Клинки Порубежья. Книга 1. Окаянный груз - Владислав Русанов

И тут Ендрека словно обухом по лбу кто огрел. Спрыгнул с телеги и едва ли не бегом бросился в шинок. Хорошо, у дверей взял себя в руки. Хватило ума войти и сесть за стол почти спокойно. Только блестящие глаза и раскрасневшиеся щеки его выдали.

Не ответив строгому Хмызу, он повернулся к пану Цвику:

– Как палец-то? Не беспокоит?

– Да чего ему беспокоить меня?

– Покажи-ка, – попросил медикус.

Непонимающе дрогнув плечами, пан Гредзик протянул ладонь, крест-накрест перевязанную холстиной.

Дрожащим от волнения голосом Ендрек спросил, обращаясь больше не к самому пану Цвику, а к бросившим еду и удивленно воззрившимся на них отрядникам:

– А что это у тебя, пан Гредзик, за пятна зеленые на повязке? Никак цветы собирал?

После студиозус часто думал, что пан Гредзик мог бы рассмеяться ему в глаза, обозвать олухом, дать пощечину. На том бы дело до поры до времени и закончилось бы. Ну, в самом-то деле, кто он таков, чтоб со шляхтича отчет требовать?

Но пан Цвик допустил ошибку. Рванул кисть на себя, а когда Ендрек, не успевший разжать пальцы, посунулся за ним, врезал кулаком в нос.

Студиозус отлетел, хватаясь за рукав пана Бутли, и едва не стащил того с лавки.

– Ты что, сдурел?!! – вскочил Хмыз, а пан Стадзик потянулся одернуть давнишнего приятеля, успокоить его.

Но пан Цвик не дал себя успокаивать и расспрашивать, что да как. Он ударил снизу по столу коленом. Каша, еще горячая, взлетела вверх диковинным грибом и залепила пану Клямке лицо. А в правой руке Гредзика уже поблескивал клинок.

Юржик пригнулся от свистнувшей над головой стали и толкнул Ендрека на пол – не высовывайся, мол, студиозус, пока привычные к оружию люди не разберутся.

– Вот он – предатель! – придушенно пискнул медикус. Не очень-то удобно разговаривать, когда сильная ладонь пан Бутли гнет твой затылок книзу.

– Убью, студиозус! – заревел Гредзик и вновь замахнулся саблей.

Положение спас Лекса. Он поймал заваливающийся стол, избавив временно ослепшего пана Стадзика от серьезных ушибов, и пихнул его обратно.

Гредзик получил толстой дубовой столешницей в середину бедра, зашипел камышовым котом, но, отскакивая к двери, полоснул воздух саблей дважды. Отогнал Хмыза, которому никак не удавалось справиться с перекрученным ремнем перевязи – рукоять кончара заехала за спину и не давалась в руки, и заставил Юржика рухнуть ничком на глинобитный пол.

– Сука, Гредзик! – орал, выковыривая кашу из глазниц, пан Клямка. – Еще другом был!

Хмыз, отчаявшись добыть оружие, прыгнул на Гредзика прямо через стол, вытянув руки со скрюченными, подобно когтям коршуна, пальцами.

– Убью!

– Не-е-ет!!! – Ендрек с пола увидел, как хищно рванулась сабля предателя к незащищенной груди гусара, и покатился, стараясь зацепить Гредзика ступней под колени.

– Сдохни!!!

Толчок у студиозуса вышел слабый – ребенка не завалишь, но тем не менее Гредзик переступил с ноги на ногу, и удар пришелся наискось. Вместо того чтоб распластать Хмыза надвое, только отбросил.

Гусар свалился на спину Ендреку, заливая кровью.

Но пан Юржик успел встать на ноги и достать клинок.

– На погибель предателю! – Бутля атаковал, целясь кончиком сабли в правую щеку противнику.

– Сам сдохни!

Гредзик парировал высокой октавой и в свою очередь рубанул сверху. Безыскусно, зато изо всех сил. Пану Юржику пришлось закрыться защитой святого Жегожа.

А дальше клинки замелькали с такой быстротой, что Ендрек перестал что-либо понимать.

Удар – ответ!

Выпад – батман!

Высокая секунда – секста с переходом в укол груди!

Укол в кварту – защита низкой терцией!

От косого удара в шею справа пан Гредзик уклонился, пригнувшись. Тут же, вывернув кисть, ударил снизу в промежность. Юржик танцевальным шагом ушел в сторону. Отмахнулся наугад и… зацепил Гредзика по левому плечу.

– А-а!!! Песья кровь! – Предатель лягнул пана Юржика каблуком по голени, а когда тот припал на одно колено, с размаху рубанул сверху.

Снова лишь надежно отработанная защита Жегожа спасла пана Бутлю.

– Я иду, пан Юржик! – Пан Стадзик наконец-то справился с кашей и перешагнул опрокинутый стол, благо длиннющие ноги позволяли сделать это с легкостью.

Пан Бутля вскочил, норовя обхватить Гредзика поперек туловища. Цвик ткнул левым кулаком ему в скулу. Только сам скривился – видно, рана в плечо оказалась болезненнее, чем показалось с первого раза. Тогда он завел свой клинок за спину и с размаху врезал навершием сабли пану Юржику между глаз.

– Песья кровь!

Не дожидаясь вступления в схватку Клямки, пан Гредзик оттолкнул ногой обмякшее тело пана Бутли и бросился в дверь.

Ендрек успел столкнуть с себя тяжелого, как покойника, Хмыза и погнался за ним.

В дверях они столкнулись с паном Стадзиком.

– Дорогу, студиозус! – прошипел Клямка и довольно жестко оттолкнул его.

Вывалившись во двор, Ендрек успел заметить надвигающуюся на них конскую голову, распяленный трензелем рот и раздутые ноздри. На коне сидел пан Гредзик. Сидел охлюпкой, то есть без седла, сжимая в левом кулаке обрезанный в спешке повод. А после горячее конское плечо ударило его в грудь, и студиозус отлетел к стене, расшибив локоть обо что-то твердое.

Стадзик, несмотря на кажущуюся худобу и нескладность, успел в прыжке уйти и от конских копыт, и от кровожадного лезвия сабли, целящейся ему в голову.

– Миролад! Квирын!! – не своим голосом заорал Ендрек. – Держите его! Что ж вы…

Слова сами собой замерли у него на языке.

Телеги под навесом не было!

– В погоню!

– Где он?

Из шинка, пошатываясь, выбрались пан Юржик, смахивающий кровь, тонкой струйкой стекавшую из рассеченной брови на левый глаз, и Хмыз. Гусар держался за грудь, но кончар в его другой руке не дрожал.

– А, козий хрящ!!! – Стадзик подхватил седло и в сердцах грянул его оземь.

– Ты чего? Ловить суку надобно! – подбежал пан Бутля.

– Ага! Пешим по-конному! Гляди!

Подоспевший Ендрек, ожесточенно растирающий онемевший локоть, и Хмыз наклонились над брошенным седлом. Седло как седло. Хорошее, кожаное. Только использовать его без починки вряд ли получится. Какая-то сволочь, иначе не скажешь, срезала обе приструги с правой стороны.

– Холера с ним! Я и так поскачу… – Пан Клямка решительно шагнул к своему высокому горбоносому караковому жеребцу.

– Стойте, панове! – закричал Ендрек. – Вы что, не видите? Телеги нет!