прошу прощения, если прервал ваш сон, – сказал Юний стоящему перед ним человеку.

Облаченный в простую тогу мужчина с густой тронутой проседью бородой нисколько не выглядел обеспокоенным. Он подошел к генералу, встав рядом с ним:

– Признаюсь, сперва я подумал, что меня хотят арестовать. Ваши посланники выглядели довольно… нервно. А что касается сна, с годами потребность в нем уступает свое место ночным раздумьям, порой даже против нашего желания. Полагаю, вы меня понимаете.

Фруктовые деревья в роскошном саду резиденции замерли в штиле. Свет вышедшей из-за облаков луны зеркальным покровом отражался от глади небольшого озера в центре.

– Даже больше, чем вы думаете, Марк. Не против, если оставим звания, происхождение и прочее?

– Конечно, Септим. Но, боюсь, полностью этого сделать не выйдет, – философ кивнул на двух гвардейцев, застывших в нескольких шагах позади.

– Это вынужденная мера, – улыбнулся Юний. – Сегодня и вправду выдалась довольно нервная ночь. Лазутчик пытался заколоть меня во сне.

– Рад, что ему этого не удалось.

– Я тоже, пройдемся?

Между благоухающих деревьев пролегали узкие дорожки, выложенные декоративными кирпичиками из бурого камня. Тропинки петляли, пересекались, расходились и вновь сходились, создавая причудливый лабиринт. Двое спутников прогуливались по ним, наслаждаясь покоем. Солдаты тенями скользили следом.

– Марк, вы верите в судьбу? – задал вопрос Юний. – Верите ли, что все уже предрешено, и каждое наше действие лишь приближает предопределенный исход? Или же человек сам кует свое будущее?

Несколько минут ничто не нарушало тишину летней ночи. Философ шел рядом с Септимом, заложив руки за спину, сосредоточенно рассматривая рисунок трещин на камне дорожки.

– Я