Двужильная Россия - Даниил Владимирович Фибих

А ведь чувствовать можем. И как еще чувствуем! А выразить свои чувства и мысли: оо, толстовский Аким с его «тае, тае»!..

17 мая

Второй день занятий. Утром, к 9 часам, собираемся в саду перед хатой, где общий отдел Помарма. Строимся вместе с политотдельцами. Это в полукилометре от нашего Воложанчика. Командует нами Чванкин – рослый, упитанный, красивый. Кругом цветут яблони.

Вчера от девяти до часу занимались фортификацией пехоты. Промаршировали за Семеновку, в так называемый инженерный городок. Там в открытом поле сделаны траншеи и всякого рода заграждения. Нам объясняли, как сооружаются они. Тема: стрелковый взвод в обороне. Четыре часа под палящим, совсем июльским солнцем, в степи, где ни деревца, ни кустика. Я истекал потом. Хоть бы кусочек тени! Счастье, что нас не заставили самих работать лопатой – а сначала ведь так и предполагалось. Двухчасовой перерыв. Вернулись к себе, в Волжанчик, усталые, покрытые пылью, мокрые от пота, черные от грязи и загара. Обед, отдых! С трех до девяти – изучение связи и знакомство с пистолетом ТТ. Это было куда приятнее. Занимались в саду общего отдела, лежа на траве, под белыми, как невесты, яблонями! Нам показывали устройство и работу полевых телефонов – фонического и индукторного, – и раций РБ и РБМ. Сами настраивали на определенную волну. Отдельные группы переговаривались между собой.

Изучение ТТ происходило совсем по-домашнему. Собрались в овраге, на травке, около нашей типографии. Карлов был тут же, в качестве такого же ученика. Вообще занимаются капитаны, майоры, подполковники. Сегодня в девять утра знакомились с химзащитой. Снова яблоневый сад, но другой – около АХО. Химики были в восторге, что у них нашлось столько слушателей. Первым делом всем раздали противогазы. Я тоже получил – третий по счету за время войны. На противогазы на фронте смотрят как на ненужную обузу, и легче всего с ним расстаться.

Демонстрировали нам иприт, надевание и снятие противоипритного костюма, производили опыты с хлор-пикрином. В колбе, куда пустили газ, билась и умирала мышь – все смотрели с любопытством. Потом появилась застекленная клетка, откуда мирно поглядывала на толпу красивая тигровая кошка, не подозревая, что ее ждет. Пустили газ. Скоро кошка понурила голову, с усов ее свесились нити слюны и слез. Кошка истекала слезами. Послышались голоса, требующие прекратить жестокий опыт и даровать смертнице жизнь. Лектор пошел навстречу, как он сказал, «требованию масс», и кошка осталась жива.

Доброе русское сердце.

Цветущие фарфоровые яблони, синее небо, яркая зелень, солнечный зной – весна, май, жизнь, – и на этом фоне мертвенно-белые уродливые хари противогазов, речь о ядовитых газах, страданиях, смерти; но все это спокойно, даже весело, с остротами, со смехом.

Потом, построившись цепочкой, мы надели противогазы и вошли в палатку, наполненную парами хлор-пикрина. По команде на несколько секунд сняли маски, зажмурив глаза и задержав дыхание. Через 35 секунд я судорожно опять натянул противогаз: нестерпимая резь в глазах, в носу, кашель. Обычная норма – 40 секунд.

Демонстрировали нам немецкие средства химической войны и защиты.

Я не верю в возможность применения немцами ОВ. Палка о двух концах. Английская, да и наша авиация показали, что с этим шутки плохи. Понадобится – мы зальем всю Германию ипритом. Да кроме того, немцы должны хорошо знать, что мы прекрасно подготовлены к химической войне.

Затем скучнейший урок – структура дивизии, полка, батальона, роты, взвода, их состав, их вооружение. После обеденного перерыва – топография. На этот раз мы собрались в школе, ныне нашей типографии. Снова, как в гимназические годы, я сидел за партой и записывал слова преподавателя.

Познакомив нас в общих чертах с принципами и основой топографии, лектор повел всех в овраг и предложил сделать план местности: пересекающая овраг дорога, ближайшие кусты, деревня, хаты, возвышенности. Кое-как набросали кроки.

Все это интересно и полезно, все это нужно и командиру, и военному летчику. Скверно только то, что нужно будет сдавать зачеты. Зачеты по всей программе будут в октябре. Сколько должен знать современный командир!

Думаю все же, что к октябрю разыграются такие события, такие бои, что никто и не подумает о зачетах. Мы живем кампаниями. Не до того тогда будет.

Сейчас, когда я пишу, поздний вечер. Хозяева хаты и Рокотянский давно спят. В сенях чешется и шумно вздыхает корова. Дремотно чирикают – совсем по-диккенсовски – сверчки за печкой, испуганно притихая на несколько минут, когда дом дрожит и звякает стеклами от глухих далеких ударов. Немцы бомбят Касторную. Затем, осмелев, сверчки опять заливаются. Пролетел в облачном небе, угрюмо рыча, немец – его не видно, только мотор слышен. Два прожектора на горизонте, точно белой кости, мажут ночные тучи.

19 мая

Погода резко изменилась. После палящего зноя – резкий холодный ветер, дожди. Сегодня отправляюсь в поход.

Вчера занимались изучением ротного 50 мм миномета, шагистикой, основами наступательного боя и дисциплинарным уставом. 25-го уже первый зачет по последнему предмету. В течение лета все время будут зачеты. Принимает специальная комиссия. Программа колоссальная. Достаточно сказать, что, не говоря уже о всех прочих дисциплинах, политработники должны знать матчасть и стрелять из противотанкового ружья, легкого и станкового пулеметов, из минометов двух видов – ротного и батальонного, а также из пушки. Следующие занятия 29, 30 и 31 мая. 1-го зачеты по уставам гарнизонной и внутренней службы.

Ох!..

27 мая

Новая перемена в моей фронтовой жизни. Сегодня, только что вернувшись из 299-й дивизии, я узнал, что должен срочно «убыть» в распоряжение округа. Сообщили мне об этом в отделе кадров. Любопытно, что даже в редакции ничего не знали. Горохов сам звонил в отдел кадров. Еще вчера оттуда прибегал за мной человек. В чем дело – не знаю. Если вздумают перебросить в другую армейскую газету, категорически потребую отправки в распоряжение ГлавПУРа.

Вообще, нас – меня, Бахшиева и Адульского – ждали в редакции большие новости.

Карлова нет. Уехал со своей Катей на курсы политработников. Горохов, очевидно, своего добился. Редактором – Губарев. На груди у него Красная Звезда. За какие заслуги – неизвестно. Он мягок, просветлен и демократичен. На его место назначен Бахшиев39. Я рад за Мишу. Честный, добросовестный, трудолюбивый, способный человек и прекрасный товарищ. У нас с ним по-настоящему были весь этот год дружеские отношения. Весеньев в госпитале, очевидно, попадет в Москву – грудная жаба. Старый забулдыга неплохо устраивает свою жизнь. Когда ему как рядовому грозил призыв в действующую армию, в строй, он через своего приятеля Смирнова устроился у нас, был