Дорога соли - Джейн Джонсон

— Нет, конечно, но… — Я почувствовала себя глупо и замолчала.

— Не беспокойтесь, я знаю куда ехать, хотя дорога не для туристов, это точно.

— Здесь вообще люди ездят хоть когда-нибудь? Наверное, легко заблудиться, потеряться… или машина может сломаться.

— Да, — весело ответил он. — Такое случается постоянно. Некоторые думают, что Сахара — это им игрушки. Пусть знают, что это не так, поделом.

— Что же происходит тогда?

Таиб не отрываясь смотрел на дорогу, но я видела, что он усмехнулся как-то по-волчьи.

— Как что? А вы разве не заметили, сколько здесь кругом валяется костей?

Он кивнул головой влево, и я увидела там низкорослое деревце, пробившееся сквозь камень и песок, а под ним…

— Ой, что это там?

Охваченная ужасом, я присмотрелась, но не сразу догадалась, что это ветки, опавшие и выбеленные солнечными лучами. Таиб несколько минут беззвучно смеялся, глядя на дорогу. Придя в себя, я стала наблюдать за тем, как он уверенно работает рукояткой переключения скоростей, и обратила внимание на движения его мускулистой руки с гладкой и смуглой кожей, поросшей курчавыми черными волосками. При этом я почувствовала удовольствие, хотя и непрошеное. Как правило, я терпеть не могла ездить в машине пассажиром, да и вообще чувствовать над собой чью-то власть. Что это со мной такое? Неужели это Таиб, человек, которого, казалось, не способно смутить ничто на свете, а уж тем более тот факт, что он везет в своей тачке в Сахару двух женщин, одна из которых вот-вот помрет, а другая — иностранная туристка с вывихнутой ногой?.. Неужели это он своей непринужденной уверенностью в себе и спокойной энергией произвел во мне такую перемену? Или что-то стало меняться глубоко внутри моей персоны?

Мои чувства можно было сравнить с окружающим нас совершенно диким пейзажем, который резкими скачками прыгал за окнами автомобиля. Мне казалось, будто я сейчас болтаюсь в каком-то подвешенном состоянии, между цивилизацией и дикой пустыней, между тем, что мне хорошо известно, и неизвестностью, не вполне беспомощна, но и не могу управлять ситуацией.

Но очень скоро размышления мои были прерваны. Я вдруг заметила, что стрелка уровня бензина в баке дрожит совсем рядом с красным делением.

— Таиб! У нас бензин почти на нуле!

Он искоса сверкнул на меня глазами. Мой испуг его нисколько не тронул.

— Знаю.

— Может, лучше развернуться и поискать, где заправиться?

— Нет нужды.

Нет нужды? Мы что, дальше полетим по воздуху или пешком пойдем? Широко раскрыв глаза, я смотрела на каменистую пустыню, раскинувшуюся до самого горизонта. Везде одно и то же. Позади, у самой черты, где небо сливалось с землей, далекой голубой дымкой виднелось плато, по которому мы проехали. По обе стороны бесплодная, усеянная камнями земля, лишь кое-где торчат огромные обломки голой скальной породы. Впереди, где-то в дрожащем раскаленном мареве, — плоская дикая равнина, переходящая в бледное небо. Я смотрела на эту мертвую, покрытую камнем бесконечность, где не за что глазу зацепиться, и не находила ни пятнышка жизни, одни только камни да пыль до самого горизонта. Я подумала, что некогда, тысячелетия назад, отсюда схлынуло бескрайнее море, дно которого оказалось теперь под жгучими лучами солнца. А стрелка на приборе клонилась все ближе и ближе к красной черте.

