В кругу семьи. Смерть Иезавели - Кристианна Брэнд

– Доброе утро. Кто вы?

– Меня зовут Чарлзворт. А кто вы?

– Я миссис Порт, – ответила она. – Разве вы не ко мне пришли? Врачи иногда так странно себя ведут.

– Нет, – сказал он. – И я не врач. Но раз уж я зашел, не позволите ли мне остаться и выкурить здесь сигарету? – Чарлзворт сел на подоконник, скрестил длинные ноги и улыбнулся. – Какая тесная комната… Должно быть, хотите поскорее поправиться, чтобы отсюда уйти?

Она ответила ему удивленным взглядом.

– Здесь безопаснее.

Чарлзворт имел дело с психически нездоровой женщиной и боялся сказать что-нибудь лишнее, что могло бы на нее неблагоприятно повлиять. Он от всего сердца пожалел, что явился один и приступил к этому разговору без разрешения.

– Мир сейчас довольно безопасен, плохие времена закончились.

Хотел бы он быть в этом уверен.

– Думаете, мне можно туда выйти?

– Ну, полагаю, да. Разве вы не хотели бы встретиться с друзьями? Здесь вам, наверное, одиноко.

– Я забыла всех своих друзей, – просто сказала миссис Порт. – Я так много всего забыла. Знаете, я ничего не могу вспомнить позже своей юности. Помню свадьбу, обрывочно помню путешествие… Понимаете, муж увез меня из дома… Говорят, мы поехали в Малайю, но я ничего из этого не помню. Я помню путешествие – не много, некоторые фрагменты. И помню, как снова очутилась на корабле, возвращаясь домой. Вот меня и держат здесь, пытаются помочь мне заполнить промежуток между этими воспоминаниями.

– Не понимаю, зачем, – сказал Чарлзворт, выпалив единственное, что пришло ему в голову. – Вероятно, между этими путешествиями произошли какието плохие события, вот вы про них и забыли. Зачем вспоминать? Я на вашем месте просто радовался бы настоящему и будущему, поправил, насколько смог бы, здоровье и начал все заново…

(«Я прямо как психотерапевт, – похвалил он себя. – Я, наверное, мог бы творить чудеса».)

Миссис Порт печально глядела на него; он с тревогой заметил, что ее пальцы беспокойно то складывали, то разглаживали складку на халате.

– Вы видели утренние газеты? – спросила она.

Он осторожно постучал сигаретой о пепельницу на столике, стряхивая пепел.

– Да, видел. Пишут, что убита женщина по имени Изабель Дрю. Кажется, ваш муж немного ее знал. Я тоже.

– Насколько хорошо мой муж ее знал?

Он подумал, что вопрос дался ей нелегко. В ее манере сквозили затаенный страх и достоинство, а пальцы замельтешили быстрее, не прерывая своего бессмысленного занятия.

– Думаю, не очень хорошо, – сказал Чарлзворт небрежно. – Журналисты любят раздувать подобные события, они ищут все, что может сойти за «сенсацию», а Изабель для этого была подходящей личностью. Она не стеснялась беспокоить людей с просьбами о работе для себя и друзей, и мистер Порт был к ней так же добр, как и к остальным. Насколько я понял, он имел финансовые интересы в выставке и поэтому использовал свое влияние, чтобы ей помочь. Он даже сам принял участие в спектакле, просто чтобы немного развлечься, пока вы здесь. Ему, наверное, скучно, ведь в Англии у него мало друзей. А рыцарский спектакль – вполне безобидный способ развлечься, не правда ли?

Ее пальцы замедлили движение.

– Да, полагаю, это действительно так…

– Затем случилось это происшествие, газеты о нем пронюхали и, конечно же, расписали, как сумели, – спокойно продолжал объяснять Чарлзворт. – Звучит неприятно, скандально и некрасиво, но это не значит, что все так и было. Ведь ничего нет плохого в том, что он участвовал в глупом маленьком шоу. Женщину убили, и, конечно же, полиция допрашивала его, как и всех прочих свидетелей. Вот и все. У меня есть несколько приятелей в разных газетах, если хотите, я постараюсь заставить их немного утихнуть.

