Слепая зона - Наталья Николаевна Ильина

колеблющийся план. Так, скорее всего, воспринимала мир сама Тварь и научилась передавать мне свое восприятие. Меня ее умвельт не обрадовал: от него начинала кружиться голова, и я боялась окончательно потерять ориентировку.

Гречина предупредили за десять минут до появления высокого сутулого человека в свободном светло-сером льняном костюме. Он уверенным шагом прошел через весь кабинет и без приглашения расположился на мягком стуле напротив полковника.

– Красиво живете, Гречин, – оглядев кабинет через круглые стекла в позолоченной тонкой оправе, заявил посетитель.

В представлении он не нуждался. Полковнику доложили, что явится начальство из Москвы, только вот никто не потрудился сообщить, что именно заинтересовало девятое управление ГРУ настолько, что они не удовлетворились отчетами, а послали к нему аж целого майора. Низким званием полковник не обманулся – девятое управление занимается военными технологиями, и к нему явился не просто разведчик, а технарь. Чтобы сверкать очечками и, надо полагать, всюду совать свой нос. Гречин дежурно улыбнулся, но глаза остались холодными.

– Если вы получили последний отчет, то считайте, что в курсе дела. Чем я могу помочь? – ни радушия, ни особенного приема оказывать гостю он не собирался, но обязанность проявлять содействие никто не отменял.

– Я хочу увидеться с Чилимовой, – заявил гость.

– Разумеется. Она в нашем исследовательском центре, под надежной охраной. Я организую вам пропуск и машину.

– Машину не надо, – скривился майор, – у меня своя.

«И отлично, – подумал Гречин, – не придется снимать транспорт с линии».

За отделом кроме его служебной «Вольво» было закреплено еще пять автомобилей, и все они в гараже не простаивали.

Фамилия у майора была Зайцев. И длинным лицом, узкими губами, подвижным, словно что-то жующим ртом, очками этими пижонскими он напомнил Гречину зайца из старого мультфильма про Винни-Пуха. Словно беззастенчиво вторгаясь в мысли полковника, майор поправил очки на переносице средним пальцем правой руки, еще сильнее увеличив сходство.

«Только этого зайца мне и не хватало», – уже не стараясь подавить раздражение, подумал Гречин.

Дело могли забрать. Да что там? Уже забирали, дождавшись момента, пока вся черновая работа будет выполнена, а он ничего не мог с этим поделать.

Выпроводив зайца из кабинета с пропуском на объект номер шесть, – так именовался лабораторный центр при управлении, – Гречин связался с профессором Ремезовым.

В холодильнике было холодно. Очень. Зубы немедленно застучали, руки Максима покрылись мурашками, на них дыбом встали мягкие шерстинки. Мои руки тоже не отставали. И не только руки. Я вся покрылась такими же мурашками и тряслась, как припадочная. Мы сидели на выдвижном металлическом столе, прижимаясь друг к другу без малейшего намека на интимность, и замерзали, а Вячеслав все не шел.

– Что здесь? – спросила я стараясь не прикусить себе язык дергающейся челюстью.

– Морг, вроде того. Железные стены, ячейки с номерами. В них наши приятели – потерпевшие от Твари, надо полагать, – отозвался Максим. – Свет, ты прости, что я позволил тебя сюда…

Я не дала ему закончить. Это было нечестно – обвинять себя.

– Ты ни при чем. Я сама согласилась. Полковник меня уговорил. Может, он не знает, что его профессор немного не в себе?

– Все он знает, – зло прошипел Максим и плотнее прижал меня к себе. – Знаешь, – продолжил он после короткой паузы, – когда все это кончится, я собираюсь пойти в отпуск. На море хочу. Лет пятнадцать не был. Поедешь со мной?

Меня перестало трясти. Если и не бросило в жар, то уж холод стал ощущаться намного меньше.

– А мне и в отпуск идти не нужно – Михаил Яковлевич меня уволил…

– Это «да»?

– Да. Давай выберемся отсюда?

– Выберемся. Только бы Славка двери открыл, тут замок сенсорный.

– Мне нужно на завод, иначе Тварь меня никогда не отпустит.

– В смысле? – не понял он.

– Она так сказала. Ну, показала, когда я в той комнате сидела. Ей нравится со мной. Она не хочет быть частью своей стаи, там она не свободна.

– А с тобой, значит, свободна?

– Нет, но надеется освободиться. Ты же понимаешь, что этого допустить нельзя?

Максим промолчал. Его тоже потряхивало, под тонкой футболкой напрягались мышцы.

– Что ты задумала? – спросил он наконец.

– Спуститься в лабораторию, оставить ее там. Она потому и боится, что ее не отпустят. А я просто уйду. И пусть профессор Ремезов, полковник и все другие делают с ней что смогут. В конце концов, они же умные, придумают что-нибудь, запихнут джинна обратно в бутылку.

– Ох, Свет, – вздохнул Максим. – Не хотят они, похоже, никуда ее запихивать. Сдается мне, что ее приручить и использовать собираются.

Я вывернулась из-под его руки.

– Как? С ума они сошли, что ли? Зачем? Людей убивать?

– Ну… – протянул он. – Не знаю. Может быть…

И тут почти бесшумно открылась дверь.

– Выходите, – прошипел Вячеслав.

Глава 15

Без трости, без телефона с программами-помощницами (его у меня забрали сразу, перед началом экспериментов) я словно ослепла еще раз. Единственной связью с миром остался Максим, и я крепко, крепче, чем нужно, сжимала его ладонь. Тварь пыталась что-то подсказать – в голове возникали переплетения размытых линий и ярких пятен. По закоченевшей спине полз ледяной ручеек другого холода от того, что невесомое, непонятное, но совершенно реальное существо повисло прямо на моих плечах. Меня трясло от страха и напряжения. Нужно было сосредоточиться, а не получалось. Пытаясь понять чехарду колеблющихся полос и углов, которую пропихивала в меня Тварь, я теряла связь с реальностью. Если начинала привычным образом ощущать, куда ставить ногу, слушать, как отражается от ближайших препятствий звук шагов, то пропадала картинка. Отпихнув от себя непрошеную помощницу, я придвинулась к капитану вплотную. Вячеслав ушел запутывать возможных преследователей и притормаживать погоню, если это будет возможным, а мы плутали в подвале. Именно плутали, потому что, как прошептал Максим, света здесь было не больше, чем на дне пивной банки. Я понятия не имела, сколько его там, но сообразила, что в подвале темно. Радовало только то, что это означало полное отсутствие людей. Сколько я ни напрягала слух, кроме низкого и негромкого гудения и наших тихих шагов, ничего не услышала.

– Чертова прорва дверей, и хрен его знает, которая нам нужна, – тихо выругался Максим возле пятой по счету.

– Постой, – придержала его я. – Попробую кое-что.

Тварь с готовностью обрушила на меня неприятный эффект от своей близости и путаницу пляшущих линий в мозгу. А потом отскочила от меня и… пропала. И возникла снова, но где-то позади. И пропала. И снова вернулась на то же место. Я потянула Максима назад,