“…я прожил жизнь”. Письма. 1920–1950 гг. - Андрей Платонович Платонов

Тришин[623] или т. п.). Ашхабад несколько напоминает Сочи. Недавно в первый раз обедал – кормят так обильно, что стыдно есть. Но мне не нравится так праздно пребывать, и я что-нибудь придумаю. Кроме того, и публика не по мне – я люблю смотреть всё один, тогда лучше вижу, точнее думаю. Правда, я в Ашхабаде всего 4–5 часов. Сильно мучает меня скука по тебе и по Тотику, все время напрягаешься в борьбе с собственным сердцем. Одного лишь прошу – устрой всё так, чтобы с тобой и Тотиком всё было благополучно. Адрес мой ты знаешь. Отдохну – напишу подробней, – я ехал 6 ночей и 7 дней. Сейчас вечер, мы идем на заседание в Госплан Туркмении.

Целую вас. Андрей.

Адрес: Ашхабад, ул. Свободы, 102, гост<иница>

Горкомхоза, мне.

Впервые: Волга, 1975. С. 168 (фрагмент).

Печатается по: Архив. С. 505. Публикация Е. Роженцевой.

[178] М. А. и П. А. Платоновым

4 апреля 1934 г. Ашхабад

Вагон, 4/iv 34, вечер.

Здравствуйте, елдаши (товарищи)!

Только 3 неполных дня я пробыл в Ашхабаде. Сейчас сижу в салон-вагоне председателя СНК Туркмении Атабаева[624]. Я еду в Красноводск[625]. Все остальные писатели остались в Ашхабаде, завтра, кажется, приезжает Санников[626] и др., но я уже оторвался ото всех. Из Красноводска мы уедем далее на Нефтедаг[627] (я не знаю, где это точно). В Красноводск приехал академик Губкин[628]; с ним состоится встреча на нефтяных промыслах. Из Нефтедага мы поедем еще куда-то, так что в Ашхабад я вернусь дней через 6. Красноводск на берегу Каспийского моря со стороны Азии, туда пресную воду привозят на пароходах из Баку. Всё это интересно видеть, только я очень переутомился и поэтому плохо себя чувствую.

Купил несколько туркменских открыток – лучше не было; выучился нескольким словам по-туркменски. Ты моя хелей мухаббат! – любимая жена. Ты – моя курбаша! – жаба. А Тотик – мой хелей балала, жигит, т. е. любимый ребенок, юноша. Моя шан, дирэк (душа и сердце) тоскуют по вас.

Это я уже второе письмо пишу вам сегодня. Не знаю, где его сумею отправить.

Сильное беспокойство охватывает меня за вас. Ведь я очень далеко. Еще позавчера отправил тебе телеграмму, а ответа нет. Неужели не дошла? Вернусь – отправлю срочную.

Ну, хошлашма (прощай), моя хелей, мой балала!

Андрей.

Впервые: Волга, 1975. С. 168 (фрагмент).

Печатается по: Архив. С. 505–506. Публикация Е. Роженцевой.

[179] М. А. и П. А. Платоновым

5 апреля 1934 г. Красноводск

5/iv.

Я в Красноводске[629]. Вижу зеленое, взволнованное Каспийское море. На берегу жалкий город в песчано-глинистых горах. Завтра уеду отсюда обратно в Ашхабад.

Море совсем не похоже на Черное, оно более ядовитое, пена белей и яростней. Я пишу это, сидя на камне на берегу, и другой камень служит мне столом. На другом берегу – Кавказ.

Целую вас. Андрей.

Впервые: Волга, 1975. С. 168 (фрагмент).

Печатается по: Архив. С. 506. Публикация Е. Роженцевой.

[180] П. А. Платонову

10 апреля 1934 г. Ашхабад

Дорогой Тотик!

Открытку[630] я твою получил. Пиши мне еще поскорее, потому что я по тебе так сильно скучаю, что часто вижу тебя во сне.

Я тебе послал 50 руб<лей> – дала тебе их мамаша или нет. Послал открытки из г. Красноводска (см. по карте, как он далеко) и еще посылаю 2 открытки.

Я ездил далеко в пустыню, где дует вечный песчаный ураган, где люди ходят всегда в особых очках. Я был без очков, и у меня глаза сильно разболелись. Видел страшную змею и фалангу[631].

В песчаной пустыне, где я был (пустыня называется Каракум[632] – черный песок), в этой пустыне только ночью слабеет ветер, а днем нельзя выйти наружу. Дети, такие как ты, целый день сидят в юртах и глиняных домиках. Вот где скучно жить! Воды мало, она плохая, жарко, купаться негде.

Еще нескоро мы с тобой увидимся, мой дорогой мальчик. Веди себя смирно без меня, не балуйся на дворе, чтоб тебя не обижали.

Ты напрасно пишешь, что я пьянствую с Костичкой[633]. Он живет в другой комнате. Я с ним не пил ни разу. Кроме того, я всё ездил и живу в Ашхабаде всего 4 дня. Всего я пропил 15 руб<лей> за все время. А когда ездил в пустыню и ехал в вагоне правительства, там давали 3 раза в день вино бесплатно.

Здесь пить много стыдно и есть вкусно тоже нехорошо, потому что страна песчаная, бедная, людей объедать совестно.

Ну, в общем, до свиданья. Целую и обнимаю тебя. Слушайся мать. Передай ей привет от странствующего женишка.

Будь здоров.

Андрей.

Пиши мне по адресу:

Ашхабад в Туркмении, гостиница бывшая Эрмитаж, Платонову, —

либо так:

Ашхабад, до востребования, А. П. Платонову, – я буду спрашивать.

Впервые: Волга, 1975. С. 169 (фрагмент).

Печатается по: Архив. С. 506–507. Публикация Е. Роженцевой. Датируется условно – по содержанию письма.

[181] М. А. и П. А. Платоновым

12 апреля 1934 г. Ашхабад

Ашхабад 12/iv.

Дорогая Муся и милый Тотик!

Ваше письмо от 30/iii я получил лишь сегодня. Сегодня же получена телеграмма, я на нее ответил телеграммой тоже[634]. Два экземпляра пьесы[635] – в окончательной, обработанной мною редакции – находятся в секретариате Литовского[636] (я сам их туда передал). Один экземпляр останется навсегда в Главреперткоме[637], другой экземпляр должен быть передан Булгакову[638] вместе с визой или письмом, разрешающим печатание пьесы. Булгаков отлично в курсе дела, так что твоя телеграмма не совсем для меня ясна. Какие новые экземпляры пьесы? Есть только два таких экземпляра, проверенных, отредактированных мною и переданных в Главрепертком. Оттуда, из Главреперткома, один экземпляр должен взять Булгаков для набора. Вот всё.

Тотика поздравляю и целую, что он перешел в 4-ю группу. Что он хоть как-нибудь учится и неплохо ведет себя – это для меня лучшая радость.

Я не писал вам три дня, потому что как вернулся из Каракумов, так пролежал три дня, простудившись (я был на горячих ветрах в Нефтедаге – около Красноводска, затем попал в дожди, спал однажды в холоде). Теперь я оправился совершенно и абсолютно здоров.

Здесь – после двух, трех дней дождей – полное лето. Летают птицы[639] и бабочки, темно-синее небо.