Лавандовая комната - Нина Георге

Это была правда. Но он ответил:

– Зато я это всегда чувствовал. Тебе совсем необязательно говорить мне это каждые пару лет.

Она рассмеялась и назвала его маленьким нахалом.

Грандиозно. Без малого пятьдесят один год – и все еще ребенок.

Лирабель пожаловалась немного на своего бывшего мужа, но в голосе ее звучала нежность. Потом поворчала в связи с неудачным книжным сезоном, но опять же, скорее, по привычке.

Все было как всегда и в то же время совсем иначе.

Когда Жан переходил набережную, направляясь к магазину, ММ выкатила на улицу стойку-витрину с открытками.

– Похоже, сегодня будет чудесный день! – сказала она.

Он протянул мадам Монфрер пакет с круассанами.

– Да, похоже на то.

Вечером, перед самым заходом солнца, он уединился на своем излюбленном местечке. Там, откуда ему была видна стеклянная дверь, отраженные в ней небо и кусочек моря.

Он задумался и вдруг совершенно неожиданно увидел ее.

Ее отражение словно выплыло из облаков, осенявших море.

Его охватила безумная радость.

Он встал.

Кровь уже бешено неслась по жилам и гудела в ушах, как телеграфные столбы.

Он был готов как никогда.

«Сейчас!» – подумал он.

Сейчас времена сольются в один поток. Наконец-то он выйдет из застывшего, неподвижного «раненого времени». Сейчас.

На Катрин было серо-голубое платье, оттенявшее цвет ее глаз. Она шла упругой, прямой походкой, более уверенной и четкой, чем тогда…

Тогда?

Она тоже прошла свой путь от конца до начала.

На секунду она остановилась у прилавка, как бы пытаясь сориентироваться.

– Вы ищете что-нибудь определенное, мадам? – спросила ММ.

– Да, спасибо. Я долго искала и вот… нашла. Нечто определенное, – ответила Катрин и с сияющей улыбкой посмотрела через весь салон на Жана.

Потом направилась прямо к нему, и он с бьющимся сердцем поспешил ей навстречу.

– Ты не представляешь себе, как я ждала, чтобы ты наконец попросил меня приехать!

– Правда?..

– Правда. И я так проголодалась!..

Он понял, что она имела в виду.

В этот вечер они в первый раз поцеловались. После ужина, после долгой прекрасной прогулки вдоль моря, после долгих, легких разговоров среди пышных кустов гибискуса под новым навесом, во время которых они пили мало вина и много воды и просто наслаждались присутствием друг друга.

– Здешнее тепло утешает, – сказала в какой-то момент Катрин.

Она была права. Солнце Санари выпарило из него весь холод и высушило все его слезы.

– И вселяет смелость, – тихо ответил он. – Дает силу вновь поверить в жизнь…

И тут они поцеловались, смущенные и восхищенные своей новой верой в жизнь.

Жану казалось, будто он целуется вообще впервые в жизни.

У Катрин были такие мягкие, такие удивительно податливые губы и они так подходили к его губам! Это была такая радость – наконец чувствовать их, пить их, наслаждаться ими, ласкать их! И такое вожделение!..

Он обвил ее руками и целовал эти губы, нежно покусывал их, изучал своими губами ее лицо, ее щеки, поднимаясь все выше, к ее душистым нежным вискам. Он прижимал ее к себе, его переполняли нежность и чувство облегчения. Если эта женщина останется с ним, он никогда больше не будет страдать от бессонницы или ночных кошмаров. Его никогда больше не будет мучить и отравлять чувство одиночества.

Он спасен.

Они все стояли и стояли так, не в силах оторваться друг от друга.

– Жан! – произнесла она наконец.

– Да?

– Я специально посмотрела в календаре – в последний раз я спала со своим бывшим мужем в две тысячи третьем году. Мне было тогда тридцать восемь. Да и получилось это, кажется, совершенно случайно.

– Очень хорошо. Значит, хоть у тебя есть какой-то опыт. Я-то по сравнению с тобой – вообще жалкий дилетант.

Они рассмеялись.

«Странно… – подумал Эгаре. – Как легко иногда обыкновенный смех смывает все муки и страдания. Несколько секунд смеха – и годы мгновенно слились в одно целое и уплыли прочь, растаяли…»

– Но одно я еще помню, – сказал он. – Секс на пляже сильно переоценивают.

– Да, песок в этом деле – не самое лучшее подспорье.

– А комары!..

– А по-моему, их там не должно быть.

– Ну, вот видишь, Катрин, я и в самом деле ничего в этом не смыслю.

– Так и быть – пойдем, я тебя кое-чему научу, – прошептала она ему на ухо и потащила в спальню.

Лицо у нее при этом было совсем юное и озорное.

Эгаре увидел, как на стене мелькнула четвероногая тень. Тссс уселся на террасе, деликатно повернувшись к ним своей рыжей полосатой спиной.

А вдруг ей не понравится мое тело?.. А вдруг я… окажусь не на высоте?.. И не смогу ласкать ее так, как ей бы хотелось?..

– Перестань, Жан! Ни о чем не думай! – ласково приказала Катрин.

– Ты что, умеешь читать мысли?..

– Мне с тобой так хорошо… так легко… милый! – шептала она. – Хороший мой!.. Ах, я так мечтала, чтобы ты… и ты…

Они шептали и шептали друг другу несвязные слова, фразы без начала и конца.

Он раздел Катрин. У нее под платьем были только простые белые трусики.

Она расстегнула ему рубашку и уткнулась лицом в шею, в грудь. Ее дыхание возбуждало его и… Нет, он напрасно опасался за свою мужскую силу. Она была при нем, он мгновенно почувствовал ее, увидев в темноте этот белый простой хлопчатобумажный треугольник, и ощутил руками тело Катрин.

Они провели в Санари-сюр-Мер весь сентябрь.

Наконец Жан досыта напился воздуха юга. Он вновь обрел себя. «Раненое время» миновало.

Теперь он мог поехать в Боньё и завершить «ступень».

Когда Катрин и Жан покидали Санари, эта рыбачья деревушка уже стала для них родиной. Достаточно маленькой, чтобы поместиться в сердце. Достаточно большой, чтобы стать для них защитой. Достаточно прекрасной, чтобы навсегда остаться в их памяти заповедной планетой, на которой они по-настоящему обрели друг друга. «Санари» – это слово стало для них синонимом счастья, мира, покоя. Проникновения в другого, в сущности, чужого человека, которого ты любишь, не зная почему. Кто ты, кем ты стал, как ты чувствуешь, какие перемены претерпевает твое настроение в течение часа, дня, нескольких недель? – все это они легко выяснили там, на своей новой маленькой родине, которая помещается в сердце. В эти тихие часы сближения Жан и Катрин избегали суеты и всего, что их отвлекало от этого занятия, – ярмарок, рынков, театров, литературных чтений.