Брачные союзы Дома Романовых - Александр Манько

За государственными делами Екатерина II не забывала о своем сыне и наследнике — великом князе Павле Петровиче, уделяя большое внимание его воспитанию. Приближалось его совершеннолетие, и императрица начала подумывать о женитьбе сына, подыскивая ему достойную невесту. 23 января 1771 года она писала своему доверенному лицу барону А. Ф. Ассебургу, немецкому дипломату в Дании: «Г. Ассебург, так как приближается время серьезно подумать о предстоящем мне выборе, и изо всех принцесс, о которых вы нам говорили, более всех подходит для нас в эту минуту (разумеется, что вы будете продолжать ваши наблюдения) принцесса Луиза Саксен-Готская, то мне пришло на ум, что лучшим средством убедиться, по вкусу ли нашему придется этот выбор, было бы старание ваше уговорить принцессу, вдову принца Иоанна Августа Саксен-Готского, предпринять под каким-нибудь придуманным вами предлогом (кроме настоящего, так как я не хочу ни к чему обязываться, не видав их) путешествие в Россию; две принцессы, ее дочери, должны сопровождать ее. Вы могли бы, кстати, подать слабый луч надежды на устройство брака одной из принцесс, если бы религия тому не препятствовала, и изложить на этот счет их мысли. Мать принца Иоанна Августа Саксен-Готского была из Ангальт-Цербстского дома и двоюродная сестра моего отца. Брат этого принца Иоанна Августа, принц Вильгельм, был женат на моей тетке — принцессе Анне Гольштейн-Готторпской. Вот прежде всего двойное родство, которое могло бы побудить принцессу посетить меня и постараться посредством этого путешествия улучшить свое положение и положение принцесс, дочерей ея». Однако в письме барону от 14 мая того же года императрица по ряду причин отказывается от принцессы Луизы Саксен-Готской. Агент Екатерины II, объезжая германские дворы и высматривая внимательно будущую супругу для наследника русского престола, свой окончательный выбор остановил на принцессе Вильгельмине Гессен-Дармштадтской. Никите Панину он писал о ней как о достойной невесте для великого князя.

Русская императрица, естественно, захотела увидеть своими глазами кандидатку в невесты сына и послала приглашение ее матери ландграфине Гессен-Дармштадтской приехать с тремя дочерьми в гости в Петербург. Вскоре морским путем из Любека гости Екатерины II прибыли в столицу Российской империи.

Во флигеле Зимнего дворца, где находились покои великого князя Павла Петровича, в день помолвки цесаревича с утра наблюдалось оживление. Сын императрицы против обыкновения встал с постели очень рано, чтобы иметь время приготовиться к торжественной и важной аудиенции, давно ожидаемым смотринам невест. Павлу предстояло назвать имя своей будущей супруги.

В золотом зале на троне сидела Екатерина. По обе стороны от нее выстроился блестящий придворный штат, высшие государственные сановники и представители иностранных держав в шитых золотом и серебром, разукрашенных орденами и звездами мундирах, придворные дамы и фрейлины в роскошных платьях. Екатерина с удовольствием и благоволением смотрела на окружающее ее избранное общество. Великий князь с графом Паниным стояли около государыни по правую руку. Все внимание великого князя, разумеется, было сосредоточено на трех немецких принцессах, которые несколько минут назад вошли вместе со своей матерью ландграфиней Гессен-Дармштадтской в тронный зал.

Гофмаршал [54] князь Барятинский подходил к каждой из предполагаемых невест — Елизавете, Фредерике, Вильгельмине — и представлял императрице. Павел спокойно рассматривал принцесс. Следует заметить, что сама Екатерина II предварительно сделала выбор на старшей из принцесс — Елизавете. Несколько особенно любезных вопросов, с которыми императрица обратилась к принцессе и на которые последняя ответила со свойственным ей тактом, ясно показали расположение государыни к ней. Елизавета своей грацией и красотой произвела весьма выгодное впечатление и на все остальное общество.

Однако Павел Петрович, с самого начала встречи внимательно наблюдавший за принцессами, сделал иной выбор. Выждав нужный момент, цесаревич подошел к своей матери, преклонил перед ней колено и объявил о своем выборе. «Я прошу руки принцессы Вильгельмины и буду очень счастлив получить из рук всемилостивейшей моей родительницы невесту, которую избрало мое сердце». Выбор Павла удивил Екатерину, но здесь она волю своего сына выполнила. «Господа, — обратилась она к присутствующим, — имею честь объявить вам о помолвке сына нашего, его высочества цесаревича Павла с принцессой Вильгельминой Гессен-Дармштадтской. Все остальное в свое время будет объявлено официально».

