Безмолвные - Оксана Глазнева

— Пора заканчивать.

Кай обернулся.

Боги-сиблинги — в полном каноническом составе, как их никогда не рисовали даже в монастырских книгах — стояли перед ним. Сияющий Ярок-солнце и его жена, Марина-море; хромой чернявый Леший-лес в высоких сапогах; хмурый Марк-кузнец; Мокошь-судьба в серебряном платье и, стоящий в тени стеллажей, тот, кого не мог вырвать из темноты даже сияющий Ярок, — Анку-смерть.

— Все закончилось. Мы победили.

Светлоликий Ярок, прекрасный и улыбающийся, сделал шаг навстречу Каю.

— Теперь все будет хорошо, — сказал он. — Мы поможем тебе. Тебе и людям. Мы подарим вам свет и машины; мы накроем шрамы от пожарищ лесом, освободим реки, дадим урожай. Люди перестанут нуждаться, у них появится время учиться, отстраивать города и храмы. С нами ты будешь лучшим правителем в истории Яблоневого Края! Но сначала, — и Ярок перестал улыбаться, — закончи начатое, Кай. Должны умереть все маги.

И Марк-кузнец протянул ему меч.

Северянин посмотрел на бога, потом на оружие в его руках, обвел взглядом богов и… покачал головой.

Несколько долгих минут стояла оглушительная тишина.

— Возьми. Свой. Меч. — повторил солнцеликий бог, и вокруг стало светло и жарко.

Кай не двинулся с места.

Рассмеялась морская богиня, беря под руку супруга:

— Я же говорила, мой светлый, что он не сможет. Из века в век смертные ставят собственные чувства превыше всеобщего блага. Нельзя давать им свободу воли — они не умеют делать правильный выбор.

Она смотрела на Кая невозможными бирюзовыми глазами. Красивая, черноволосая и смуглая, она была похожа на островитянку и чем-то едва уловимым — на Иенни Линд. На один миг он увидел перед собой чародейку. Моргнул, сбрасывая наваждение.

— Что тебе с того, что эти двое останутся жить, мальчик? Они любят лишь друг друга, ты им не нужен. У твоих ног — Яблоневый Край. За твоей спиной — боги. Как ты можешь думать о чем-то ином? Принеся так много жертв, как можешь остановиться?

— Это твоя судьба, Кай, — сказал Ярок.

Меч сам возник в ладони, но Кай отбросил его в сторону. От звона металла вздрогнула богиня в серебряном. Мир замер. Остановилась в полете книжная пыль, замерла случайная муха, что билась в стекло, и день замер неподвижной, пойманной в янтарь, бабочкой.

— Мы можем продолжать так целую вечность, — сказал Ярок.

— У всего в этом мире есть судьба и предназначение, Кай, — сказала Марина. — У каждой пылинки в этой комнате. Ты был создан лишь для одной цели: убить чародеев и освободить Яблоневый Край для новой жизни.

Вырви последние сорняки, и мы сможем посадить новые семена.

— Восемьсот лет мы ждали этого дня, — сказал Ярок. — И можем задержать его для тебя еще на тысячелетие, но итог будет один.

— Я не сделаю этого. Если из-за меня миру суждено остановиться в этом дне — что ж. Сегодня хороший день.

В комнате стало ярко и горячо, как в Лисьем замке во время пожара.

— Остановим время? Хорошо, — согласился Ярок, хмуря брови. — Я не могу убить тебя, но могу превратить в пытку мгновение, которое ты хочешь растянуть в вечность.

Вокруг вспыхивали книги. Огонь бежал по полкам, перекинулся на шторы, полз по полу. Богов он не пугал. Лишь темный Анку, хозяин Царства Мертвых, недовольно хмурился.

Кай чувствовал, как от жара кожа натягиваются и горят ресницы. Он сделал вдох, но грудь наполнила горячая смола. Он упал на колени. Он сжимал зубы, пытаясь сдержать крик, и лишь глухо мычал, пока занимались пламенем волосы, пока краснела, вздувалась пузырями кожа.

Но Кай не брал меча.

— Брат, остынь.

Серебряная богиня подошла к человеку, встала между ним и Яроком. От нее пахло снегом и веяло холодом, и жар отступал. Кай открыл глаза. Богиня смотрела на него с жалостью и печалью. Красивая, как чародейка, но чародейкам не бывает сорока лет…

Богиня опустилась на колени перед ним, и их лица оказались напротив друг друга.

— Мои брат и сестра много сказали за меня, мальчик, — сказала она так тихо, что слышал лишь Кай. — Я не люблю, когда другие говорят за меня. Особенно о судьбе и предназначениях.

Она улыбнулась ему светлой и доброй улыбкой. Взяла за обожженную руку и кожа на руке стала выравниваться, отступила боль.

— Тебе не нравится твоя судьба? Только тебе, созданному нами, одному за три тысячи лет, я могу подарить другую.

Мокошь подалась вперед, обняла его за шею, прижимаясь губами к его уху и боги за ее спиной зароптали.

— Тебе суждено отобрать жизнь у двух последних чародеев Яблоневого Края, — горячо шептала ему на ухо Мокошь. — Они уже на кончике твоего меча, принадлежат тебе, заканчиваются в твоих руках. Даже выдержи ты тысячелетнюю пытку огнем — будет то же самое. Я не могу изменить конец, мой мальчик, но могу поменять условия.

За ее спиной гневно хмурился Ярок, в негодовании поджимала губы Марина, переглядывались Марк-кузнец и Леший-лес.

— Ри и Александра выживут, — продолжала Мокошь. — У них родятся дети, внуки… Отдай мне свое право на жизнь и смерть последних чародеев, но вместо первых из рода, я возьму двоих последних. Две девочки, что появятся на свет спустя триста лет. Двое не рожденных еще детей, вместо Ри и Александры.

Она отстранилась от него, посмотрела в глаза, ласково улыбаясь, и, рассерженный долгим ожиданием, за ее спиной ударил кулаком о стеллаж Анку-смерть. Но Мокошь даже не обернулась. Она продолжала требовательно смотреть в глаза Каю, и на дне этих серебристо-серых глаз уже не было улыбки, не было игривости и шутки. Лишь один вопрос:

— Отдашь?

Ри опустил Александру на склон холма и сел рядом. Несколько минут они просто любовались Цветным морем.

— Что-то изменилось в тебе, — наконец сказала она.

Музыкант кивнул:

— Я тоже чувствую это. Все из-за скрипки. Я больше не сплю.

Она устало улыбнулась:

— Как хорошо, наверно. А мне вот хочется спать. Прости, если я засну посреди разговора…

— Так не пойдет!

Он поднялся мягким гибким движением, протянул ей руку.

— Пойдем со мной!

Девушка покачала головой.

— Не в этот раз, Ри. Я слишком устала…

— Ты должна! Ты обещала мне. Помнишь?

Александра тяжело вздохнула и с трудом поднялась. Ее руки дрожали, ее ноги дрожали. Она улыбалась, но взгляд уплывал в сторону, за плечо Ри, в море, к маяку на горизонте.

— Обещала… — согласилась она тихо.

Тропинка в этом месте сужалась, идти можно было лишь друг за другом. Ри замер, с тревогой посмотрел на нее.