Ангел скорой помощи - Мария Владимировна Воронова

в Красноярск на научную конференцию.

– А вы разве не знаете? – спросила будущая теща с ноткой злорадства в голосе.

– Закрутился просто, – туманно ответил Ян.

Он был рад за Соню и гордился, что она делает доклад на всесоюзной конференции, но все же невеста могла бы и сама рассказать жениху о столь важном событии в своей жизни. С другой стороны, он сам ей не звонил несколько дней, ничего удивительного, что она обиделась.

Ян решил не придавать значения подобным мелочам. В конце концов, они с Соней договорились, что работа для них самое главное, так что пора привыкать, что муж не вылезает с дежурств, а жена катается по научным конференциям. Проза жизни, куда от нее денешься.

Однажды Ян, возвращаясь после суток, возле самого дома был подхвачен под руку Коршуновым-старшим. Ян моргнул, проверяя, не померещилось ли ему с устатку, но нет. За руку его крепко держал не кто иной, как Петр Константинович.

– Пригласите войти? – спросил он ледяным тоном.

«Этикет – это у них семейное», – про себя огрызнулся Ян и открыл дверь.

Коршунов, не снимая обуви, прошел в большую комнату, брезгливо сторонясь стен, и сел на краешек дивана, выпрямив спину.

– Чай, кофе? – Ян решил быть гостеприимным.

– Нет, благодарю. Мой сын скоро придет?

– Понятия не имею.

– Разрешите подождать?

Ян кивнул и сел на стул в другом конце комнаты, не представляя, что делать дальше.

– Наслышан, вы с Сонечкой Бахтияровой собираетесь пожениться? – процедил Петр Константинович.

– Да.

– Что ж, поздравляю вас.

– Спасибо.

– С вами, молодой человек, я не знаком, поэтому не знаю, стоит поздравлять Соню или нет, но вас поздравляю. Соня прекрасная девушка, и я от души надеюсь, что вы будете счастливы.

– Спасибо, я тоже.

– Вы на втором году аспирантуры?

– Так точно.

– Не отстаете от графика?

«Да скоро там уже Константин Петрович придет», – подумал Ян, потому что папаша попал прямо в больное место. Увлекшись лечебной работой, науку Ян, мягко говоря, забросил.

– Не отставайте, – Петр Константинович решил прокрутить нож в ране, – когда аспирант тянет со сроками, это производит очень неприятное впечатление на научного руководителя и отбивает у него всякую охоту заниматься с нерадивыми учениками. Дисциплина в первую очередь!

Ян кивнул.

Воцарилось густое и тягостное молчание. Потерпев минуту, Ян закрыл глаза и, кажется, задремал, потому что проснулся от голоса Константина Петровича.

– Папа! Ты как здесь?

– Приехал поговорить с тобой, сын.

– Вы меня извините, я после суток, так что, наверное, спать пойду, – скороговоркой произнес Ян, ретируясь, но на него никто не обратил внимания.

Быстро раздевшись, он лег и закрыл голову подушкой, но слышимость была прекрасная, а отец с сыном хоть и не орали, но говорили очень отчетливо, поэтому Ян поневоле слышал каждое слово.

– Я хочу предостеречь тебя от опрометчивого шага, которым ты разрушаешь всю свою жизнь, – отчеканил Петр Константинович, – сейчас еще есть шанс все исправить, твоя дикая выходка будет принята как обычная ссора влюбленных.

– Мы с Олей никогда не были влюблены.

– А вот это уже никого не интересует! Главное, что в глазах родителей твоей невесты это будет выглядеть именно так.

– Папа, я порвал с Олей окончательно. Все, точка.

Воцарилась долгая пауза, в ходе которой Ян понял значение выражения «звенящая тишина». Подушку с головы он снял, ибо подслушивать, конечно, нехорошо, но если человек без спросу является к тебе в дом выяснять отношения, то он сам виноват.

– Правильно ли я тебя понимаю, сын, – Коршунов наконец нарушил молчание, – что ради какой-то несчастной медсестры ты готов спустить в унитаз свою карьеру, поставить под удар мою и расстроить мою многолетнюю дружбу со Славиными, которой я очень дорожу?

– Получается так.

– Подумай хорошенько!

– Я подумал, папа. Очень хорошо подумал и действительно хотел поступить по-твоему, но не смог.

Скрипнул диван, раздались тяжелые шаги. Ян продолжал стыдиться, что подслушивает, но ушей не затыкал.

– Что значит «не смог», сын? Ты кто, игрушка в чужих руках или человек с собственной волей?

– Вот именно потому, что я человек с собственной волей, я и женюсь на Наде.

«Вот тебе и здрасте! – весело подумал Ян. – Хорошо, что я прошпионил, а то мог бы и на свадьбу не попасть к этому конспиратору!»

Но радость быстро сменилась сочувствием Оле, которая, хоть по легенде и выходила замуж по голому расчету, на самом деле наверняка была хоть чуточку влюблена в Константина Петровича.

– Ты путаешь волю и вседозволенность, сын! – холод от слов Петра Константиновича проникал сквозь стену. – Воля как раз и состоит в том, чтобы уметь обуздать свои низкие желания и поступить так, как полагается. Если хочешь оставаться благородным человеком, изволь поступать так, как принято в кругу благородных людей!

«Так, минутка лозунгов», – поморщился Ян, не любивший демагогию.

– Мне тоже приходилось от многого отказываться, чтобы сохранить то положение в обществе, какое я занимаю сейчас, – продолжал Коршунов-старший внезапно потеплевшим тоном, – однажды я тоже едва не поддался чувствам, но преодолел искушение и горжусь этим.

– Да?

В голосе Кости послышался искренний интерес, и Ян тоже не хотел, а навострил уши.

– Тебе двадцать семь лет, Константин, в этом возрасте ты уже должен понимать, что твой отец не монах.

– Конечно, папа, и я бы никогда не стал возражать против твоей личной жизни.

– Дело не в тебе. Девушка, которую я полюбил, была моложе меня на двадцать пять лет. Рядом с ней я выглядел бы смешно, анекдотично, меня перестали бы воспринимать всерьез коллеги и друзья, и, даже поженившись, мы нигде не смогли бы показаться вместе.

Ян пожал плечами. Глупости какие, многие успешные мужики женятся на девушках вдвое моложе, а Коршунову для этого даже не пришлось бы бросать старую жену. Чего стыдиться-то?

– Я долго колебался, но принял решение не разрушать всю свою жизнь ради любви, чего и тебе желаю, сынок. Вдумайся, через год-два опьянение пройдет, очарование твоей дамы поблекнет, и с чем ты останешься?

– С Надей. Папа, пожалуйста… Отказаться от нее для меня все равно что отказаться от самого себя.

– Порой приходится приносить и эту жертву.

– Зачем?

«Вопрос не праздный», – хмыкнул Ян и обратился в слух.

– Потому что ты живешь в обществе, а не сам по себе, и твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого человека.

Костя засмеялся:

– Ну, пап, с тобой моя свобода нигде даже не начиналась.

– Вот как? В таком случае я предоставляю тебе свободный выбор: или ты возвращаешься к своей невесте, или можешь считать, что у тебя больше нет отца.

– Прости, папа, но от Нади я не откажусь