Прошло какое-то время, и Таиб вынул из кармана на дверце мобильный телефон, потыкал пальцами в кнопки и принялся с кем-то разговаривать. Современный мир протянул свои длинные пальцы и сюда, как бы насмехаясь над самим понятием «пустыня». Как существо, порожденное этим миром, я должна была успокоиться. Помощь можно найти вот так, простым нажатием кнопок. Мне вспомнилась история про альпинистов, которые попали в беду на Эвересте и просто позвонили и вызвали службу спасения. А вот теперь выходит, что и Сахара не так уж недоступна. В душе я даже почувствовала некое разочарование, словно меня лишили единственной возможности пережить опасности, преподносимые настоящей пустыней.

Доехав до какой-то точки на хрусткой трассе, где, казалось бы, не было ни указателя, ни другого какого знака, Таиб свернул на едва заметную… нет, не дорогу, а автомобильный след, отходящий от трассы под прямым углом. Между разбросанных повсюду бесконечных валунов и обломков скал стали попадаться пятна песка, скудная растительность еще более поредела, увеличилось число колючек, а деревья, и без того нечастые, сменились низкорослым кустарником с перекрученными стеблями вперемежку с кактусами. Дорога пошла под уклон к высохшему речному руслу, потом машина поползла вверх по противоположному склону. Когда мы взяли подъем, вдали, на самом краю тусклой равнины, я увидела крохотные пятнышки мерцающей зелени. Чем больше я в них вглядывалась, тем они казались дальше и неразличимее, но Таиб направил машину прямо туда. Через несколько минут на фоне безупречно чистого синего неба показались раскидистые верхушки финиковых пальм, а под ними — серебристая водная поверхность, в которой они так красиво отражались. В изумительно прохладной тени под кронами этих деревьев Таиб остановил свой «туарег», и мы помогли Лаллаве выбраться на воздух. Я смотрела, как она оперлась одной рукой о горячий металл капота, крепко зажмурила глаза, словно даже самые смутные зрительные образы могли при тупить остроту остальных ее чувств, и принюхалась.

— Заир-Фукани, — повернувшись к Таибу, произнесла Лаллава, и у него брови от удивления подскочили вверх.

— Она узнала место, куда мы приехали, — пояснил мне Таиб.

Казалось, он и сам поражен этим фактом.

Я улыбнулась и сдержанно кивнула. Что тут такого сверхъестественного? Даже я не глядя поняла бы, что мы попали в оазис. Тень деревьев, запах воды!.. Почувствовать это не так уж трудно.

— Да нет же, — сказал Таиб, заметив мой скепсис. — Лаллава точно знает, где именно мы находимся, как называется оазис. Ей известно, куда мы отправимся дальше — к древнему торговому маршруту, к соляному пути.

Несмотря на жару, по спине у меня побежали холодные мурашки.

Еда у нас была простая, но очень вкусная: козий сыр с хлебом, миндаль и финики — так, наверное, веками подкреплялись здесь, под пальмами, тысячи путешественников. Прикрыв глаза козырьком ладони, я смотрела на ослепительно сияющую пустыню и с легкостью представляла себе, как из раскаленных просторов Сахары выходит караван, силуэты верблюдов на фоне бледно-синего неба. Они с облегчением чувствуют, что пустыня кончилась, их ждет благословенная тень и прохладная вода оазиса. Но к концу нашей трапезы на горизонте показались не верблюды, а нечто совсем иное, больше похожее на армейский джип цвета хаки с пыльными бортами, покрытыми вмятинами и царапинами. Такие машины часто можно видеть в каком-нибудь старинном чернобелом кино про войну. Было такое чувство, будто он вырос из-под земли, точнее из-под песка, и, крутя колесами, помчался прямо к нам. Должны ли мы обеспокоиться? В путеводителе я читала душераздирающие истории о том, как на беспечных туристов в пустыне нападают грабители, отнимают транспортные средства, а самих оставляют на верную смерть. Я бросила взгляд на Таиба, который уже встал. Легкая усмешка блуждала по его губам, когда он принялся неторопливо наматывать вокруг головы ткань своего тюрбана.