Кладбище ведьм - Александр Матюхин

Крик её оборвался на высокой ноте. Захлебнувшись воздухом, Надя побежала по коридору, выставив вперед руки, нащупала лестничные перила, скатилась едва ли не кубарем на первый этаж, мимо кладовки, ванной к двери, в гостиную.

Что же это? Что происходит!

Плечом толкнула дверь, выскочила в спасительное пятно света — в гостиной горела настольная лампа у дивана. Освещения хватило, чтобы увидеть, что открыты двери на кухню и на улицу. С улицы в прихожую намело снега. А в дверном проеме висела вниз головой Зоя Эльдаровна, мама.

Надя зажала рот руками, до боли в нижней челюсти.

В верхнюю балку дверного проема был вбит мощный ржавый гвоздь. На него одним концом намотали веревку, а другим обмотали мамины ноги в темных старых гольфах, прихватив, заодно, полы такого же старого цветного халата. Этот халат Надя видела на маме ещё в детстве.

Руки у мамы касались пола. Лицо налилось чернотой и распухло. Пол вокруг был весь в крови. Ветер раскачивал тело из стороны в стороны, швыряя с улицы стремительно тающий снег.

Мама открыла глаза. В глазах не было радужки, только белки. Надя ощутила, как затылок наливается тупой болью. Сейчас, в эту секунду, она потеряет сознание. И тогда со второго этажа спуститься Цыган, а мама освободиться от веревки и подползет, цепляясь скрюченными пальцами за половицы. Они оба возьмут Надю, потащат, потащат куда-то, вниз, в подвал, к коробкам и банкам, к пачкам гадальных карт, где валеты, о, да, одни валеты и темнота…

Ты же попросила рассказать, — произнесла мама, карикатурно открывая рот, из которого вместе со словами разлетались в стороны капли крови. — Солнышко мое, ты правда хочешь знать, что происходит?

Это был мамин голос, но сильно искаженный булькающими и хриплыми звуками. Она говорила вот так:

— Правхда хрррочешшш этххроо узнатьхх?

И не дожидаясь ответа, вскинула руки, кончики пальцев которых тоже были в крови. Резко захлопнулась дверь в кухню. Настольная лампа взвизгнула и лопнула, погрузив гостиную в темноту. Мощный поток воздуха вдруг смял Надю в своих объятиях, поднял над землей и стремительно куда-то потащил. Она услышала хлопанье открывающихся дверей, звон стекла

шлёп-шлёп, шлюшка!

Воздух закружил её, завертел, будто озорной ребенок играл с любимой куклой. Надя наглоталась холодного воздуха и уже не в силах была сопротивляться. К горлу подкатила тошнота. Она зацепилась руками за что-то влажное и скользкое, а затем почувствовала, как ладони погружаются в снег.

Тут только сообразила, что сидит на чем-то холодном, крепко зажмурившись. Открыла глаза.

Перед ней на серебристом снегу лежал лист бумаги, на котором был нарисован прямоугольник с точкой — символ двери в другой мир. Ведьмовский символ. Надя читала о подобных дверях в какой-то бабушкиной книге. Через такие двери можно пройти в места, которые никто и никогда не видел. Если у тебя есть дар, конечно.

Ветер подхватил лист и закружил в его в ночном воздухе. Надя проследила взглядом, потом отвлеклась и огляделась.

Холмики, крохотные куцые деревья, длинный сетчатый забор, за которым виден двухэтажный мамин дом. Над головой темное звездное небо и краешек луны. Она каким-то образом оказалась у соседей за сетчатым забором.

— Мам?

Надя едва не подпрыгнула от испуга, услышав детский голосок. Резко повернулась и увидела Наташу. Та стояла метрах в трех, в глубине заснеженного огорода. Одета в ту же одежду, в которой уходила вчера в школу, только без пальто и сапог. Клетчатая юбка, белая рубашка, лямочки от рюкзака. И — босая. Холодно же. Как она может стоять в снегу без сапог?

