Господин Разрушитель - Марина Лётная

гула мотора и колёс это были единственные звуки присутствия жизни в салоне. Все смирно смотрели на девчонку, соблазнительно разгоняющую съедобные запахи к каждому гордо задранному носу, и сглатывали слюни.

А я между косых взглядов на парней почему-то вспоминал, как этим утром Никольская плела косы в моём номере. Завораживающее было зрелище.

Она открыла последний контейнер, из которого струился пар, и мельком одарила меня откровенным, ласкающим взглядом. Я не выдержал. Вздохнул и отвернулся в салон.

— Давайте позавтракаем? Все вместе, — раздался её бархатный голос.

Взялась одна примирить это стадо обидчивых баранов? Похвально.

— Я пас, — тут же отозвался Гриша.

— Без меня, — поддержал его челкастый дружок.

Они оба тыкались в телефоны. Как всегда.

Тишина в автобусе приобрела новый напряжённый мотив. С ней бы сравнилась визжащая скрипка.

— Кхм… Еда остывает, — непринуждённо предупредила Никольская и плюхнулась за стол. — Котлета по-киевски — просто огонь, пока внутри не застыло масло…

Она кровожадно разрезала её и положила вилку в рот, смакуя кусок. Деликатно, но очень наивно со стороны Евы считать, что после раскола в коллективе нас смогут объединить котлеты. Но вдруг с коек поднялись Муратов, Андрей и Юра, молча переместившись за стол. Я поражённо изучил их суровые лица и глянул в хвост автобуса, где Дрон с Гришей продолжали играть в PUBG, наяривая по телефонам. Получается, на принципы пошли только новенькие. Ну и мне не мешало бы поддержать Никольскую.

Я вывалился с койки и развалился на ближайшем свободном стуле.

— Гриша и Андрей, пойдёмте со всеми за стол! — не унималась жующая Ева с милыми косичками. — Мы вас ждём.

Драмер вынырнул из экрана и задрал из-за подушки голову. А когда увидел, что я сижу за общим столом, недовольно свёл брови.

— Ладно. Но только потому, что попросила леди.

Из их парочки главным был назначен, видимо, именно Гриша. Потому что Дрон, противно тряхнув чёлкой, тут же изменил своё мнение под стать дружку и вскочил следом за шоркающим в нашу сторону барабанщиком.

Чёртов аноним, кем бы он ни оказался, разлагал коллектив изнутри. Подумать только, его человек сейчас сидит прямо за этим столом!

В моём рту оказался кусок отрекламированной девчонкой котлеты, и поначалу завтрак даже казался вкусным. Но вот в салоне раздался грозный лязг вилок и ножей, подкреплённый тягостным молчанием. Мы принимали пищу рядом с затаившимся лжецом.

Я звонко хлопнул столовыми приборами по столешнице и, пыша ненавистью, принялся пристально разглядывать каждое из четырёх лиц, вошедшее в список подозреваемых. Жуя с набитыми ртами, два Андрея и Гриша отодвинули свои тарелки и торопливо посглатывали комья еды. Юра продолжал уничтожать котлету с пюре, как ни в чём не бывало.

— Я хочу, чтобы тот среди нас, кто это делает, — я прочистил горло и обвёл каждого угрожающим взглядом, — был мужиком и сказал прямо. Всё, что думает о нас с Никольской! Не в крысу, устанавливая подслушивающие устройства, а мне в лицо! Я готов услышать и понять, если этому будут реальные оправдания.

Ева уныло уткнулась в тарелку. Она явно не хотела, чтобы я поднимал эту тему открыто, теперь без энтузиазма размазывая по тарелке картофель. Муратов с проясняющимся от синяков лицом, наоборот, впервые за утро очнулся от хронической апатии. Начал преследовать каждого тушующегося рокера недобрым взглядом.

Все молчали.

— По-хорошему прошу, — добавил я.

— Лёнь, мы… поняли. Ты считаешь кого-то из нас предателем, — Андрюха раздавлено хлопнул себя по лбу и вздохнул. — Но среди нас таких нет.

Басист продолжил мрачно высверливать меня, будто одного его заявления достаточно, чтобы я продолжил с ними как и раньше бухать.

— Чем подтвердишь? — отрезал я.

Басист осунулся. Веки как-то надвинулись на его глаза, быстро превратив его из диснеевской принцессы в угрюмого бородатого дядьку.

— Я с тебя в ахуе, — бросил он. — Думаешь, это могу быть я? — его брови намекающе приподнялись.

Намекающе на Ванечку, которого звали Лёшей.

— Мы с тобой с нуля эту группу создавали, чертила!

— Это может быть кто угодно из вас!

Как будто я рад этому факту…

— Чувак, но ты же меня не приплетаешь? — встрял Юрген, дожёвывая мясо. — Я бы так и пилил музло в коттедже, еслитыменя не уговорил ехать в тур.

— Не знаю, — отрицательно мотнул я головой в его сторону.

У Юры шокировано открылся полный рот, и из него в тарелку мерзко выпал небольшой комок.

— Понятно. А меня с Дроном ты вообще главными врагами народа считаешь! Мы же сессионные, «приёмыши». Да, чел? — обиженно выплюнул Гриша и со звоном швырнул вилку.

Никольская вздрогнула.

— Да, — откровенно согласился я.

За столом вновь раздалась невыносимая тишина. Сделалось некомфортно видеть эти уёбские лживые лица. Все они выглядели настолько удивлёнными собственной фальши, что вполне могли стать законченной группой актёров в дешёвом ситкоме.

— Жесть… Ну я тогда… вернусь на свою кровать, дорогие друзья. Помолчу до Новокузнецка! Не дай бог Господин и здесь найдёт камеры! Вместо того чтобы обратиться в полицию, начнёт играть в частного детектива. Хренового, между прочим, детектива!.. Всем приятно оставаться!

Вслед за взбесившимся Юргеном подорвался Гриша.

— Да ты жёсткий, чел. Но я от тебя такого не ожидал!

И Дрон.

— Пиздец!

Я исподлобья следил, как они строем расходятся по своим углам. Не без щемящего разочарования.

Возле окна всё ещё сидела Киса, опечаленно наблюдающая за удаляющимися спинами. Справа — Муратов молча крутил стакан с водой. И вот один Андрей, оторвавшийся от оскорблённого стада, окатил меня презренным взглядом. Не сказав ни слова, ушёл на свою койку, тучно рухнул на неё и отвернулся к стенке, взмахнув волосами.

Заебись!

Я не мог больше усидеть на месте: лицо, шею и грудь жгло от бешенства. Подскочил из-за стола, на котором зазвенела посуда, и плюхнулся по примеру басиста на кровать, вонзившись взглядом в потолок.

Всё шло по пизде! Лучше бы этого вездесущего журналиста вовсе не существовало! Чтоб земля под ним обрушилась! Молния зарядила ему в ссыхающийся от зависти мозг! Чтоб его же последователи прокатились катком по его проклятым костям! Ненавижу! НЕНАВИЖУ!

Моего дрожащего от злобы плеча коснулась чья-то горячая ладонь. Я, завороженный кровавыми фантазиями, не сразу понял, что это Никольская упёрлась в меня руками, устраиваясь между моим дрогнувшим телом и стенкой. На моей, сука, койке…

Я шокировано покосился на парней, что лежали напротив, и увидел, как у Юры его обесцвеченные брови подскочили к самому лбу. На нём залегли глубокие складки бледной кожи. Муратов, искоса поведя на нас взглядом, равнодушно уткнулся в какую-то исписанную тетрадку.

— Эй, ты чего творишь? — зашипел я на Никольскую, но от злости,