Офицер. Сильные впечатления - Сергей Морозов

Артем Назаров вздохнул и стал звонить жене. Чтобы не присутствовать при его объяснениях с супругой, Маша поднялась и деликатно вышла из комнаты. А через несколько минут вышел и Артем.

— Если она со мной разведется, — с убитым видом пошутил он, — тебе придется кормить меня борщом.

— Я буду кормить тебя рыбным заливным, — усмехнулась Маша. — Поехали!

* * *

Маша настояла на своем, и они не только смотались на место и отсняли все, что требовалось, но еще успели вернуться в студию и смонтировать материал. После работы вместе вышли на улицу.

— Довольна? — вздохнул Артем. — Куда ты теперь?

— Готовить тебе заливное.

— Я серьезно. Могу подвезти, — сказал он и похлопал по крыше своей «девятки».

— Лучше поспеши к жене. Думаю, что после полутора десятка лет супружества мне не нужно объяснять тебе, как ее ублажить и добиться прощения?

— Еще бы, — кивнул Артем. — Это я могу тебе в этом смысле кое-что посоветовать, ведь ты, кажется, все еще не бросила Эдика?

Увидев, что Маша нахмурилась, он поспешно извинился:

— Прости. Но, признаюсь, я даже рад, что ты рассталась со своим милиционером.

— А он мне нравился, — вздохнула Маша.

— Но он тебе не пара, — уверенно сказал Артем.

Маша уже давно не скрывала от него свой роман с Борисом Петровым. Как и то, что они расстались.

— А Эдик мне пара?

— Эдика я не видел… — сказал Артем. — Но, честно говоря, я консерватор. Я за то, чтобы жены не изменяли мужьям. Это весьма неприятственная процедура. Я вообще против разводов и всего такого.

— Ты тоже считаешь, что женщина должна быть кроткой и мудрой? — поинтересовалась Маша, вспомнив разговор со свекром.

— При прочих равных условиях, — улыбнулся Артем. — Так я подвезу тебя?

— Ладно, — обреченно вздохнула Маша. — Поехали…

Придется быть кроткой и мудрой. Раз даже Артем считает эти качества важными. Придется ехать на вечеринку в новый офис Эдика, чтобы постараться быть Саррой и Руфью в одном лице.

Она покосилась на заднее сиденье, где любовно перевязанная алой шелковой ленточкой лежала огромная коробка с подарком, который Артем приготовил жене, а также большой букет желтых роз — для тех же целей, который он успел купить, возвращаясь со съемки.

— Счастливая женщина — твоя жена, — с завистью проговорила Маша. — Очень счастливая…

— А она утверждает, что ты счастливая женщина, — самодовольно усмехнулся Артем, трогая машину с места. — Потому что ты можешь проводить со мной гораздо больше времени, чем она, моя жена.

— Ты все шутишь! А я — серьезно. Если бы мне найти мужчину с характером твоей жены!

Мысль о том, что необходимо поприсутствовать на вечеринке по случаю переезда Эдиковой фирмы в новый офис, нагоняла на Машу ужасную тоску. Но деваться было некуда.

Артем Назаров высадил ее у небольшого капитально отремонтированного особнячка в Замоскворечье и, сделав ручкой, отчалил к любимой жене, а ее оставил наедине с призраками ветхозаветных супружниц, с которых ей следовало брать пример кротости и мудрости.

Сделав над собой усилие, Маша вошла в особняк. Охранник почтительно ей кивнул, хотя, кажется, раньше она его не видела. Стало быть, и сюда дошла популярность Маши Семеновой. А может, просто охрана была на уровне и соответствующая информация прорабатывалась заочно. Так или иначе, Маша решила держаться абсолютно раскованно.

Холл был отделан розоватым мрамором и зеркалами. Мраморные ступени вели в смежное помещение, где располагалась приемная. Повсюду красовались связки разноцветных шаров, а над лестницей был укреплен плакатик с патетичным «Добро пожаловать!». Совсем как в старые добрые времена.

Маша обогнула отделанный никелем стол и, наугад войдя в распахнутые дубовые двери, оказалась в небольшом банкетном зале.

Публика была рассеяна по всему особняку небольшими кучками, но больше всего народу собралось около длинного стола, на котором было сервировано все, что полагается в подобных случаях — икорка, рыбка, водочка, словом, все, что нужно для жизни. На гремевшую из динамиков музыку никто не обращал внимания.

Маша задержалась при входе в зал, чтобы, не углубляясь в толпу, выискать какое-нибудь знакомое лицо. Как мало она была знакома с жизнью Эдика. Здесь не нашлось буквально ни одного человека, которого бы Маша знала раньше. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, поскольку за все время их супружества она заходила в старый офис мужа всего один раз. Да и то на минуту.

Вдруг внимание Маши привлекла молодая женщина с черными сильно вьющимися волосами, расчесанными на прямой пробор, густыми бровями и тонкими, едва напомаженными губами.

Мгновение спустя Маша поняла причину того, почему эта особа заставила остановить на себе взгляд. Это объяснялось чрезвычайно просто. Она стояла рядом с Эдиком, почти повиснув на нем, и с таким искренним обожанием смотрела ему в рот, жадно ловя каждое его слово, что Маша невольно смутилась. Потом Машу осенило: да это же будущая ее восприемница!

Тогда она рассмотрела особу подробнее. Пока что она не испытывала ничего, кроме здорового любопытства.

Особа была высокая, гибкая, словно змея, и такая же тонкая. Тонкие ноги с неожиданно толстоватыми икрами и так же неожиданно сужающимися лодыжками. Всего одежды на ней было — одна бежевая туника — вроде перелинки. В одной руке между средним и указательным пальцами с длинными ногтями, покрытыми ярко-зеленым лаком, — тонкая коричневая сигаретка. Другая рука у Эдика на плече. Была у нее грудь или нет, Маша не разобрала, но лифчика определенно не было. На длинной тонкой шее свободно болталась нитка изрядного жемчуга, показавшегося Маше подозрительно знакомым.

Кто-то взял ее за руку. Это была Серафима Наумовна.

— Вы здесь, Маша? — зло прошипела она. — Что вы здесь делаете?

— Как вам сказать… — молвила Маша и запнулась.

Если бы в этот момент она не разозлилась, то, пожалуй, не стала бы кривить душой и попросту ответила, что желает находиться при своем муже, чтобы не подвергать его лишним искушениям. Возможно, такой искренний ответ раз и навсегда отбил бы у Серафимы Наумовны желание шипеть на супругу своего начальника.

Однако она была уязвлена и этого не сказала, а потому должна была бесстрастно наблюдать, как ее супруг, хотя и не слишком обожаемый, переходит в руки другой женщины. Ощущение было такое, что ее грабят среди бела дня. А когда у вас среди бела дня отнимают вещь, хотя бы вам совершенно и не нужную, это, безусловно действует на нервы… Словом, если бы в более приличной обстановке у Маши поинтересовались, нельзя ли увести у нее мужа, она бы с радостью дала утвердительный ответ. Но теперь она просто оказалась к этому не готова.