Лениград - 43 - Влад Савин

Ничего героического не было. Похоже на отработку учебно-боевой задачи — доклад с ГАК, «контакт, пеленг, предположительно ПЛ, дизельная». Сближение, уточнение сигнатуры. И выход в атаку. Немцы шли под шнорхелем, это может быть, и спасало их от обнаружения нашими самолетами — но в таком виде лодка мало того что слепая и глухая, так еще и сама гремит дизелем на все море. Они обычно не замечали нас, идущих на двадцати узлах наперехват — и даже, до самого последнего момента, не слышали наши торпеды.

Буров, наш торпедист был недоволен — ему опять по каждому случаю подробный доклад писать. Поскольку наши «целевые» торпеды пока еще малосерийные, почти штучного изготовления — зато управляются по проводам. Причем наши из БЧ-3 так наловчились, что ГАК в активном включают на последнем этапе, а до того наводят по совмещению пеленга. И немцы ничего не успевают понять. Но Бурому от этого не легче — конструктора систем наведения требуют, чтобы было указано подробно, все условия стрельбы, а также гидрология, и как работала техника, не было ли сбоев — как иначе узнать, отчего мы этими торпедами здешнего производства попадаем более-менее стабильно, а «катюши» через раз — да оттого, что компьютерная БИУС не чета здешним «Бусям», погрешность ниже в разы, и торпеда с гарантией подходит к цели на радиус сработки неконтактного взрывателя, а с местными выходит лотерея. Но все равно выше, чем прямоходными болванками стрелять. Но неэффективнее, поскольку болванки стоят на порядок дешевле.

Потопили уже четвертую «немку», по сигнатуре «семерки», ни одной «двадцать первой». Саныч после сказал, что я стоял в ЦП с видом киплинговского полковника — Африка или Индия, девятнадцатый век, и смотрит полковник со стены крепости, как внизу несется в атаку громаднейшая орда, с дикими воплями, тряся железом. А полковнику скучно, потому что на стене пулеметчики уже закладывают ленты в «максимы», а за воротами строятся солдаты, примкнув штыки — и будет сейчас, как много раз прежде, сначала грохот очередей, а затем ворота открыть, и добить уцелевших — и одна лишь у полковника мысль, господи, где ж их столько хоронить, опять же вонять будет, хоть святых выноси! Так и я, слыша доклад об очередной цели, думал с раздражением, да сколько же вас — скорее бы, потопить и идти наконец к Медвежьему! А то ей-богу, надоело уже!

Помню как в моем времени где-то в девяностых, в день Победы по телеящику показывали встречу с ветеранами. Ведущий, насквозь демократический, какой-то вонидзе, журналисты — и несколько стариков с орденами. И одному из них, отрекомендовавшемуся как снайпер, убил двести фашистов — какая-то демократическая журналисточка встав, задала вопрос, «а вы не думали, что они такие же люди? Что у них там семьи есть? Неужели после вам никогда не было стыдно?». И я очень хотел бы услышать, ответ вскинувшегося деда — но ведущий тут же вмешался, заткнув всем рот, словами «о памяти павших в той войне», длинной такой тирадой, в завершение которой «павших солдат ВСЕХ воюющих сторон». Интересно, что сказал бы этот козел, попав вместе с нами в это время? Нет, мне не доводилось самому видеть зверств фашистов на нашей земле — но Большаков и его ребята видели. И Аня рассказывала — а уж она-то в своем партизанстве насмотрелась… Бывают ли добрые и хорошие фашисты — я скорее в волков-вегетарианцев поверю!

