Бабочка и Орфей - Лина Аспера

и спросил: — Что там у нас во дворе, не знаешь? Народу много?

— Понятия не имею, я туда так и не доехал, — я мягко тронул «Патриот» с места. — Тебя не прельщает роль гвоздя вечера?

— Просто неприятно, если меня станут обсуждать. Хотя, это глупо, конечно.

По-моему, ничего глупого. Я остановился на выезде из квартала, пропуская поток машин слева, и предложил: — Можем поехать ко мне, всё равно же собирались. И мои соседи тебя не знают.

Тим промолчал. Мы вырулили на проспект и почти сразу встали на светофоре.

— Так что, согласен?

— Да, — в односложном ответе звучало сомнение человека, не привыкшего потакать собственным желаниям.

— Отлично, — я выключил поворотник, чем наверняка вынудил нехорошо о себе подумать водителя стоявшего позади «фолькса». Ну, оставим это на его совести: формально я правил не нарушал.

На светофоре зажёгся зелёный, пропуская нас дальше.

— Бабочка, а как ты, вообще, в колодец упасть умудрился?

— Глупо. Выгуливал Белку и банально не уследил за временем и расстоянием. Как следствие, решил срезать путь через частный сектор, ну и вот.

— Из-за спешки не заметил открытый люк?

Продолжительность наступившей паузы меня насторожила.

— На самом деле, я его заметил, — медленно начал Тим. — Почти в последний момент, но обогнуть ещё можно было. Только, — он запнулся, — у меня вдруг кто-то очень громко крикнул над ухом, и я сделал лишний шаг.

— Кто?

— Не знаю. Понимаешь, я могу поклясться: улица была пустой.

— Так. А что хоть крикнули?

— Какое-то непонятное слово, — Тим напряжённо свёл брови на переносице. — Похожее на «бха» или что-то созвучное. Дрейк, честное слово, я слышал.

— Верю, что слышал, — я плавно затормозил на очередном светофоре и, повинуясь вспышке интуиции, спросил: — А слово это, случаем, не «титибха» было?

— Точно, — Тим смотрел на меня, как на живую загадку. — Я ещё подумал: при чём здесь светлячок?

— Светлячок? А мне переводили как «бабочка».

— Разные варианты есть. Расскажешь, откуда ты его знаешь?

— Дома, ладно? — Потому что это не та тема, которую стоит обсуждать на ходу.

Тима явно глодало любопытство, однако он кивнул, соглашаясь повременить с расспросами. Мы покатили дальше, и я вспомнил об ещё одном неясном моменте.

— Слушай, что у тебя с телефоном? Я с работы сообщение отправлял, а оно дойти никак не может.

— Нормально всё, — Тимыч полез под плащ-палатку и вытащил смартфон с треснувшим стеклом. — Было.

— Погоди, но когда я тебе писал, ты ещё в яму не падал, — нахмурился я.

— Ну, может, «вайбер» отваливался. Вряд ли мы теперь узнаем. Там что-то важное было?

— Уже нет.

Я свернул с асфальта на грунтовку, «Патриот» тряхнуло на высокой кочке, отчего Тим сдавленно охнул.

— Чёрт, прости, не учёл твои синяки. Дальше постараюсь аккуратнее, — я сбросил скорость до вальяжных тридцати.

Тимыч, конечно, уверил меня, будто всё в порядке, однако я всё равно до самой парковки изображал из себя осторожного водителя-пенсионера.

Дома я прежде всего выдал гостю аптечку, сменную одежду и отправил его в душ с напутствием грязные вещи складывать сразу в машинку. Пока то да сё, они как раз выстираются. На лице у Тима было аршинными буквами написано, насколько ему неудобно меня обременять, однако в ванную он ушёл, не высказав даже робкого протеста. И правильно, потому как ни о каком бремени тут и речи быть не могло.

— Что, Белка, пошли ужин готовить? — спросил я у щенка, воспитанно сидящего на коврике в прихожей. Собака же поняла мои слова как индульгенцию на осмотр нового места и бодро потрусила в зал. Ну, пускай, меньше будет под ногами путаться.

Сегодня я планировал удивлять Тимыча своими коронными блюдами, и даже случившийся форс-мажор не повлиял на это решение, поскольку все они имели три обязательных качества: просто, быстро и трудно запороть. Я достал из холодильника стейки, адыгейский сыр, зелень и овощи. На шум сковородок тут же прибежала голодная Белка и, состроив сиротскую мину, уселась рядом с плитой.

— Брысь, пока на хвост не наступили, — шуганул я её. — Все вместе ужинать будем, ясно?

Щенок совсем по-человечески вздохнул и понуро убрёл под стол. Да уж, с таким талантом пантомимы ей только в театре играть: даже я почувствовал себя бессердечным обидчиком маленьких. И как только она до сих пор из хозяина верёвки не вьёт? Пожалуй, разгадка в том, что когда Тим уверен в своей правоте, его уверенность не перешибить ничьим скорбным видом.

— Как пахнет вкусно.

Я обернулся от плиты и встретил солнечную улыбку Бабочки. Непроизвольно прочистил горло: вид Тима в моей рубашке и затёртых джинсах вызвал у тела тот характерный отклик, который обычно вызывали исключительно обнажённые девушки.

— Через пять минут всё будет готово.

— Тебе помочь? — ни о чём не догадывающийся Тим подошёл ближе и с любопытством заглянул в сковородку, где аппетитно шкворчало мясо.

Он пах моим шампунем, и от этого по загривку забегал добрый табун мурашек.

— Ага, расставляй пока тарелки, — с беспечностью заправского экспериментатора ответил я. — Как твои синяки?

— Нормально, я ожидал худшего.

«Можно посмотреть?» — Я сглотнул и спросил другое: — До крови не ободрался?

— Нет, повезло, как дураку. Слушай, чем мы Белку кормить будем?

— Перловкой с мясом. Посмотри там, на нижней полке, — я показал на шкаф рядом с холодильником, — должны быть консервы и одноразовые тарелки.

— Ага.

Я специально не стал смотреть, как Тим достаёт всё необходимое, сосредоточив внимание на стейках. Нехорошо набрасываться на гостя, особенно если гость — тут я не удержался и бросил-таки на Тима короткий и, как подозреваю, весьма жадный взгляд, — даже руки поднимает с явным трудом. «Но целоваться мы с ним сегодня непременно будем, поняла?» — строго предупредил я совесть, и она не решилась возразить.

Оказывается, это чертовски приятно — кормить вкусной едой важного для тебя человека. Теперь мне было понятно, чем Тима так радовали мои Винни-Пуховские походы в гости.

— Очень вкусно, — искренне похвалил Тимыч, расправившись с последним кусочком стейка. — Так вкусно, что, боюсь, из-за стола меня придётся выкатывать.

Вместо торжествующего «Йех-ха!» я сдержанно сказал: — Рад, что тебе понравилось, — потом посмотрел на дочиста вылизавшего свою миску щенка и