На суше и на море - Дмитрий Романтовский

Быстро оседлав своих коротконогих пони, все поскакали вдогонку за вражеским караваном. Повозки с золотом не успели уйти. Завязалась кровавая битва. Охранники оказались действительно бесстрашными воинами. Белый генерал отрядил в охрану золотого каравана самых отчаянных солдат. Много славных одесситов полегло в том бою! Смерть собрала очередную страшную жатву среди горожан. На какой-то миг могло показаться, что славные потомки Дюка и Люка погибнут в бою за золото, но тут им пришли на помощь братишки-анархисты, гномы с железных кораблей. Мореходы поклонялись учению Хаоса и учителю Буки. Они высадились на твердую землю, чтобы нести свет учения в обмен на еду, вещи, огненную воду и деньги. Они тоже любили золото и ненавидели белого генерала, который любой хаос превращал в порядок. Братишки-матросики в полосатых одеждах примчались на тачанках, запряженных боевыми скакунами, и с ходу вступили в бой. Лихо развернув могучих пони, они открывали огонь прямо с колесниц, ставя огневой заслон.

Много погибло славных гномов, но и стражи, охранявшие золото, были уничтожены. Караван был захвачен, а богатства поделены честно, почти поровну. Всех погибших похоронили с почестями. Никого не оставили на поле боя, даже маленького Яшку-пулеметчика». – В этом месте Задов незаметно смахнул с ресницы набежавшую слезу. Как все эгоисты, Лева был сентиментален. Шулер Яшка так и не отдал ему карточный долг. И никогда не отдаст, уж будьте уверены…

– Хорошая сказка. Жизненная, – промолвил с гражданским пафосом один из купцов, оглаживая бороду. – Золото – вот истинный движитель прогресса и истории человечества. Богатыри, а не гномы!

– На том стоим, – скромно потупился Задов. – И стоять будем.

Долго еще сидели у костра путники, глядя в мерцающие угли. Потом все пошли спать. Надо было отдохнуть, ведь завтра предстоял очередной день тяжких скитаний по пустыне.

– Вот что бывает с теми, кто не хочет платить налоги, – задумчиво сказал другой купец, потирая шею. – Наш султан вешает или сажает на кол любого, кто пытается обойти государственную казну. Да будет благословен его род, да ничто не омрачит его мудрого царствования!

На рассвете караван продолжил свой путь. Поднявшееся из-за горизонта солнце быстро раскалило поверхность пустыни. Верблюды взобрались на вершину очередного огромного бархана. К разведчикам, сидящим на флегматичных кораблях пустыни, подскакал начальник стражи. Он указал рукой на точку, темнеющую у самого горизонта, и сказал:

– В той стороне находятся развалины Старой крепости. Здесь наши пути расходятся. Ваши фляги наполнены. Да поможет вам Всемогущий выполнить обет!

Пришпорив коня, сын пустыни ускакал вперед.

– Не очень они тут разговорчивые! – бурчал Задов, слезая с верблюда. За ним спустились на песок Кузнецов и Батыр. Щурясь от солнца, Лева посмотрел в бинокль, но точка так и осталась размытым пятнышком, несмотря на мощную оптику.

Мимо них один за другим проходили вьючные лошади и верблюды. Замыкали караван купцы на арабских скакунах. Разведчики проводили караван задумчивым взглядом и самостоятельно двинулись через раскаленные пески к далекой Старой крепости.

Вода, как обычно, закончилась сначала у Задова, а потом и у остальных фляги показали дно. Жажда мучила десантников, и теперь не осталось ничего важнее, чем просто переставлять ноги: левая – правая… левая – правая… Развалины Старой крепости приближались очень медленно, потихоньку.

В пустыне тень материальна. В ней можно полежать, ненадолго получить иллюзию прохлады, искупавшись в тени, как в воде. Разведчики шли, загребая ногами песок, к Старой крепости, надеясь найти тень и отдых. О задании никто давно не вспоминал, тем более что действовать предстояло по обстановке. Главное – добраться до развалин и укрыться в тени. Удушливый жар заполнил все вокруг. Тело человеческое в таких условиях бессильно; только воля и упрямство заставляет переставлять ноги и двигаться к цели.

Кузнецов взглянул в бинокль. Между двумя большими барханами было хорошо видно изломанную линию светло-коричневого цвета – контуры остатков крепостных стен. Как далеко! Неизвестно, сколько еще времени предстояло идти, а все уже совсем выбились из сил.

– Жа-а-арко! – тяжело процедил сквозь зубы Задов.

– Разве это жарко, – невозмутимо отозвался Кузнецов, щурясь из-под козырька фуражки. – Помню, зимой сорок второго каратели загнали нас в болото под Ровно. Пришлось прорываться с боем. Вот тогда действительно было жарко. – Из-под фуражки покатилась по шее капля пота, но, не достигнув воротника, испарилась, не оставив после себя даже небольшого пятнышка соли. Это был самый главный и страшный признак обезвоживания… Заветная цель, казалось, отодвигалась от утомленных десантников.

Еле волоча ноги, разведчики в конце концов преодолели расстояние до развалин. Перед ними раскинулись занесенные песком остатки разрушенных стен и бастионов со сглаженными ветром углами.

Наступила долгожданная передышка. Разведчики рухнули в благословенную тень под обломком стены. Они лежали в тени, они купались в ее блаженной прохладе.

Задов подложил под голову вещмешок, устраиваясь поудобнее. Он всегда ценил личный комфорт и не собирался отказываться от своих привычек. Что-то мешало вытянуть правую ногу. Лева попробовал отпихнуть ногой узкий камешек, выступающий из песка. Задов несколько раз толкнул его ногой. Песок с легким шумом осыпался. Из него торчало узкое горлышко медного кувшина, позеленевшего от времени. С громким хлопком из кувшина выскочила пробка, и следом за ней потянулся густой черный дым.

«В следующий раз возьму в командировку противогаз, – подумал Кузнецов. – Бесхозное оружие массового поражения валяется на каждом шагу». Черный дым образовал облако, которое сгущалось и уплотнялось на глазах. Через мгновение оно превратилось в железного человека с парой горящих красных глаз. Третий глаз человека светился на лбу зеленым огоньком свободного такси.

Чудище с грохотом несколько раз подпрыгнуло, пошевелило руками, разминая суставы, и помахало обрубком чешуйчатого хвоста, утыканного шипами.

Разведчики с ужасом и трепетом смотрели на это гимнастическое выступление посреди пустыни.

Железный человек в свою очередь изумленно разглядывал незнакомцев.

Закончив разминку, чудище проревело страшным голосом: «О благороднейшие спасители мои! О брильянты очей моих! Тысячу или две тысячи лет провел я в заточении, пока вы, о изумруды моей души, не вызволили меня из плена. О почтеннейшие, перед вами – могущественный Джинн войны, плененный две тысячи лет тому назад».

Закончив речь, он гордо отставил ногу в сторону и замер, придав своей фигуре максимум величия и мощи.

– Та-ак! Значит, ты – джинн? – уточнил Кузнецов, сдвинув на затылок фуражку. – Нам, насколько я помню фольклор, полагается загадать три желания!

– Просите у меня, о достойнейшие, все, что будет угодно вашим драгоценнейшим душам. Согласно правилам Ассоциации боевых джиннов, я обязан служить верой и правдой тем, кто меня вызволит из кувшина, – ответил буднично-казенным голосом джинн.