Слово шамана - Александр Прозоров

Впрочем, пока сражаться было не с кем. Несмотря на рассказы местных жителей о постоянно снующих вокруг казаках, никого из неверных на пути войска не попадалось. Не встретилось они и на второй, и на третий день пути. Янычары миновали впадающую в Дон реку Аскай, подошли к Салу. На пути стали попадаться брошенные остроги, окруженные высокими частоколами и глинобитными домами внутри, одинокие церкви с вынесенными из них распятиями, иконами и прочими божьими и земными ценностями. Ушедшие далеко вперед, либо прочесывающие степь по правую руку от войска разъезды возвращались с точно такими же успокаивающими вестями – пусто. Все язычники ушли, оставив свои земли и жилища на потребу врага.

На седьмой день пути янычары разбили лагерь напротив устья Северского Донца. Недавно присоединившиеся к войску Башир-мурза и Гафур-мурза предсказывали, что именно здесь, на притоке уходящей в населенные русскими земли реке их и встретят стрелецкие и казацкие рати… Но берега по обе стороны Дона по-прежнему оставались пусты.

Поджидая обещанного врага, Касим-паша дал два дня отдыха своим янычарам и гребцам на галерах – но трусливые гяуры так и не появились ввиду готового к битве воинства. Зато сюда подошли пятнадцать тысяч ногайцев еще семи родов, и вельможа, посмеявшись над пустыми страхами степняков, повелел утром двигаться дальше.

Путь по берегу Дона, до волока, мимо брошенных крепостиц и селений, мимо сиротливых причалов, облепленных чешуей и закиданных старыми, гнилыми сетями занял еще десять дней. Четырнадцатого июня янычары выстроили телеги в круг рядом с толстыми деревянными полозьями, лоснящимися от сала. Волок уходил куда-то за густую дубовую рощу, видимо посаженную в незапамятные времена специально для того, чтобы потомкам было из чего делать катки и прочные волокуши для перевозки тяжелых судов.

Галеры пристали к берегу, выбросили сходни. В сопровождении охраны, по ним спустился эмир Гундюз – в парчовом халате и розовой чалме, опоясанный широким ремнем со множеством медных блях и тяжелой нимшей в богато украшенных ножнах. Почтительно поклонившись Касим-паше, командующий флотилией тем не менее в первую очередь прошелся вдоль оставленных казаками в целости полозьях, затем отправился к роще.

Полководец, понимая, что эмир не готов разговаривать с ним до тех пор, пока не будет готов точно ответить на все вопросы, приказал расстелить молитвенный коврик, и на виду всего войска опустился на колени, вознося благодарственную молитву Великому и Милосердному, что охранил их в пути от непогоды, коварства неверных и иных бед.

Тем временем двое чернокожих мальчиков, купленных им в Египте, расстелили рядом другой коврик – покрытый яркими красно-зелеными узорами, поставили на него вазу с фруктами, сварили над небольшой жаровней кофе. Именно сюда, к обеденному коврику и подошел эмира после обхода волока.

– Приветствую вас, досточтимый Касим-паша, – склонился в почтительном поклоне флотоводец.

– Рад видеть вас, уважаемый Гундюз, – приглашающе указал на ковер паша, и собственноручно наполнил пиалу из белого кашина с сине-черным рисунком. – Что скажете о нашем путешествии?

– До сего дня оно не доставило никаких хлопот, досточтимый, – с благодарным кивком принял угощение эмир.

– Думаю, оно не причинит сильных беспокойств и в дальнейшем, – улыбнулся Касим-паша пухлыми, раскрасневшимися от горячего напитка губами. – Татарские разъезды ушли вверх по реке от нее на день пути, однако не нашли там не только гяурских воинов, но и обычных жителей. Похоже, никто не собирается мешать вам перевезти галеры от этой реки до Итиля. Или, как его называют в последнее время – Волги.

– Похоже, старинное название «река Ра» позабыто окончательно, – блеснул эрудицией эмир. – Хотя на моих картах нанесено именно это оно.

– Ничего, – кивнул Касим-паша. – Очень скоро мы сможем назвать ее рекой правоверных. Но для этого необходимо прежде всего перевезти на нее ваши галеры, эмир Гундюз.

– Ну что же, – допил кофе эмир и поставил чашку на ковер. – Как я видел, волок находится в хорошем состоянии. Деревья строевые, и в достатке. С вашего позволения, досточтимый, я отдам команды высадить корабельных плотников и толковых гребцов для рубки леса и изготовления катков и повозок. Сам я тем временем проеду по всему волоку, дабы потом не столкнуться с неожиданными трудностями. Вернусь через день. Этого срока плотникам хватит, чтобы завести волокуши под первую галеру и мы, милостью Аллаха, начнем переправу.

– Обязательно возьмите с собой тысячу сипахов! – предупредил паша, и тут же спохватился: – Я имел в виду татар. Я оставлю вам десять тысяч всадников для охраны, на случай появления неверных. Мы отдохнем здесь до утра, а затем двинемся через степь прямо на Астрахань, обложим крепость и станем ожидать там вашего прибытия.

– Надеюсь, досточтимый, что ожидать вас стану именно я, – уже поднявшийся эмир почтительно поклонился. – Спускаться вниз по течению на веслах намного легче, нежели идти пешком.

– Только не начинайте штурм без меня, – милостиво улыбнулся Касим-паша. – Оставьте и мне кусочек славы.

* * *

Меньше всего эмир Гундюз ожидал, того, что неверные оставят им в целости и сохранности весь тридцативерстный волок, по которому можно переправить из Черного моря в Каспийское хоть весь султанский флот, а потом подняться на нем по Волге хоть до Казани, хоть до Ярославля, а хоть и вовсе до Москвы. Но это оказалось именно так! Четыре ряда толстых и широких, тщательно просаленных полозьев тянулись без переломов или обрывов на всю сухопутную перемычку, огибая холмы и временами ныряя во встречные озерца. Больше того – русские не потрудились даже уничтожить или хотя бы спрятать многочисленные волокуши и катки, лежащие возле брошенного местными жителями поселка. Все, что требовалось для организации переправы – так это просто прислать сюда под надежной охраной гребцов и перевезти готовые приспособления на берег!

Вернулся эмир к Дону в самом хорошем расположении духа. Настроение не испортила даже безалаберность диких степняков, которые вместо построения нормального воинского лагеря разбили вокруг несколько обычных кочевий и, оставив возле шатров небольшие воинские отряды, мирно отправились пасти взятые в поход отары и конские табуны.

Утешало одно: разъезды для присмотра за дальними подступами к волоку они все-таки отправляли. Значит, внезапного нападения ждать не приходилось.

– Памук-мурзу ко мне, – остановил эмир ближайшего воина, приглядывающего за укладывающими катки гребцами. Тот с беспокойством покосился на таскающих дубовые бревна невольников, но спорить не решился и убежал к кораблям.

Капитан первой галеры оказался на берегу – следил за тем, как плотники заводят сверкающую свежеструганным деревом волокушу под киль стоящего носом к полозьям корабля. Молодой мароканец, одетый как янычар, разве только предпочитал кривому ятагану менее изогнутую нимшу, нравился эмиру своей исполнительностью. Он редко проявлял инициативу, но все порученное исполнял всегда точно и в срок.

– Памук, – кивнул в ответ на приветствие капитана Гундюз. – Возьми полсотни гребцов, охрану и отправляйся вдоль волока до поселка. Тут недалеко. Притащите сюда две волокуши с катками. Если повезет, сегодня до темноты успеем вытянуть на берег еще две галеры.