Ангел скорой помощи - Мария Владимировна Воронова

– На свадьбу, кстати, спокойно можешь приходить, его не будет.

– Как это?

– А вот так! Боялся, что сын отвернется, а в итоге сам отвернулся от сына.

Соня ничего не ответила, стояла, глядя в окно и выбивая пальцами по стеклу какой-то незамысловатый мотив.

– Я тебя все равно люблю, Соня, – вздохнул Ян, – может, иначе, чем ты своего Петра Константиновича, но тоже сильно.

– Если можно, не заставляй меня чувствовать себя большей гадиной, чем я есть.

– Ты не гадина, Соня, – Ян взял ее за руку, – плохой в нашей паре это я.

– Да ну тебя!

– Правда. Бросил тебя, потом навязывался, не принимал отказов… Ты передо мной ни в чем не виновата. Я знаю, что ты обязательно полюбила бы меня, если бы могла.

* * *

В день свадьбы Костя, едва проснувшись, понял, что что-то изменилось в мире, и действительно, выпал первый снег.

Снег лежал на пожухлой траве, на подоконниках и проводах, на качелях во дворе, и какой-то малыш с удивлением и восторгом бил лопаткой по маленькому сугробику в песочнице.

Пока Костя пил кофе и облачался в свадебный костюм, снег начал подтаивать под солнцем, совсем по весеннему застучала в окно капель, и он подумал, что природа могла бы и не трудиться, он и без ее сигналов знает, что будет с Надей счастлив.

На правах свидетеля Ян оценил его внешний вид, смахнул с плеча несуществующую пылинку, три раза заставил проверить паспорт, кольца и деньги и спустился во двор выглядывать Соню, которая должна была отвезти их в загс.

Это было выше понимания Кости – как люди, расставшись буквально на пороге свадьбы, продолжают дружить как ни в чем не бывало, но сейчас ему было не до чужих сложностей.

Поднявшись на один пролет, Ян крикнул, что Соня на месте, пора спускаться, а Костя опустился на стул в прихожей, как присаживаются перед долгой дорогой. И он действительно пускается в путь…

Закрыв глаза, он отсчитал последние секунды холостяцкой жизни и поднялся, уже занес ногу над порогом, но поставил на место.

«Не вышел из дома, значит, не считается за «возвращаться – плохая примета», да-да», – усмехнулся он и набрал номер отца, сначала домашний, потом служебный. Везде раздавались долгие гудки. Костя наконец вышел на улицу и сел в машину с чувством, что сделал все что мог.

– Мы уж испугались, что ты передумал, – сказала Соня, заводя мотор, – прыгнул из окна, как Подколесин.

Костя молча улыбнулся.

Он так боялся опоздать, что сказал Соне с Яном время на полчаса раньше, позабыв, что пунктуальная и ответственная подруга детства всегда выходит с большим запасом, в результате они приехали сильно заранее.

Помянув недобрым словом тетю Люсю с ее предрассудками, Костя вошел в пустой коридор. Почему жениху и невесте нельзя приехать в загс вместе? Теперь вот ходи, волнуйся. Вдруг машина сломается, или что-то еще случится, и Надя опоздает, что ж тогда, еще месяц, что ли, ждать?

Ян умчался якобы улаживать свидетельские формальности, а на самом деле отправился курить, и Соня, бывшая рядом с ним, вдруг тоже куда-то исчезла, но не успел Костя удивиться, как вдруг увидел отца.

Держа в руках букет роз, тот стоял у подножья лестницы, странно глядя на сына.

Костя подошел:

– Здравствуй! Ты как здесь?

– Женя предупредил.

– А…

Свободной рукой папа вдруг поправил ему узел галстука и пригладил волосы, совсем как когда-то давно, первый раз отправляя в школу.

– Красивый… – сказал он.

– Спасибо, пап.

– И взрослый совсем. Что, пригласишь отца на свадьбу?

– Конечно, папа.

* * *

Уникальный случай, но в эту новогоднюю ночь Яну не расписали дежурство и, что совсем уж удивительно, не поставили его даже первого января, таким образом, на праздники он оказался вольной птицей, имел право пить-гулять сколько хочется.

Молодожены Костя с Надей звали его остаться с ними дома, но Ян понимал, что первый свой общий Новый год они хотят встретить вдвоем, без третьего лишнего.

Почти до конца декабря он еще надеялся, что Соня оставит свои болезненные влюбленности, перестрадает и вернется к нему, но вдруг Костя, отводя глаза, сообщил, что она вышла замуж за его отца.

Выслушав эту новость, Ян с удивлением понял, что мир не рухнул и что он искренне желает Соне счастья, хотя в этом году не сможет так запросто поздравить ее с наступающим, как собирался.

В последний день года он оказался неприкаян и одинок. Ушел с работы последним, побродил по городу, глядя на новогодние огоньки, да и поехал в приемный покой, зная, что как бы там ни было, а в городской больнице всегда найдешь хорошую компанию, бокал шампанского, ложку оливье и интересную работу.

Первой, кого он увидел в приемнике, оказалась Оля.

– Ого, – сказал Ян, – вот так встреча! Ты же вроде не дежуришь.

– Попросилась на Новый год. Не хочу, знаешь ли, сидеть одна и отчитываться родственникам, куда делся мой жених. А потом выслушивать, как мне в новом году желают наконец-то выйти замуж.

– Знакомо, – засмеялся Ян, – я сбежал, в сущности, от того же самого.

– Ах да… Твоя девушка теперь Костина мачеха. Надеюсь, она за меня отомстит.

– Ну ты особо зла не держи…

Оля изогнула губы в саркастической усмешке:

– Ты должен знать, что бесполезно взывать к милосердию брошенной женщины. Я сказала родителям, что сама не хочу выходить замуж за Костю, чтобы они его в асфальт не закатали, и с него довольно будет.

– Ты человечище, Оль!

– Хотя соблазн дать папе команду фас был огромный, не скрою. Этот гад мне все планы поломал, дурой выставил, потому что, несмотря на официальную версию, все прекрасно понимают, кто кого бросил. А ты как пережил? Соня говорила, что вроде стоически.

– Ну да, что-то наподобие. А сама она как? Счастлива?

– Сияет.

Буркнув, что рад за нее, Ян отправился работать.

Новогодняя ночь редко проходит спокойно, и эта не стала исключением. Вся дежурная смена носилась от пациента к пациенту, о праздничном столе в суете было прочно забыто.

Сделав аппендэктомию, Ян спустился в приемник, с изумлением убедился, что к хирургу никого нет, не поверил, спросил «точно никого?» и, лишь получив второй утвердительный ответ, отправился курить на улицу, накинув на плечи разгонный ватник.

Через секунду к нему присоединилась Оля. Она тоже была в общественной куртке, а на шее у нее висели тонометр и два фонендоскопа.

– Хорошо поработала? – улыбнулся Ян.

– Не то слово. Но ты знаешь, интересно. Буду теперь просить, чтобы мне ставили дежурства пару раз