Насильно твоя - Мария Устинова

Я не люблю тебя, Эмиль. Я тобой болею.

Открыв окровавленный рот, муж подталкивал меня взглядом. Я читала эмоции по глазам. Для остальных они мертвые и ничего не выражают, но не для меня. Это почти телепатия. Мы вместе прошли через ад, это сделало нас похожими. Общая тайна, общая боль.

И сейчас этот взгляд говорил: смелей, Дина. Стреляй.

Нас не отпустят. Он это понял.

Меня заставят убить Эмиля, выдадут замуж или продадут. А может, меня ждет кара страшнее. Групповое насилие, пока не сдохну под очередным из них. Не важно. Этот человек упивается властью над другими. Над Эмилем, мной. Над каждым, кого он, как говорил, ломал. Возомнил себя хозяином жизни, где все — марионетки.

Меня будут выворачивать наизнанку, творить, что захотят. В лучшем случае, сделают рабыней новому мужу. Я представила, что живу в доме Андрея. Ему готовлю, глажу рубашки… Это не Эмиль, он не пожалеет, не станет ходить к другой. С ним придется спать. Но я смирюсь с этим, если захочу жить.

Смирюсь со смертью Эмиля.

Под тяжестью пистолета руку тянуло вниз, она дрожала. Еще секунда и выстрел сделают за меня. Так решил урод, что на всех смотрит, как на грязь. Что ему случайная девчонка — ну, изнасиловали, убить хотели, ему же все равно.

Я жена Эмиля и пустое место, а он хозяин жизни и города. В этом мире все играют по его жестким правилам. Подчиняются или умирают. Непокорных он уничтожает, как нас с Эмилем, растаптывает и жизнь, и достоинство.

Да кто ты такой, чтобы доводить людей до скотского состояния? Кем себя возомнил? Палачом, богом? Жалкий кусок говна, смертный, как все мы. Мне не нужны его правила. Не нужна его игра.

Неосознанно копируя Эмиля, я направила оружие Владиславу в грудь. Ствол встал на одну линию с рукой, как ее продолжение. Расстояние было таким маленьким, что дуло уперлось напротив сердца, примяв безупречно-белую рубашку. Владислав взглянул вниз: глаза расширились, он пораженно открыл рот.

Всего один патрон, но у меня не было времени думать. Я выжала спуск. И все, что испытывала в этот момент: липкий, удушливый страх и черную ненависть. Она заставила меня прокричать что-то, что потонуло в шуме выстрела.

Пистолет дернуло, но пуля ушла в сердце. Владислав содрогнулся, и инерция толкнула его на спину. Он рухнул на пол с выражением бесконечного удивления на лице.

Звук ударил не только по ушам, но и по нервным окончаниям. Я испуганно смотрела на грузное тело, растянувшееся, как безобразный тюк. Кровь расплескалась по белой рубашке. Жирное лицо обмякло, потеряв форму. Глаза застыли, уставившись в потолок, а рот потерял жесткость. Все произошло за какую-то гребаную секунду. В комнате пахло сталью, порохом и сырой печенкой.

Несколько граммов металла разделались с бесконечным кошмаром. Оказалось, он обычный человек, возомнивший о себе слишком много.

Меня замутило — шок, а может быть, потрясение.

Пистолет вывалился из рук. Я стояла неподвижно, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Взгляд был прикован к телу. Единственный патрон, и получил эту пулю тот, кто больше всего ее заслуживал.

В себя меня привел отчаянный, полный хрипа и ярости, крик Эмиля.

— Дина!

Он сбил меня на пол, и прикрыл сверху. Щеку вмяло в холодный бетон.

Подбородок Эмиля уперся в плечо, он закрыл голову руками, одновременно защищая себя и меня. Локти стояли по обе стороны от меня. Изо всех сил он вжал меня в пол и через мгновение прозвучал первый выстрел. Мой бедный Эмиль хотел, чтобы я прожила хоть немного дольше него.

Каждый из нас имел шанс спастись. Я могла уехать или выйти замуж за Андрея. Он мог забрать деньги и сбежать. Вместо этого мы разными путями пришли сюда, словно связанные друг с другом. Я не жалела об этом. Пусть такой ценой, но я освободила нас.

Прощай, Эмиль. Я никогда тебя не забуду.

Думаю, ты меня тоже.

Комнату заволокло вонью пороховых газов. В нос лез запах бетона, уши заложило от выстрелов. Мощное тело вдавливало в пол, рядом чиркнула пуля. Он лёг на меня, когда стало жарко, и этого я не забуду тоже. Эмиль что-то шептал — губы двигались, задевая ухо.

Сердце бешено стучало в груди, я чувствовала каждую мышцу в напряженном теле. Так не хотелось умирать!

Стрелявшие покинули комнату и в коридоре раздались голоса. Гортанные, злые. Через них пробился еще один:

— Не стрелять! — раздраженный сильный голос казался знакомым. — Хватит, сказал!

Эмиль неуверенно приподнялся. Под веки хлынул свет, я щурилась, с кашлем пытаясь разогнать туманную дымку.

В проходе появился Андрей. Вышел из-за стены, словно знал, что мы безоружны. Те же пальто и шарф, что были на нем на набережной, только выглядел он не так безобидно. Лицо было мрачным — из-за паралича. Темные волосы в беспорядке, конец шарфа размотался.

Он стоял на пороге и смотрел на нас. С пистолетом в правой руке. Держал оружие изящно, легко, словно давно к нему привык и сроднился. Палец лежал на скобе. Пристально, без эмоций, он смотрел на Эмиля взглядом убийцы.

Улыбнулся одной стороной рта, но глаза остались безразличными.

— Нет, — прошептала я.

Эмиль расправил плечи, приподнялся, закрывая меня. Я оказалась за его спиной, дрожащая, полоумная и оглушенная после выстрелов в замкнутом пространстве. Почему-то пальцы были в крови, а я не понимала, почему…

Я вцепилась в мужа, словно когтями. И сама не знала, обнимаю его или пытаюсь закрыть. Ладонями гладила грудь, шею, лицо… Как много в человеке уязвимых мест. Когда приходят убивать твою любовь, закрыть его невозможно, как ни пытайся. В душе не осталось ничего, кроме тьмы и боли. Все, чем я была раньше, разрушено. У меня был только он.

Не в силах сдерживать в себе этот ад, я истошно заорала на Андрея. Дикий вопль, полный слез и боли, не имел смысла — только чувства. Он ободрал горло, вышиб слезы, а я не могла заткнуться, и орала на него, всех них, как животное, у которого отбирают самое драгоценное.

Если бы в него выстрелили, я бы бросилась и перегрызла им глотки.

Эмиль покачнулся, зазвенела цепь, соединявшая запястья. Он настороженно смотрел на Андрея, понимая, что мы просто мишень. Я пряталась за спиной мужа, обхватив его руками, и дышала в грязную сорочку. Его трясло, он стоял из последних сил — я чувствовала.

— Ты ранен, — вдруг сказал Андрей. — Если хочешь выбраться, предлагаю сделку. Принимаешь мои условия и уходишь. Согласен, Эмиль?

— Да, — прохрипел он.

Только сейчас я поняла, что мои руки в крови мужа.

Андрей стремительно приблизился.

Мельком взглянул на труп Владислава — без особого интереса, даже с шага не сбился. Шел легко, плавно, словно не чувствовал усталости.