Голова у неё была вся в крови, разбитая, с царапинами и ссадинами. Губы разорваны. Синяк под левым глазом.

— Наташ? — Надя сначала села, потом осторожно поднялась, стряхивая с ладоней снег. — Наташ, о, господи, что происходит? Как же это? Что же это? Откуда?.. Это вообще ты?

— Мам, ну глупый же вопрос, — улыбнулась Наташа. Губы у неё не шевелились. — Конечно я, кто же ещё.

— Но ты… тебя здесь не может быть. Ты в больнице…

Наташа шевельнула плечом.

— Это сложно. Я как бы там, но и не там. Я во многих местах одновременно. Это всё баба Ряба. Она умела закладывать в голову разное. Вот, заложила.

Губы, губы не шевелятся! Наташа — призрак. Или морок. Или чёрт знает что ещё.

— Наташ, что происходит?

Надя шагнула в её сторону, и Наташа вдруг переместилась — на самом деле она не двинулась с места, но стала как будто чуть дальше. Она произнесла:

— Я сейчас расскажу. Тебе лучше услышать от меня. Об околдованном Антоне Александровиче, ведьмах, фамильном заклятии и колоде карт. А ещё о тех, кто закопан на кладбище ведьм.

— Где?

Вокруг Нади зашевелились тени. Наташа протянула руку:

— Мам, у нас не так уж много времени. Моя подруга Маша только что влезла в окно чужого дома. Закрой глаза и представь, что берешь меня за руку. Пожалуйста.

Маша не могла отвести взгляда от лица, которое плавало в пластиковом ведре. Кожа на впалых щеках, на лбу и вокруг побелевших губ пузырилась и с шипением сползала крохотными лоскутками. Зубы в приоткрытом рту были чёрные-пречёрные, будто та, мёртвая, Маша только что наелась шоколада.

— Я не понимаю…

Привязанный мужчина отчётливо хихикнул. Взгляд у него всё ещё был непередаваемо безумный.

Голоса в голове.

Ты мертва.

Ты мертва.

Дайте мне сказать. Девочка, никто не хотел пугать раньше времени. Пойми, ты уже среди нас, ты мертва. 

— Но как такое могло случиться?

К тебе пришли нехорошие люди. Человек из администрации. Если хочешь увидеть — просто закрой глаза. 

Но мы не рекомендуем. Не каждый справится. Иногда лучше не знать о том, как ты умер.

— Я хочу знать, — прошептала Маша. — Ничего не понимаю… Наташа мне не сказала. Она должна была сказать! Я, блин, вообще-то здесь из-за неё.

Она крепко зажмурилась и неожиданно для себя представила, как протягивает руку и дотрагивается до мёртвой плоти в пластиковом ведре.

Лицо оказалось бугристое и влажное. Под кончиками пальцев с тихим чавканьем лопались тугие вздутые нарывы. Ощущения были настолько реалистичные, что Маша едва не вскрикнула от удивления. А потом она увидела человека из администрации.

Он выплыл из темноты сознания, будто открывал входную дверь, впуская в квартиру (Машину квартиру!) пятно желтого света.

Маша вспомнила. И это была та реальность, которая случилась на самом деле.

Её разбудил настойчивый звонок в домофон. Когда она, еще не до конца проснувшаяся, прошла в коридор и сняла трубку, какой-то мужской голос сказал, что он сосед, забыл ключи и не могла бы Маша открыть. Он знал её имя, что было удивительно. Маша не помнила в лицо ни одного соседа по площадке. Тем не менее, она нажала кнопку домофона и поплелась спать. Кожа чесалась ужасно. Зудело подмышками, на сгибе локтей и колен, под подбородком. Маша мельком посмотрела в зеркало в коридоре и даже в ночной темноте разглядела, что лицо её покрылось множеством прыщей. Проклятая аллергия на растворители. Надо будет поискать в интернете, как и чем это лечится…