Сезон крови - Грег Гифьюн

– Мне надо знать, что знаете вы.

– О чем?

– О Бернарде. О том, в чем он был замешан, и что, бога ради, вообще происходит.

Она медленно провела языком по верхней губе, смачивая ее.

– Бог тут вообще ни при чем.

– Мне нужно знать, что знаете вы.

– Нет, не нужно. Ты хочешь знать. Большая разница.

– После смерти Бернарда начались странности.

– Кто бы сомневался.

– Мне нужна ваша помощь.

– В чем?

– Во всем, что происходит. Мне нужно найти правду.

– Правда немногого стоит. – Клаудия закинула метлу за голову, так что ручка уперлась ей в шею, и свесила кисти рук по обеим сторонам черенка – так же, как держал винтовку Джеймс Дин в известном кадре из «Гиганта». Даже на собственной территории ее движения говорили о многом, язык тела выдавал человека, который большую часть своей жизни оказывался на положении нежеланного, в ситуациях неприятных или нежелательных. Вечная жертва и утомленный сражением боец одновременно. Она обладала внутренней твердостью и нарочито честной внешностью, которая не оставляла сомнений в истинности обоих качеств. Вблизи легко было поверить, что она становилась жертвой преступлений, которые я не мог бы себе и вообразить. Вместе с тем, Клаудия не казалась беспомощной побирушкой. Она выглядела измученной, но вместе с тем сильной и, возможно, даже опасной, как будто могла в случае необходимости сделать кого-то еще своей жертвой. Она казалась человеком, который способен убить, если загнать его в угол – и, возможно, была вынуждена так поступить когда-то в прошлом.

Я неуверенно стоял перед ней.

– Так вы мне поможете?

– Что тебе от меня нужно? – Она покачала головой. – Я даже не знаю, кто ты. Думаешь, я просто так…

– Я же сказал, меня зовут Алан Ченс. Я дружил с Бернардом.

– Ну так и что? Ты просто какой-то мужик, который приперся ко мне на задний двор. Я тебя не знаю.

Я вздохнул и провел руками по волосам. Ладони стали мокрыми от пота.

– Уверен, что Бернард обо мне рассказывал.

– Ага, – сказала она, – рассказывал. Но ты дружил с ним. А не со мной. Он старался все в своей жизни разделять… своих друзей. Иначе мы бы давно познакомились, правда?

– Я так понимаю, вы слышали, что происходит в Поттерс-Коув?

– Меня какое-то время не было в городе. Вернулась только вчера. Но да, слышала. – Она кивнула. – Какое это имеет отношение ко мне?

– Это вы мне скажите.

Клаудия опустила метлу из-за головы и поставила рядом с собой.

– Ты меня в чем-то обвиняешь?

– А вы в чем-то виновны?

Она повернула к дому.

– Выметайся.

Я протянул руку, попытался поймать ее под локоть.

– Клаудия, подождите…

Она развернулась на месте, одновременно занося метлу, и в долю секунды черенок оказался меньше чем в дюйме от моего глаза.

– Еще раз меня тронешь, говнюк, и я загоню эту хрень тебе в башку, ты понял?

И я ей поверил.

– Мне так жаль. – Я поднял руки и замер абсолютно неподвижно. – Я вам не угрожаю. Мне просто нужна ваша помощь.

Клаудия опустила метлу и немного расслабилась. Через несколько мгновений она сказала:

– Я же говорю: я только вернулась в город. И уже через несколько часов мне начинают названивать старые знакомые, – люди, с которыми я больше не в приятельских отношениях, которых я не хочу больше видеть, – и предупреждают, что меня кто-то ищет, устраивает всякие заварушки. Эта старая ебнутая сучка Тутс грозит проклятиями и бормочет заклинания, будто кто-то, кроме детей и дураков, верит в эту чушь. А потом появляешься ты и начинаешь вынюхивать тут, как какая-то псина. Я не хочу ни во что ввязываться, ясно? Просто оставь меня в покое.

– Я тоже не хотел ни во что ввязываться, – негромко сказал я.

Она посмотрела на небо и провела рукой по лбу, вытирая пот.

– Не думаю, что ты поймешь, и мне плевать, если даже не поймешь, но на этот раз я хочу напрочь порвать с прошлым. Я начинаю новую жизнь. И не хочу никаким боком связываться с твоими проблемами. У меня и своих хватает.

– Я не прошу заниматься моими проблемами. Я всего лишь прошу рассказать о том, что вы знаете.

Она коротко и горько улыбнулась.

– О, только и всего?

– Я бы не приехал, если бы мне не нужна была помощь.

Клаудия прислонила метлу к задней стене дома.

– Я ничего не знаю.

– Мы оба знаем, что это не так.

Она с вызывающим видом пожала плечами.

Я вздохнул.

– Как я уже сказал, после смерти Бернарда начались странности.

– Правда? – Она сунула руку в нагрудный карман рубашки и достала сигареты, и в этот момент мне показалось, что безразличное выражение ее лица на секунду как будто сменилось сочувствием. Сунув в рот сигарету без фильтра, она принялась обхлопывать себя в поисках зажигалки, которая в конце концов отыскалась в кармане джинсов. – Какие странности?

– В смысле, кроме трупов по всему Поттерс-Коув?

Клаудия глубоко затянулась, дольше обычного задержала дым в легких, потом выпустила его через ноздри долгой ровной струей. И одарила меня строгим взглядом, который ясно говорил, что мой вопрос не стоит ответа.

– Я понимаю, что это прозвучит как бред сумасшедшего, но…

– Мы все сумасшедшие. Весь мир сумасшедший.

– После смерти Бернарда, – снова начал я, – нам всем стал сниться один и тот же сон, мы…

– Мы?

– Мои друзья… другие друзья Бернарда, Рик и Дональд.

Она немного помолчала, как будто мои слова постепенно оформлялись у нее в голове, потом сказала:

– Он много о вас рассказывал.

Я смахнул с виска каплю пота.

– Вскоре после смерти Бернарда нам начали сниться кошмары. Одинаковые кошмары.

А у меня начались… – Я заставил себя произнести эти слова: – У меня начались галлюцинации, видения или какие-то сны наяву, я… не знаю, что именно. А вчера вечером эта женщина, Тутс, сказала…

– Я знаю, что она сказала, – прервала Клаудия. – Эта жирная стерва считает, что ты одержим, что она увидела демонов и они на нее напали, пустили ей кровь.

– Вы ей верите?

– Ты удивишься тому, во что я верю.

– Я знаю, что все это как-то связано. Я знаю, что Бернард занимался чем-то…

– С чего ты решил, что мне что-то известно?

Я молча уставился на нее.