Стихийное бедствие - Валентина Мельникова

Он тяжело вздохнул от скуки и усталости. Их обещали сменить вечером, но приближалось утро… о них, кажется, прочно забыли, как только русских поместили в эту комнату. Забыли даже покормить и пленников, и часовых. И Рашид догадывался почему. Его ухо ясно различало артиллерийскую канонаду и встревоженные крики и команды. Вероятно, правительственные войска снова пошли в наступление. Рашид зевнул и потянулся. Драки баев его мало беспокоили. Его больше волновало собственное самочувствие. А оно в данный момент было не ахти какое! Совсем плохое было самочувствие! Часы перед рассветом — самое собачье время для часовых! Врагу не пожелаешь — не спать в то время, когда большая часть человечества нежится в мягких постелях.

Рашид опять зевнул и с интересом посмотрел на дверь комнаты, за которую бросили русскую девку и избитого в кровь мужика. Девка светленькая и, кажется, готова была переспать с ним в обмен на воду и лекарства. Но этот грязный громила не вовремя влез между ними. Но это было днем, когда им так и так могли помешать, а ему еще и устроить взбучку за то, что он решился трахнуть русскую сучку. Ведь им строго-настрого запретили прикасаться к пленникам до появления какого-то важного офицера.

Но сейчас была ночь, и неизвестно, какие еще неприятности принесет с собой утро. Рашид подошел к двери. Из-за нее доносились тихие, но весьма подозрительные звуки: приглушенные стоны и вскрики. Он насторожился и облизал губы, но все-таки не поверил своим ушам. Этот русский был избит так, что едва держался на ногах… Рашид прислушался снова. В комнате стало тихо, и он подумал, что все ему померещилось от усталости, хотя сил у него, не в пример русскому, на эту красотку хватило бы. Уж он бы с ней позабавился на славу.

Солдат оглянулся по сторонам, узкие глазки похотливо блеснули. Рашид почувствовал, что не ошибся. Одна только мысль о том, что он возьмет эту женщину на глазах у беспомощного русского, неимоверно возбудила его. Он сделал к двери один шаг, другой, остановился в нерешительности.

А вдруг Ахмет проснется и не увидит его? С него станется поднять тревогу. Сбегутся все, кому не лень, и застанут его верхом на русской девке, которую ему ведено беречь как зеницу ока. Нет, пожалуй, стоит потерпеть, иначе можно запросто лишиться головы. Рашид отступил от двери и облегченно вздохнул. Аллах вовремя вразумил его не связываться с этой грязной шлюхой…

Рашид вернулся к дверям второй комнаты, откуда начал свое путешествие по коридору, и вдруг вздрогнул от неожиданности. В предрассветной тишине раздался страшный, пронзительный крик — кричала та самая русская, которая только что избежала «счастья» быть изнасилованной грязным ублюдком, охраняющим ее. Ахмет соскочил со стопы газет в углу, которую использовал вместо лежанки. Оба часовых испуганно смотрели друг на друга, не зная, что предпринять. А крики продолжались, к тому же баба принялась изо всех сил стучать в дверь.

Оба охранника, вытянув шеи и выставив перед собой автоматы, осторожно подошли к дверям комнаты Женщина орала как резаная, и среди воплей Рашид разобрал одно слово, от которого его чуть не парализовало. В череде непонятных слов оно повторялось чаще всего.

— Он умер! Умер! — кричала женщина исступленно и повторяла как заведенная:

— Врача! Позовите врача Рашид приказал ей заткнуться, но она продолжала голосить:

— Умер! Умер!

Охранники переглянулись. Губы у Ахмета тряслись. Он едва сумел пролепетать, что русский, видно, и вправду умер, потому что он сам видел, как сильно его избили вчера днем.

— Заткнись! — рявкнул на него Рашид. Он вдруг представил, как отделится его голова от туловища, когда полевой командир узнает, что этот важный русский умер в его, Рашидово, дежурство. Он был свирепым командиром, весьма скорым на расправу, и Рашид знал, что ему непременно отрежут голову, как самому паршивому барану, чтобы другим неповадно было столь плохо исполнять свои служебные обязанности.

Он повернул ключ в замке и, слегка приоткрыв дверь комнаты, попытался рассмотреть, что происходит внутри. Русский, вытянувшись во весь рост, лежал в углу. Похоже, и вправду мертв. Обезумевшая женщина, продолжая кричать, бросилась им навстречу и повисла на хлипкой шее Ахмета. Парнишка вытаращил глаза. Он тщетно пытался оторвать руки женщины от себя. Но Рашид этого не видел. Осторожно ступая, он приблизился к телу русского и склонился над ним. Тот смотрел на него абсолютно живыми глазами и улыбался. И это было последнее, чему удивился Рашид в то утро…

Ксения отлично справилась со своей ролью. Разыграла истерику как по нотам. Но мальчишку-охранника не позволила тронуть. Он и так впал почти в коматозное состояние, когда увидел, как скоро его напарник превратился в бесчувственное тело. Ахмету затолкали в рот кляп, и он совсем не сопротивлялся, когда Максим велел ему снять форму. В нее переоделась Ксения. Максим с трудом втиснулся в форму второго охранника. Тот был выше ростом и шире в плечах своего щуплого напарника, но все же Максим едва втиснулся в его брюки, которые едва прикрывали ему щиколотки. Но он рассчитывал что в предрассветном сумраке и всеобщей суматохе вряд ли кто станет разбираться, почему он одет не по уставу. К тому же он сильно сомневался по поводу наличия этого самого устава в армии Рахимова. А может, они — вояки Арипова? На что ему было тоже наплевать.

А вот Ксении форма мальчишки-охранника пришлась впору, и когда Максим вручил ей «АКМ», то она и вовсе стала точь-в-точь молодой стройный солдатик.

Они связали часовых обрывками телефонного провода и оставили их в комнате, закрыв ее на ключ Беглецов, по их расчетам, не должны были хватиться еще час или два. За это время Максим надеялся выйти к трассе, а там уж как бог на душу положит в худшем случае уйдут в горы, в лучшем — попытаются захватить какой-нибудь транспорт и добраться до границы. До нее было ни много ни мало — добрая сотня километров, в былые времена два часа езды по горной дороге Все это Максим успел объяснить Ксении торопливым шепотом, затем велел встать у дверей, выходящих в коридор, а сам быстро обшарил ящики стола. В одном из них он обнаружил начатую пачку сигарет «Тройка» и зажигалку. Все это, видимо, осталось от прежних обитателей базы. Не задумываясь, Максим затолкал сигареты в карман, а одну, не удержался, закурил. На что Ксения ехидно поинтересовалась:

— Господин Богуш, кажется, вы занимаетесь мелким воровством?

— Почему бы и нет? — буркнул он. — Мои же эти сволочи забрали. — И спросил:

— В коридоре никого?

— Никого, — отозвалась Ксения. — Ну что, идем? — Ей явно не терпелось поскорее убраться отсюда.

Она поправила на плече ремень «АКМ». Вид у нее был решительный и отважный. Максим не выдержал, улыбнулся и поцеловал ее в губы.

— Скорее уж бежим. Но надвинь козырек фуражки чуть ниже, чтобы не разглядели твои глаза. Слишком уж они у тебя голубые, — пошутил Максим и добавил серьезнее:

— Не отставай и не теряйся, если мы напоремся даже на роту солдат. — Он взял ее за подбородок и посмотрел в глаза, которые только что попросил не слишком демонстрировать. — Ты готова стрелять, если потребуется?