Царствие благодати - Йорген Брекке

Когда в половине одиннадцатого из участка ему позвонила Браттберг, он не без удовлетворения сообщил, что уже миновал въезд на платное шоссе в Ранхейме. Начальницу интересовало, где находится осколок лезвия. Синсакер положил его на рабочий стол у себя в кабинете, о чем и сообщил Браттберг.

— Отлично, сейчас скажу Гронстаду, пусть сходит за ним.

— Господи, неужели в это время суток он еще на работе?

— Ну ты же знаешь Гронстада, — засмеялась Браттберг. — Свежие улики действуют на него примерно так же, как листья коки на курьеров у инков.

— Или как «дюрасел» на заводного кролика, — пошутил в ответ Синсакер, прекрасно понимая, что это шутка из репертуара трудоголиков или тех алкоголиков, которые отправляются догоняться прямо посреди ночи.

Природа — это бесконечная сфера, центр которой везде, а окружность нигде.

Паскаль, 1670 год

На последнем перелете до Тронхейма в довершение всех бед Фелиции досталось место возле мамаши с грудным ребенком на руках, который явно нуждался в чистом подгузнике. Турбулентность оказалась такой сильной, что во время сорокапятиминутного перелета Фелиции ни разу не представилась возможность встать с места. Когда самолет стал заходить на посадку, она попыталась разглядеть в иллюминаторе Тронхейм, но не увидела ничего, кроме темных ночных полей. Нигде ни огонька, ни малейшего знака человеческого присутствия. Фелиции Стоун и раньше приходилось видеть подобный ландшафт — на Аляске.

Наконец она очутилась в зале прилета маленького аэропорта. Кондиционеры не работали, хотя температура воздуха в одиннадцать часов вечера не сильно отличалась от температуры дома, за океаном.

Она ничего не знала о том, как должен выглядеть встречающий ее полицейский, однако вычислила его мгновенно. Что его выдавало — усталый взгляд, пятна пота на рубашке, которая, на удивление, оказалась из шелка, или то, как он схватился за свой мобильник, так хватается за револьвер ковбой перед поединком?

Синсакер узнал ее столь же быстро, хотя низкий, но странно женственный голос, который он слышал по телефону, не совсем подходил к ее худенькой фигурке. Фелиция Стоун оказалась женщиной лет тридцати, с темными длинными волосами и снежно-белой кожей. Косметикой она не пользовалась, что, на его взгляд, выглядело не совсем по-американски. У нее были большие карие глаза. Синсакеру она понравилась с первого взгляда.

Он опустил мобильный телефон в карман, подошел к ней и предложил взять чемодан. Она сначала отдала чемодан, а потом протянула руку для приветствия. Вместо того чтобы поставить чемодан на землю и нормально поздороваться, он ответил на рукопожатие левой рукой и представился. Фелиция подумала: со стороны они, вероятно, выглядят очень неуклюжими, словно каждый чувствует себя не в своей тарелке и не знает, что и в какой последовательности делать и говорить.

— Фелиция Стоун, — представилась она.

— Я на машине, — отозвался он.

Они направились к выходу.

— Тяжелый день? — Похоже, она сама не очень-то верила, будто после этого вопроса у них завяжется общение.

— Тяжелый день, — кивнул он.

Синсакер по-настоящему включился в разговор только после того, как погрузил в багажник чемодан, усадил Фелицию, сел за руль сам и нажал на газ. Это все выглядело очень по-мужски. Поскольку мужчины не умеют одновременно говорить и делать что-то еще. Исключая вождение автомобиля, правда. Но вслух она этого не сказала.

Он проинформировал ее обо всем произошедшем с тех пор, как они общались по телефону.

— Позвольте взглянуть на фотографию того академика, с которым встречалась Сильвия Фрейд, — попросила она, когда он закончил рассказ.

Одним глазом поглядывая на дорогу, он достал мобильник и начал искать нужный файл. Нашел и протянул ей телефон. Чтобы узнать человека на фотографии, ей потребовалось совсем немного времени.

— Это он. Джон Шон Невинс. Это его мы подозреваем в совершении нашего убийства. — И добавила легкомысленным тоном: — Жаль только, что у него железобетонное алиби.

— Ненавижу железобетонные алиби, — отозвался Синсакер.

Она засмеялась. Тем самым глубоким смехом, который он слышал по телефону.

— Зато уже понятно: он как-то связан с убийством. Я, правда, надеялась, вы сообщите еще что-нибудь и это добавит нам ясности. А теперь, мне кажется, ниточки только сильнее запутываются.

— Согласен, это дело похоже на клубок. — Синсакер сомневался, что употребил правильное английское слово. — Расскажите о нем поподробнее. Он действительно академик?

— На самом деле он занимается тем же, чем и Сильвия Фрейд.

— Переплетает книги?

— Реставрирует. Невинс является сотрудником университетской библиотеки в Виргинии, но он также известен как крупный коллекционер-библиофил. Часть своего состояния он заработал, покупая и продавая редкие книги. Правда, покойница жена принесла ему в приданое гораздо больше. Семья табачных магнатов.

— Так у него есть деньги? Возможно, их даже хватит на то, чтобы вложить их в покупку книги, которую нельзя будет показать ни одной живой душе?

— Меня бы это не удивило. От него можно такого ожидать. Это бы его возбудило. Жажда власти, которую обычно испытывают богатые и трусливые люди вроде него, оказалась бы удовлетворена, а заодно и детское желание обладать такой вещью, которой больше ни у кого нет.

У Синсакера возникло неприятное ощущение, словно американка принимает расследование чересчур близко к сердцу.

— Ну, последнее — вряд ли, ведь он ни перед кем не сможет похвастаться книгой.

— Если считать себя пупом земли, то никому другому хвастаться и не надо. — Она снова засмеялась своим грудным смехом.

Синсакер поймал себя на том, что интересуется самой Фелицией Стоун не меньше, чем предметом разговора.

— Кстати, у меня для вас плохие новости. По дороге я получила сообщение. В последние недели человек по имени Йун Ваттен в Штаты не въезжал и не выезжал. Он действительно находился в Америке этим летом, но раньше, задолго до убийства. То же самое касается Гунн Бриты Дал. Она приезжала к нам весной.

— Это мы уже знаем. У меня есть еще два имени, которые я попросил бы вас проверить. — Синсакер произнес имена чуть ли не по слогам. Но ему все равно пришлось вырвать листок из молескина и написать их печатными буквами. Фелиция посмотрела на листок и кивнула.

— Отправлю в Ричмонд сообщение. Но все-таки стоит сосредоточиться на парочке тепленьких кандидатов. С какого мужчины начнем, с нашего или с вашего? — Фелиция вздохнула.

— Наш мужчина исчез.

— А я вроде бы располагаю точной информацией, где находится наш. Вообще-то он должен быть во Франкфурте.