Авантюрист - Сергей Шведов

— Вид у вас действительно нездоровый. Однако я не буду прописывать вам постельный режим. Мы сейчас поедем к Шестопалову и поговорим с ним по душам. В конце концов, вы не менее шатена заинтересованы в том, чтобы найти пропавшие миллионы.

Долго убеждать Чуева не пришлось. Конечно, он мог заподозрить меня в том, что я подставил его под выстрел киллера, дабы склонить к сотрудничеству с Шестопаловым. И наверняка такая мыслишка мелькнула в его голове. Однако в мою пользу говорила сама ситуация на дороге, смоделировать которую было весьма сложно. Каким бы я ни был коварным интриганом, но так подставиться мог только сумасшедший, которому собственная шкура недорога.

С начальством Чуев договорился по телефону. А за те двадцать минут, пока мы добирались от телецентра до улицы Независимости, ничего существенного не произошло, хотя мой пассажир беспрестанно крутил головою и пугался даже самых невинных наших автособратьев. Нет, патологическим трусом он не был, просто это естественная реакция на окружающую жизнь человека, побывавшего только что на волосок от смерти.

Шестопалов с Язоном завтракали. Кажется, наш с Чуевым визит явился для них сюрпризом. Во всяком случае, моя инициатива и в этот раз не нашла благожелательного отклика у нанимателя. На его жестком лице появилась гримаса неудовольствия.

— Вы в курсе, что Леонид Булдаков убит?

— То есть? — Шестопалов приподнялся со своего места, опровергая тем самым подозрение в причастности к этому убийству.

Я не знаю, какие отношения связывали «майора» с покойным, возможно дружеские, но в любом случае с него начальники должны спросить за бездарно погубленную жизнь ценного сотрудника. Похоже, Шестопалов это мгновенно осознал, а потому и отреагировал на ситуацию адекватно, то есть грубым ругательством.

— Убит не только Булдаков, но и пострадавший в той же ресторанной драке Алекперов. Это, как вы понимаете, значительно осложняет ситуацию с Александром Сорокиным, которого собирались выпустить сегодня поутру.

— А этого ты зачем привел? — Шестопалов с трудом осваивался в сложившейся ситуации.

— Чуева едва не убили полчаса назад. Пущенная в него пуля испортила боковое стекло моего «форда».

— Кому понадобилось его убивать?

— Я тоже подумал, что смерть Виктора Чуева не в ваших интересах, Вадим. Тем более что человек созрел для сотрудничества.

— С какой стати я должен ему верить?

— Верить ему необязательно, а проверить можно.

Шестопалов встал из-за стола и прошелся по комнате. Я же, наоборот, присел на диван и указал Чуеву на свободное кресло, поскольку хозяева были настолько нелюбезны, что даже не озаботились удобством гостей. Чуев последовал моему примеру, и теперь мы втроем сидя наблюдали, как мечется по комнате наш начальник. Надо сказать, что Шестопалов габаритами внушал уважение. Фактурный мужчина, наверняка обладающий большой физической силой и необходимыми навыками для ведения диалога на кулаках. Собственно, он это доказал в ресторане.

— Ты по-прежнему настаиваешь на подельнике Романа Чуева? — обернулся ко мне Шестопалов.

— Будем рассуждать логически: ни Веневитинову, ни Строганову незачем было устранять Чуева-младшего, поскольку они совершенно точно знают, что Виктор к этому делу абсолютно не причастен и никаких миллионов у него нет. Живой он для них гораздо выгоднее, чем мертвый, поскольку отвлекает на себя ваше внимание. Иное дело неизвестный нам пока что подельник Романа Чуева, он-то отлично понимает, что выйти на него вы сможете только через Виктора и, следовательно, устранив его, он практически полностью себя обезопасит.

— Версия хорошая, — сказал Вадим. — У нее только один изъян. Ты не назвал мне фамилию человека, который был подельником Романа Чуева. Или это сделает его сын?

Чуев-младший в ответ на заданный в лоб вопрос только развел руками. На его месте я бы тоже не торопился с ответом. Шестопалов был настроен сверхрешительно и, чего доброго, принялся бы палить из пушек по воробьям, упустив при этом сокола, урвавшего-таки журавля в небе. Мне кажется, «майору» требовалась помощь Центра, о чем я ему деликатно намекнул. Где бы этот Центр ни находился. А находиться он мог как в столице, так и в нашем замечательном городе. Во всяком случае, у меня имелись кое-какие основания полагать, что кто-то, до поры невидимый, контролирует на месте действия Вадима Шестопалова.

— Ладно, — сказал «майор» немного погодя. — Я посоветуюсь с кем надо и сообщу вам о своем решении.

К Павлу Эдуардовичу Юрлову я отправился в гости не случайно, хотя было бы большим преувеличением называть наши с ним отношения теплыми, а предстоящий визит дружеским. У меня были очень веские основания полагать, что Павел Эдуардович меня не любит, а если быть еще точнее, то будет страшно рад видеть Феликса Строганова в гробу в белых тапочках. И, более того, способен при определенных обстоятельствах поспособствовать моему переселению в мир иной, но, конечно, только после того, как мы с ним завершим кое-какие обоюдовыгодные дела.

Павел Эдуардович был человеком небедным, это я заявляю с полной ответственностью, однако принадлежал к тому типу людей, которые не выставляют свое богатство напоказ. Хотя, с другой стороны, не мог же человек, вхожий в самые высокие кабинеты областной и городской администраций, глава межрегионального банка жить в собачьей конуре. Такая невероятная скромность могла бы показаться более подозрительной, чем самая вызывающая роскошь. Плюшкины среди нашей элиты не в моде, не в девятнадцатом веке чай живем. Пока бдительная охрана в лице двух насупленных молодых людей тщательно изучала мои карманы, я с интересом разглядывал апартаменты скромного областного деятеля. Ничего особенного. Мне доводилось бывать в квартирах много роскошнее этой. Становилось даже не совсем понятно, что с таким тщанием охраняют Коля и Сеня, если уважающему себя вору в этой халупе и взять-то нечего. Однако хозяин появился не раньше, чем бдительные церберы прощупали мои карманы и обнюхали меня с ног до головы. Ничего они, разумеется, не обнаружили, кроме бумажника с документами и денежными купюрами.

— Боже мой, Феликс Васильевич, это вы? Бога ради, извините. Коля, Сеня, прекратите. Прошу, дорогой вы наш, к моему шалашу. У нас все по-простому.

Павел Эдуардович был невысок ростом, плешив, круглолиц, нельзя сказать что толст, но и не худ, с большими грустными карими глазами и острыми волчьими зубами, которые время от времени посверкивали сквозь благообразную улыбку. Прямо скажем, страшноватый человек, несмотря на свою бухгалтерскую внешность. Это как раз тот случай, когда внешность категорически не соответствует внутреннему содержанию. Хотя я затрудняюсь ответить, какой должна быть внешность у подонка, чтобы любой и каждый, бросив взгляд, мог в испуге икнуть и перейти на другую сторону улицы. Возраст Павла Эдуардовича уже подкатывал к пятидесяти, но хвори пока что обходили его стороной, к сожалению. Сам он полагал, что проживет еще лет тридцать пять по меньшей мере, и исходя из этой цифры планировал будущую жизнь. Прошелестел слушок, что Павел Эдуардович собирается жениться, с чем я его и поздравил, после того как мы с ним обменялись приветствиями.