Знаю, что скажут мне: в вермахте и кригсмарине, в отличие от нас, на время службы приостанавливалось даже членство в нацистской партии. С поправкой: в этой истории уже такого нет, после Сталинграда Гитлер такой порядок упразднил, вместе с введением кригс-комиссаров. И какая разница, носит или нет этот конкретный фриц партбилет в кармане, если он воюет за установление своего фашистского порядка? Отличие будет после: когда победим, беспартийные будут воевать уже за наш порядок, под флагом ГДР, ну а партийные как минимум поедут далеко и надолго, в теплые места вроде Норильска или Магадана. Ну а пока вы не сдались — как сказал не только Симонов и Эренбург, но и (в этой истории) патриарх Алексий, глава нашей Церкви: убийство фашистской твари грехом считаться не может.

На четвертом утопленнике немцы наконец закончились. Ну все, идем к Медвежьему!

Подводная лодка U-1505. Западнее острова Медвежий. Этот же день

Шайзе! Швайне! И это офицер кригсмарине?

Сначала все было хорошо: фанфары, награды. Вернувшись в Брест, корветтен-капитан Шнее узнал, что оказывается, на его счету не два, а целых три американских авианосца, если считать первым еще тот, у Нарвика. И еще «папой» Деницем было установлено, что при награждении подводников никакой бюрократии и волокиты не было, так что Шнее получил Мечи к своему Рыцарскому Кресту с Дубовыми Листьями (еще Бриллианты, и будет сверх-герой кригсмарине!). А назавтра его портрет был на обложке журнала, где напечатан и рассказ о его подвигах — что было, если подумать, не совсем хорошо, зачем нужна слава как у Тиле, которого взбешенные янки вместе с британцами клятвенно обещали повесить?

Но пока ведь жизнь прекрасна? Была, в течении двух дней! Вопреки ожидаемому отдыху в прекрасной Франции по случаю такой победы, экипаж U-1505 совместно с U-1507 получил приказ идти на север. 1507-й командовал этот неудачник и трус Штрель — и за что он получил Дубовые листья к своему Рыцарскому Кресту, подумаешь, добил уже поврежденный «Балтимор», а затем долго прятался и удирал от эскорта, и вернулся, не одержав больше ни одной победы — но тяжелый крейсер был сочтен в штабе достаточной причиной для награды, и еще два транспорта, потопленные по всей видимости пропавшей U-1504, приписали этому слабонервному, который, услышав, что надо снова на север, первым делом предпринял попытку опять напиться до белой горячки и был доставлен на борт под конвоем, со строжайшим приказом кригс-комиссару, особо следить чтобы командир не брал в рот ни капли спиртного!

Адальберт Шнее тоже боялся. Но гестапо казалось ему еще страшнее. Значит, надо все же как-то выполнить приказ, и остаться живым.

Цель — англо-еврейская эскадра, идущая из Рейкъявика в Мурманск. Любой ценой, не считаясь с потерями, потопить один, или оба линкора в ее составе. Отказ от атаки будет считаться трусостью в бою, запомните особо, герр Шнее. И никому неинтересно, что за демона русские выпустили в море — германский офицер должен сражаться за свой фатерлянд даже против всех чертей ада! Сделай все — а не сумеешь, так сдохни!

В наличии лишь две лодки нового проекта — U-1505 и U-1507, командиром которой назначен этот Штрель, как имеющий боевой опыт, старший в чине и награжденный Рыцарским Крестом. Тот болван в штабе, отдавая приказ, не видел лица Штреля — ясно было, что этот «герой» всеми силами мечтает оказаться где угодно, но только не на Севере! Какой решимости, инициативы от него следует ждать — проще отстранить сразу. Есть еще лодки Арктической флотилии — но в данном случае они скорее «мясо», массовка, исключительно для отвлечения на себя сил англичан или русских. Поскольку если эта эскадра так важна, то наверное, русский «змей» тоже в игре?

И как всего лишь двумя лодками организовать завесу в океане? Как лодке, имея всего лишь пятнадцать узлов полного хода (над водой, длительное время — что уже нереально) найти и перехватить эскадру, идущую со скоростью даже двадцать узлов? А ведь решение есть — и подскажут его русские!