В последних числах сентября 1773 года высшее петербургское общество торжественно отмечало бракосочетание сына императрицы Екатерины II великого князя Павла Петровича. После принятия православия Вильгельмина стала именоваться Натальей Алексеевной. Брачная жизнь молодых оказалась короткой: в апреле 1776 года супруга цесаревича Павла Петровича умерла при неблагополучных родах. Великий князь был в отчаянии, и мать решила устроить второй брак сына. В своих «Записках» Екатерина рассказывает, что она «предложила путешествия, перемену мест, а потом сказала: мертвых не воскресить, надо думать о живых, разве оттого, что воображали себя счастливыми, но потеряли эту уверенность, следует отчаиваться в возможности снова возвратить ее? Итак, станем искать эту другую…»

В действительности же искать вторую невесту для наследника русского престола на сей раз не пришлось. Дело в том, что когда барон Ассебург по заданию императрицы искал невест для Павла, среди других кандидаток (кроме трех дочерей ландграфини Гессен-Дармштадтской) была и Софья-Доротея Вюртембергская, родственница прусского короля Фридриха II.

В 1776 году, накануне Пасхи, в Санкт-Петербург приехал принц Прусский Генрих, брат короля, с его поручением по поводу раздела Польши. Именно в это время супруга цесаревича Павла Петровича Наталья Алексеевна должна была родить. Когда случилось несчастье, принц Генрих принял искреннее участие в горести наследника русского престола. В Царском Селе принц, утешая великого князя, предложил ему подумать о супружестве с принцессой Вюртембергской, своей племянницей, о красоте которой знали и при Петербургском дворе. Правда, эта принцесса уже была помолвлена. Когда же Павел Петрович изъявил желание жениться вторично и именно на ней, то прусский король Фридрих II взял на себя миссию уладить это дело в пользу русского цесаревича и пригласил последнего в Берлин.

Принц Генрих Прусский писал 27 апреля 1776 года герцогине Вюртембергской: «Любезная племянница! Смерть великой княгини, которая последовала вчера вечером, доставляет мне случай оказать вам услугу, любезнейшая племянница, и поговорить о предмете крайней важности. Императрица поручила мне попросить Вас приехать в Берлин с Вашими дочерьми. Я был принужден написать королю об этом предмете с полной подробностью и просить его нарушить обещания, данные принцу Дармштадтскому [55]. Умоляю и Вас и супруга Вашего, ради счастия наших семейств, согласиться на все меры, которые предпишет Вам король касательно этого. Императрица даст мне вексель [56], равный сумме, полученной покойною ландграфиней, который она пошлет королю для передачи Вам. Вы знаете, любезная племянница, что православная вера здесь господствующая и что великая княгиня не может быть другого исповедания. Поручаюсь своим честным словом, что дочь Ваша не может выйти за человека более любезного и честного, чем великий князь, и что она не найдет нежнейшей и достойнейшей свекрови, чем императрица; отвечаю, следовательно, за счастие ее и выгоды, могущие вытекать отсюда для Вас и Вашего семейства. Не шейте своей дочери слишком много платьев; платья для города и одно нероскошное парадное для берлинского двора. Великий князь хочет увидеть принцессу, прежде чем просить ее руки, это секрет; затем Вы проводите ее до Мемеля, ибо не сомневаюсь, что она ему понравится. Императрица в Мемель за принцессой пошлет свой двор; она хочет избавить Вас от такого долгого и утомительного путешествия; но Вы получите все доказательства ее дружбы. Вот великий князь входит в комнату и, зная, что я пишу Вам, свидетельствует Вам свое почтение. Напишите мне два письма: одно, которое можно всем показать, другое для меня, и пошлите их с курьером моему брату Фердинанду. Не забудьте известить короля о том, когда приедете в Берлин. Мне необходимо знать это. Прощайте, любезная племянница. Да свершит Господь это дело к моей радости и Вашему счастию! Весьма нежно Вас обнимаю преданнейший Вам, любезная племянница, дядя и слуга Генрих. Монбельяр, 16 мая 1776 года».