Перси Джексон и похититель молний - Рик Риордан

А теперь представьте поле в миллион раз больше, битком набитое людьми, представьте, что электричество вырубилось и кругом ни звука, ни огонька, нет даже береговых сигнальных маяков. За кулисами случилось что-то трагическое. Шепчущие скопища людей толкутся на месте в ожидании представления, которое никогда не начнется.

Если вы способны вообразить такое, то с легкостью можете себе представить, что творилось на Полях асфоделей. Черная трава была стоптана миллиардами мертвых ног. Теплый, влажный ветер налетал порывами, как дыхание трясины. Черные деревья — Гроувер сообщил мне, что это тополя, — небольшими рощицами росли тут и там.

Потолок пещеры находился так высоко над нами, что его можно было бы принять за грозовые облака, если б не сталактиты, слабо отливавшие серым и грозно целившиеся в нас своими остриями. Я старался не думать, что они в любой момент могут обрушиться вниз, но поля были испещрены каменными копьями, действительно упавшими и вонзившимися в черную траву наподобие частокола. Я догадывался, что мертвые не станут беспокоиться из-за маленьких неприятностей, ну, скажем, когда тебя пронзает сталактит размером с ракету-носитель.

Аннабет, Гроувер и я постарались затесаться в толпу, внимательно приглядываясь, нет ли поблизости упырей-охранников. Я не мог удержаться, выискивая знакомые лица среди душ, обитающих на Полях асфоделей, но опознавать мертвецов не просто. Их лица мерцают. Все они выглядят немного рассерженными или смущенными. Они могут подойти и завести разговор, но это лишь невнятная болтовня, словно трепет крыльев летучей мыши. Едва до них доходит, что ты не можешь понять их, души хмуро бредут прочь.

На вид они совсем не страшные. Просто печальные.

Мы медленно продвигались вперед, следуя за очередью вновь прибывших, которая, извиваясь, тянулась от главных ворот к черному павильону в форме шатра. Надпись на транспаранте гласила:

СУД

ЭЛИЗИУМ ИЛИ ВЕЧНОЕ ПРОКЛЯТИЕ.

Добро пожаловать, недавно почившие!

С задней стороны павильона протянулись две очереди поменьше.

Налево души под конвоем охранников шагали по каменистой тропе к Полям наказания, мерцавшим вдалеке и укрытым дымной завесой. Раскинувшаяся во все стороны, изрезанная трещинами пустошь, с реками лавы и минными полями, колючей проволокой разделялась на участки, где души подвергались различным мучениям. Даже издалека я видел людей, преследуемых адскими гончими и поджариваемых на вертеле, некоторых нагишом прогоняли сквозь заросли кактусов или заставляли слушать оперную музыку. Еще я заметил вдали крохотный холм с похожей на муравья фигуркой Сизифа, из последних сил закатывающего свой камень на вершину. Видел я и более страшные пытки — просто не хочется описывать.

Очередь, тянувшаяся с правой стороны судейской палаты, выглядела куда оживленнее. Она спускалась в маленькую, окруженную стенами долину — там обитала небольшая община, пожалуй, единственное радостное место во всем царстве мертвых. За охраняемыми воротами виднелись разнообразные прекрасные здания всех эпох: римские виллы, средневековые замки и викторианские особняки. Серебряные и золотые цветы распускались на лужайках. Трава переливалась всеми цветами радуги. До меня донесся смех и запах жарящейся пищи.

Элизиум.

Посреди долины располагалось ярко блестевшее на солнце синее озеро с тремя островками, похожее на курорт на Багамах. Острова Блаженных для людей, которые трижды возрождались и трижды достигали Элизиума. Я немедленно решил, что, когда умру, хочу попасть именно сюда.

— Для этого все и обустроено, — сказала Аннабет, словно читая мои мысли. — Это место специально для героев.

Но я подумал о том, как мало людей в Элизиуме, какой он крохотный по сравнению с Полями асфоделей и даже с Полями наказания. Выходит, добро в своей жизни творило немного человек. Это угнетало.

Миновав судейский шатер, мы прошли дальше, в Поля асфоделей. Стемнело. Цвета нашей одежды были едва различимы. Толпы лепечущих душ стали истончаться.

Через несколько миль мы услыхали вдалеке знакомые хриплые, зловещие крики. На горизонте замаячил дворец из блестящего черного обсидиана. Над парапетами вились три темные существа, похожие на летучих мышей. Фурии. У меня возникло чувство, что они нас поджидают.

— Думаю, возвращаться поздно, — жизнерадостно произнес Гроувер.

— С нами все будет в порядке, — ответил я, стараясь придать своему голосу уверенность.

— Может, сначала посетим другие места, — предложил Гроувер. — К примеру, Элизиум?..

— Пошли, козленок. — Аннабет схватила его за руку.

Гроувер заскулил. Крылышки на туфлях помогли ему вырваться, но пролетел он недалеко и навзничь упал в траву.

— Гроувер, — строго произнесла Аннабет. — Перестань!

— Но я не…

Он снова заскулил. Крылышки словно обезумели. Они приподняли его над землей и потащили куда-то в сторону от нас.

— Майа! — завопил Гроувер, но волшебное слово, похоже, не возымело действия. — Майа! Девять-один-один! Помогите!

Я сбросил с себя оцепенение и постарался схватить Гроувера за руку, но слишком поздно. Он разгонялся, скользя по склону холма, как на бобслейных санях.

Мы кинулись за ним.

— Сними кроссовки! — крикнула Аннабет.

Умно придумано, но я подозревал, что не так-то просто это сделать, когда тебя волокут вперед на максимальной скорости. Гроувер попытался согнуться, но до шнурков ему было не дотянуться.

Мы держались за ним, стараясь не потерять его из виду, пока сатир пулей летал между душ, которые раздраженно покрикивали на него.

Я был уверен, что Гроувер, как из пушки, влетит в ворота дворца Аида, но туфли, сделав резкий вираж вправо, поволокли сатира в противоположную сторону.

Склон становился все круче. Гроувер стремительно спускался. Нам с Аннабет пришлось показать спринтерскую скорость, чтобы держаться, не отставая. Пещера сужалась с обеих сторон, и я понял, что мы оказались в некоем туннеле. Здесь не было ни черной травы, ни деревьев, только камни под ногами и тускло светящиеся сталактиты над головой.

— Гроувер! — завопил я, и голос мой отозвался эхом. — Ухватись за что-нибудь!

— Что? — раздался ответный вопль.

Сатир цеплялся руками за гравий, но рядом не было ничего более крупного и прочного, что позволило бы ему остановиться.

В туннеле становилось все темнее и холоднее. Волоски у меня на руках встали дыбом. Запах зла просачивался и сюда, вниз. Это заставило меня подумать о том, что мне прежде и в голову не пришло бы, — о крови, разбрызганной по древнему каменному алтарю, о смрадном дыхании палача.

Потом, увидев то, что впереди, я замер как вкопанный.

Туннель расширялся, переходя в огромную темную пещеру, посреди которой зияла расселина размером с городской квартал.