Магда Нахман. Художник в изгнании - Лина Бернштейн

хранилась в архиве его отца. Это был чрезвычайно щедрый подарок (рис. 43).

Рис. 43. Суперобложка книги Dance in India («Танец в Индии», автор Govindraj Venkatachalam, Nalanda Publications 1947). Портрет танцовщицы Шримати Шанта Рао работы Магды Нахман (собственность автора)

Ашиш прислал мне еще одну копию – портрет работы Магды из журнала «Dance Magazine» (Нью-Йорк, октябрь 1952). На нем изображена танцовщица и историк восточного танца Ксения Зарина, родившаяся в эмигрантской русско-еврейской семье в Брюсселе. Она много путешествовала по Азии, изучала, фотографировала и описывала танцы местных народов. Магда изобразила Ксению Зарину в традиционном персидском костюме; волосы, заплетенные во множество косичек, кружатся вокруг тела в классическом персидском танце. К моему восхищению и удивлению, я нашла оригинал этого портрета в Мумбаи, в коллекции Шаред Патель[484].

Ашиш любезно организовал мой визит в Вадодару, где я должна была принять участие в конференции. Конечно, главная цель моей поездки состояла в том, чтобы увидеть картины Магды. К тому времени я уже точно знала, что ее картины в музее имеются, потому что Ашишу удалось заполучить фотографии двух из них.

Музей был построен и открыт для публики в 1895 году Саяджи Рао Гэквадом III (1863–1939), махараджей княжества Барода. Образцом послужил Музей Виктории и Альберта в Лондоне, с добавлением некоторых естественно-научных залов. Богатейшее собрание включает в себя искусство Египта, Бирмы, Мали и Китая; старинную индийскую бронзу; резное дерево; изделия из слоновой кости; предметы из камня, найденные при археологических раскопках; индийские миниатюры (по которым Гетц был специалистом) и индийские музыкальные инструменты. Музей является национальным достоянием.

Автор целого ряда успешных социальных реформ, сторонник гармонии между мусульманами и индусами, махараджа Саяджи Рао смотрел на искусство непредвзято. В разгар дебатов о том, что следует считать подлинным индийским искусством, он добавил к своей музейной коллекции, богатой доколониальным индийским искусством, галерею европейских картин, как бы говоря, что все искусство подлинно и имеет право на место под солнцем или, по крайней мере, в его музее.

Когда я пришла в музей, дверь в галерею индийского современного искусства, где должны были находиться картины Магды, оказалась запертой. На ней висели большой амбарный замок и старая пожелтевшая записка, в которой объяснялось, что смотрителей в этот день нет. В панике я бросилась искать куратора, но безрезультатно, а день подходил к концу.

На следующий день в кабинете директора музея я нашла двух кураторов. Мы поднялись на второй этаж, и они открыли эксную коллекцию близкой подруге Шаред Патель, которая любезно позволила мне сфотографировать две картины Магды: портрет Ксении Зариной в персидском костюме и девушку, стоящую на коленях на полосатом одеяле на фоне широколиственных растений. К сожалению, из-за низкого качества фотографий они не могут быть воспроизведены здесь. позицию, которая оказалась узким коридором, по стенам которого висели сокровища. Здесь были собраны картины наиболее значимых современных индийских художников. Среди них оказалось две работы Магды: картина маслом «Брат и сестра» (1944; рис. 17 цв. вкл.) и «Листья» (без даты). Впервые я увидела картины Магды на стене музея и в хорошей компании – среди произведений Джамини Роя, Н. С. Бендре и Фрэнсиса Ньютона Соузы. Магда оказалась представлена в одном из лучших музеев страны.

Еще две картины, изображающие балийских и яванских танцовщиц, нашлись в другом зале с названием «Большая Индия», в котором располагались экспонаты из соседних стран. Я рассматривала этот полутемный зал в предыдущий день, не заметив картин Магды: они висели в верхнем углу, над витриной с предметами из Бали, в полной темноте. Обе картины были написаны в 1948 году, что означало, что их приобрели после получения Магдой отказа от лондонской отборочной комиссии. Что может быть лучшим подтверждением ее признания как индийского художника?

Рис. 44. Магда Нахман. Серимпи/Serimpi. Яванский придворный танец (акварель, Baroda Museum and Picture Gallery, Vadodara, India).

Кураторы помогли мне найти профессионального фотографа, который сделал отличные снимки (рис. 44 цв. вкл.). Они объяснили замок на двери галереи современного искусства тем, что это помещение «ремонтировалось», что, конечно, не объясняет записку о нехватке обслуживающего персонала. Внутри зала в проем открытого окна были воткнуты палки, чтобы защититься от голубей. Стены были покрыты влагой. Печальное зрелище.

Глава 15

Родная душа

Сюрприз ожидал меня в главном музее Мумбаи, бывшем Музее имени принца Уэльского, который теперь известен как Музей Чхатрапати Шиваджи Махарадж Васту Санграхалая. (По большей части его называют просто «Музей», поскольку даже местным жителям трудно запомнить или произнести такое длинное название.) Постоянные экспозиции музея делятся на несколько категорий: искусство, археология и естествознание. Кроме того, имеются галереи для временных индийских и зарубежных художественных выставок и библиотека книг по искусству. К сожалению, архива в музее нет.

Я бродила по залам, переходя из одного в другой, точно не зная, что ищу. Иногда меня привлекали миниатюры эпохи Моголов, иногда резьба из слоновой кости. Я случайно наткнулась на зал с табличкой «Тибетское искусство». И вдруг я поняла, что смотрю на фотографии и наброски, сделанные одной из ближайших подруг Магды в Бомбее, Ли Готами, во время экспедиции в Тибет. Ли и ее муж, лама Анагарика Говинда, провели 1947–1949 годы в Цапаранге и Толинге, в западном Тибете, документируя в фотографиях и зарисовках культуру, которая исчезла двадцать лет спустя в ходе Китайской культурной революции. В течение года я пыталась отыскать какие-либо документы, связанные с Ли Готами, в надежде найти письма Магды. И вот в моих руках оказалась нить, которая могла привести меня к ней.

На входе в галерею висело объявление о том, что в книжном магазине музея продается книга о коллекции Готами. Я бросилась вниз в книжный магазин, купила небольшую книжицу, тут же прочитала ее и побежала искать директора или куратора, который мог бы сказать мне, у кого была приобретена коллекция Готами. Не тут-то было! После нескольких телефонных разговоров, электронных писем и опять телефонных звонков я так ничего и не узнала. Никто в музее не мог ничего сказать о происхождении коллекции. Я была чуть ли не в отчаянии. (Как ответила мне директор другого мумбайского музея на мой вопрос об архиве: «Архив? Мы не занимаемся историей!»)

В один из тех дней меня пригласили на обед знакомые, которым меня представила Ширин Сабавала: у них был портрет работы Магды. На обеде было несколько гостей. Я начала жаловаться на то, как близко я подобралась к Ли Готами и