Беспокойное лето 1927 - Билл Брайсон

Тем временем семена гевеи, которые Уикем в свое время привез в Англию, произвели настоящую революцию в производстве каучука. Ботанические сады Кью отослали их в несколько британских колоний, и выяснилось, что гевея прекрасно произрастает в богатой почве и во влажной атмосфере Юго-Западной Азии – даже лучше, чем в своих родных джунглях. В Бразилии плотность посадок составляла всего три-четыре дерева на гектар, поэтому рабочим приходилось часто переходить с места на место для получения достаточного количества латекса. В Сингапуре, в Малайзии и на Суматре гевея произрастала густыми рощами. Там у нее не было естественных врагов, так что никакие насекомые и никакие грибки не препятствовали ее росту, и величественные деревья достигали высоты в сотню футов. Бразилия осталась далеко позади. Если некогда она обладала монополией на производство первоклассного каучука, то в 1920-х годах она производила менее 3 процентов всего каучука в мире.

Примерно четыре пятых каучука потребляли Соединенные Штаты – в основном, их автомобильная промышленность. (Шины автомобилей того времени приходилось менять в среднем через каждые две-три тысячи миль, поэтому спрос на резину, которая делалась из каучука, был стабильно высоким.) В начале 1920-х годов, когда ходили слухи о том, что Великобритания готовится ввести высокий налог на каучук, чтобы оплатить свои военные долги, американское Министерство торговли под неустанным руководством Герберта Гувера разрабатывало планы производства своего собственного натурального каучука или изобретения его синтетических аналогов. Но ни один из планов не сработал. Гевея в США росла плохо, а что касается синтетического каучука, то даже Томас Эдисон не смог изобрести искусственный аналог, который хотя бы наполовину был таким же эффективным, как природный каучук.

Генри Форд воспринял это как личный вызов. Ему была ненавистна сама мысль о зависимости от иностранных поставщиков, которые могли в любой момент поднять цены или воспользоваться другим преимуществом, поэтому он делал все возможное, чтобы контролировать все звенья своей цепочки снабжения. Поэтому он скупал железные и угольные шахты, леса и лесопилки, железнодорожные компании Детройта и Толидо, а также владел целым флотом торговых судов. Решив производить свои собственные ветровые стекла, он стал вторым по величине производителем стекла в мире. Форду принадлежали четыреста тысяч акров лесов на севере штата Мичиган, и утверждалось, что на лесопилках Форда любое дерево обрабатывается все целиком, кроме тени. Кора, опилки, живица – всему этому находилось коммерческое применение. (Один из продуктов этого производства известен нам и поныне – брикеты древесного угля Kingsford.) Форд и помыслить не мог, что его производство остановится из-за прихоти иностранцев, решивших ограничить его доступ к какой-либо необходимой продукции, а в 1920-х годах он был крупнейшим потребителем каучука и резины. Поэтому летом 1927 года он пустился в самую грандиозную и рискованную авантюру в своей жизни, обернувшуюся провалом, – запустил проект «Фордландия».

План его состоял в том, чтобы построить образцовое американское поселение в джунглях Бразилии, которое станет крупнейшей каучуковой плантацией в мире. Потерявшие монополию бразильцы находились в настолько отчаянном положении, что охотно предоставляли Форду все, о чем он просил. Они продали ему два с половиной миллиона акров тропических лесов Амазонии (площадь размером примерно со штат Коннектикут) за смешные 125 000 долларов и освободили его от таможенных пошлин на ввозимые продукты и на экспортируемый латекс. Ему также разрешили строить свои собственные аэропорты, школы, банки, больницы и железные дороги. В конечном счете Форд создал нечто вроде автономного государства внутри Бразилии. Его компании даже разрешили построить дамбу на реке Тапажос, если это сделает землю более плодородной.

Для руководства всем предприятием Форд послал в Бразилию тридцатисемилетнего младшего управляющего по имени Уиллис Блейкли, снабдив его подробными указаниями и правом поступать по собственному разумению. Он должен был построить целый город с центральной площадью, деловым кварталом, больницей, кинотеатром, танцевальным залом, полем для гольфа и всем другим, что требуется для образцового поселения. Вокруг центра должны были располагаться жилые кварталы выкрашенных в белый цвет домиков с газонами, клумбами и огородами. На сделанном художником эскизе показан уютный идиллический городок с асфальтированными улицами и автомобилями марки «Форд», несмотря на тот факт, что этим автомобилям некуда было бы ездить за пределами самого городка. Генри Форд лично работал почти над всеми деталями этого плана. Часы должны были показывать время в Мичигане; магазины должны были соблюдать Сухой закон, даже несмотря на то, что в Бразилии не было запретов на спиртное. «Фордландия» должна была стать воплощением американских законов, американской культуры и американских ценностей – форпостом протестантских идеалов посреди диких и беспощадных джунглей.

Вокруг этого городка должны были располагаться крупнейшие сельскохозяйственные территории планеты. От Блейкли ожидалось, что он не только организует добычу и производство каучука, но и найдет промышленное применение всем без исключения дарам джунглей. В «Фордландии» предполагалось производить красители, удобрения, лекарства и другие полезные продукты из листьев, коры и сока разнообразных растений.

Но Блейкли не обладал ни достаточными познаниями, ни опытом, чтобы воплотить в жизнь великие замыслы Форда. По сути, он был всего лишь малообразованным грубияном. Еще задолго до того, как он достиг своего места назначения, он доказал, что ему чужды ценности образцовой цивилизованной жизни. Временно обосновавшись в портовом городе Белен, в шести днях пути до предполагаемого места «Фордландии», он снял в гостинице «Отель-Гранде» номер, выходивший на центральную площадь. Там он пугал местных жителей, расхаживая голым и занимаясь любовью со своей женой при распахнутых настежь окнах. Он часто напивался, вступал в ссоры и вел себя крайне грубо, настроив против себя почти всех официальных лиц, которые могли бы помочь ему в предприятии, и почти всех бизнесменов, которые должны были поставлять ему материалы.

С помощью американских и бразильских распорядителей, Блейкли нанял три тысячи рабочих для очистки джунглей и постройки лагеря, но почти ничего у него не вышло, как было задумано. Расчистка джунглей обернулась настоящим кошмаром. Пилы, разработанные для мягкой древесины мичиганских лесов, оказались бесполезными для твердых, как железо, бразильских пород. В засушливый сезон уровень воды в Тапажосе упал до сорока футов, и на протяжении большей части года она была непригодна для судоходства и доставок по воде. То же оборудование, которое иногда доставлялось на плантации, оказывалось либо непригодным, либо несвоевременным. Например, в одном ящике, присланном из Детройта, находились машины для производства мороженого. В другой раз в джунгли доставили паровой локомотив для узкоколейной железной дороги и несколько сотен футов рельсов. Блейкли не смог построить нормальные склады, и припасы постепенно портились на берегу реки. Мешки с цементом впитывали влагу из воздуха и становились твердыми, как камень. Механизмы и инструменты ржавели и становились бесполезными. Все, что можно было поднять и унести, растащили.