Руки миссис Порт замерли и теперь лежали, бледные и неподвижные, у нее на коленях.

– Мы будем вам очень признательны, – сказала она.

Чарлзворт с облегчением отметил, что в свой ответ она включила и заблудшего мужа.

– Очень любезно с вашей стороны было объяснить мне все это. Конечно, я слышала о спектакле. Кажется, я даже встречалась с мисс Дрю, хотя и не помню ее.

– Она была неплохая, – легко соврал Чарлзворт. – Добрая и дружелюбная, не такая, как ее расписывают. Вам не о чем волноваться.

Довольный собой, он слез с подоконника и попрощался. Он выяснил, что хотел. Ничего больше о малайском прошлом своего супруга миссис Порт рассказать ему не могла.

– Что ж, мне пора. Спасибо, что разрешили посидеть у вас и выкурить сигарету. Поправляйтесь поскорее, хорошо?

Чарлзворт повернулся, чтобы уйти. В дверях стояла сестра-хозяйка, а за ее плечом маячило пепельно-серое лицо мистера Порта.

– Детектив-инспектор! Что вы здесь делаете? Как вы сюда попали? Мы думали, вы пошли в машину…

– Детектив-инспектор?! – воскликнула миссис Порт.

– Полицейский! Что наговорил вам этот человек, миссис Порт? Что вы ему рассказали? Миссис Порт! Миссис Порт!

Ее вопль, а затем истерический хохот преследовали инспектора, пока он торопливо спускался по лестнице и выбегал из здания на площадь.

…В тот час, когда Перпетуя жаловалась инспектору Кокриллу на отсутствие рядом с ней рыцарей, готовых ее защищать, а Коки, чувствуя себя добрым старым сутенером, отправился подыскивать друга ей в утешение, человек, который не моргнув глазом отдал бы душу ради того, чтобы оградить Перпетую от душевной боли, сидел в одиночестве, всеми позабытый. Слава богу, что хоть мать уехала в Шотландию: он не выдержал бы взгляда ее буравчиков-глаз, не вынес бы проницательности чересчур любящего материнского сердца. В гостиной, набитой скрипучей мебелью из белой березы с обивкой из имитации шкуры окапи[8], положив голову на руки, юноша отчаянно пытался стереть из памяти события прошлого вечера. Он вернулся мыслями к сцене, свидетелем которой стал несколько дней назад, к разговору, подслушанному возле дома Изабель, к заговору между Эрлом и Изабель, который сделал бы Перпетую супругой двоеженца, к грязной истории, которая много лет назад отправила возлюбленного Перпетуи на смерть, и в конечном итоге – к ненавистному, мучительному видению своей возлюбленной в объятиях Эрла Андерсона. Он с отвращением отталкивал мерзкую картину прочь, но юношеское воображение оживляло ее, играло с ней, конструировало, приукрашало и не могло оставить в покое. Злясь на себя и свои гадкие видения, он заставил себя подняться со стула, подошел к книжному шкафу и стал доставать том за томом: «правильные» книги, специально переплетенные по заказу матери «правильной», красиво обработанной кожей. Теккерей, Троллоп, Диккенс… Джордж пролистал страницы «Ярмарки тщеславия», где незадачливый герой в конце все же получает свою девушку, «Домик в Оллингтоне», где незадачливый герой терпит неудачу, «Крошка Доррит», где бедный Джон Чевери в тюрьме Маршалси составляет сто эпитафий на собственную смерть… Какова была бы эпитафия Джорджа Эксмута, если бы… Он присел за кованый алюминиевый столик Чарити и вырвал лист из ее записной книжки. «Здесь, в неосвященной земле, покоится тело Джорджа Эксмута, семнадцати лет, который ради спасения чести своей дамы…» Однако опасно помещать такие вещи на бумагу. Он исправил «свою даму» на «некую даму», а затем изорвал лист на клочки и поджег спичкой. Вдруг полиция обыщет дом.