Поцелуй зимы - Анна Шейн

Прежде чем мощный сгусток энергии вдарил по Лансеру и лишил его жизни, девушка выскочила перед Хозяином Зимы, закрывая от него возлюбленного.

И только сейчас Катрина поняла, что снова задыхается от страха, что едва стоит на ногах, что нет ничего ужаснее фейри и его светящихся гневом глаз.

— Нет! Стой! — закричала, нет, завизжала, она и тут же прибавила тихо и слабо, — умоляю…

— Катрина… — послышался радостный и недоумевающий одновременно оклик Лансера.

Она обернулась.

Принц не смог сдержать улыбки, увидев ее, однако улыбка эта была напряженной, глаза округлились от удивления. Вероятно… Вероятно, он уже похоронил ее. Или ожидал увидеть скованной ледяными цепями… Запертой в высокой башне… Погруженной в глубокий сон…

Какой угодно, но не свободно разгуливающей по замку в дорогой шубе.

— Катрина, — Хозяин Зимы произнес ее имя голосом до ужаса спокойным. Оглянув ее исподлобья, он приказал, — отойди.

— Нет, прошу!.. Не трогай его!

— Катрина! — Лансер подлетел к ней, схватил за руку. Тепло распространилось по телу от его прикосновения. Как же… Как же ей его не хватало! — я пришел за тобой!

Она размягчилась, оторопела на мгновение — сердце забилось слишком быстро, и голова закружилась.

Леди Догейн не успела понять, как принц снова вышел вперед, ограждая ее от фейри. Как сверкнул его меч, и как загорелись синим огнем руки Хозяина Зимы.

Молнии вырвались из его пальцев и паутиной покрыли тело Лансера. Тот, вмиг обессилев, выронил меч и парализованным рухнул на землю.

— Небеса! — выдохнула Катрина.

Она упала перед ним на колени, слезы покатились по щекам. Нет-нет-нет! Он не может умереть! Не может!

Девушка поспешила снять с него шлем. Руки тряслись, она едва справилась с застежками. Да еще и какой-то странный амулет на шее мешался.

— Лансер… — губы дрожали, оттого слова, слетавшие с ее уст, зазвучали слабо и прерывисто.

Она увидела его глаза, живые. Его кожа пылала, щеки оставались розовыми. Он цел. Он в порядке. Просто… Просто не может пошевелиться.

— Лансер… — зашептала она, качая головой. Сердце словно бы сковало льдом, руки потяжелели, Катрина не могла поднять их, чтобы убрать слезы с краешков глаз, не могла оторвать ладони от его лица.

Раздался чуть слышный лязг метала.

Вздрогнув испуганно, леди Догейн подняла взор.

Хозяин Зимы стоял над ними. В руках он крепко держал меч принца.

— Отойди, Катрина, — прошипел фейри, не глядя ей в глаза, — я должен убить его.

— Прошу! Умоляю! — не вставая, она подалась к нему, схватилась за край его камзола, как отчаявшаяся рабыня хватается за своего хозяина, запрокинула голову, чтобы он увидел ее красные от слез глаза, ее дрожащие от страха губы, ее побелевшее от отчаяния лицо, — отпусти его. Умоляю! Я сделаю все, что ты пожелаешь! Только отпусти его.

— Я не могу его отпустить, Катрина, — ответил фейри сурово, — любой, кто попадет в мой мир, будет заключен в нем, пока не сменится сезон. А сезон не сменится больше никогда.

— Отправь его в сон! Как ты отправлял всех остальных! Сохрани ему жизнь! Умоляю…

— Сохранить жизнь тому, кто пришел отнять мою? Во мне нет такого благородства, Катрина!

— Если он будет жить… — она вся задрожала. Эти слова давались невыносимо тяжело. Казалось, Катрина задохнется прежде, чем произнесет их, — если он будет жить… Я стану твоей женой.

Хозяин Зимы хмуро уставился на Лансера и натужено молчал.

— Я буду делать все, что ты захочешь. Ты не услышишь от меня ни одного возражения, — леди Догейн судорожно закачала головой. Будущее, которое сама она сейчас рисовала, выглядело ужасно. Но если такова цена за жизнь Лансера… Она готова пойти на жертву, — я буду смеяться над твоими шутками, буду улыбаться тебе, всегда улыбаться. Я во всем и всегда буду тебя поддерживать, прошу… Пускай его жизнь будет твоим подарком на нашу свадьбу.

Фейри молчал. Думал. Его пальцы так сильно сжали рукоять меча, что видны были вздувшиеся вены на руках.

Лансер лежал по-прежнему неподвижно. Одним Небесам известно, что он думал в тот момент, что чувствовал… Катрина боялась посмотреть ему в глаза.

Вдруг что-то вспыхнуло во взоре Хозяина. Он вздрогнул, резко двинулся на принца. Леди Догейн сначала отпрянула в сторону, потом поняла, что может произойти, вскочила, готовая наброситься на фейри, остановить его меч, однако…

Хозяин не стал замахиваться. Он склонился над принцем, внимательно изучая амулет на его шее.

— Ария… — прошептал он растеряно, — что она задумала?

Оглянув принца, фейри столкнулся с его горящим грозным взглядом. Даже если бы Лансер мог сейчас говорить — не сказал бы Хозяину ни слова о молодой ведьме.

Но это неважно. Ария всегда приносила больше вреда своим союзникам, нежели врагам.

— Если ты выйдешь за меня, Катрина, — проговорил фейри, распрямляясь, — я отправлю твоего принца домой.

— Отправишь… — она облегченно вздохнула, но радость не успела объять девушку — она заподозрила подвох, — но как? Ведь ты же говорил, что любой, ступивший в твой мир, ему принадлежит!

— Любой. Так и есть. Любой, кроме того, кто ходит с колдовским амулетом на шее, — Хозяин указал на тот, что носил Лансер. Прикасаться к украшению фейри не рисковал. Видимо, на то была причина, — я могу отправить его обратно, — он посмотрел на Катрину требовательно и с ожиданием, — так что? Ты согласна?

Она оторопела, случайно увидев лицо принца. Его глаза… Леди Догейн почудилось, что Лансер ее ненавидит.

Ярость охватила ее, горечь разодрала грудь изнутри. Но… Нет, она не отступится.

Пускай. Пускай ненавидит! Это неважно. Катрине отсюда не выбраться. У Катрины нет столь полезного амулета. Она уже отравлена этим миром.

— Я согласна, — проговорила она, и внутри все похолодело, и душа, пылавшая некогда, как пламя, словно бы потухла.

Фейри кивнул как-то сухо. Вскинул руку, и тут же по его приказу всю округу накрыла ужасна метель. Снег ударил в спину со всей силы, Катрина, не удержавшись на ногах, упала и больно ударилась коленями.

Ветер растрепал волосы, засвистел в ушах, холод вонзил когти в нежную кожу лица и рук…

Буран прекратился так же резко, как и начался.

Снег спокойно улегся по каменной кладке двора, а снежинки закружили в воздухе. Катрина выпрямилась. В спине отдалось тупой болью.

Она осмотрелась по сторонам, и сердце заныло.

Лансер исчез.

Перед глазами все шло кругом. Серое небо, белая земля, падающий снег, трещащий лед, — все смешалось, превратилось в ужасный водоворот.