Ночь поцелуев - Элоиза Джеймс

Принц вскочил словно одержимый и страстно ее обнял.

— Право, я имел в виду совсем не то, о чем ты подумала!

Кейт попыталась возразить, однако внезапная близость снова отняла возможность соображать, оставив лишь ощущения и лихорадочный пыл. Мужественное тело говорило собственным языком и бескомпромиссно требовало обладания.

— Конечно, ты девственница. Я это знаю и вполне уважаю, — прошептал Гейбриел. — Разве могут у меня возникнуть сомнения? А тот возглас, который ты только что слышала, — вопль страждущего мужчины, и ничего больше.

Кейт прильнула к его груди и услышала, как сильно бьется сердце.

— Мечтаешь, чтобы я оказалась именно такой распутницей, какой себя чувствую сейчас? — Она подняла голову и заглянула в его черные бездонные глаза. — Сегодня ты всего лишь мужчина, помнишь?

— Не знаю, удастся ли вообще мне пережить эту ночь, — обреченно пробормотал Гейбриел.

Кейт улыбнулась и вырвалась из его объятий.

— Сеанс раздевания еще не завершен. Доживешь до конца?

— Постараюсь, — усмехнулся он.

Сорочка почему-то прилипла к бедрам. Кейт слегка изогнулась и заставила ее спуститься, обнажив рыжеватую полянку между ног. Подняла руки и освободила волосы от последних шпилек. Густые и сияющие, они рассыпались по плечам и груди золотистым дождем. Кейт провела пальцами по локонам и расправила спутанные пряди.

— До чего же хороша! — едва слышно простонал Гейбриел.

— Пора бы принять ванну, — невозмутимо заметила Кейт, отворачиваясь. Помедлила и посмотрела на принца через плечо. — Кажется, вы сказали, что все готово?

Гейбриел не смог вымолвить ни слова, а потому просто вскочил и отдернул бархатный занавес, скрывавший интимную часть комнаты.

— Какая прелесть! — Глазам Кейт открылась картина райского блаженства: большая жестяная ванна, из которой поднимался пар, и отражающиеся в воде золотистые огоньки свечей.

Она осторожно опустила ногу в воду, а потом с блаженным вздохом села в ванну и откинула назад волосы, чтобы они свисали за ее край.

Тишину комнаты нарушали лишь тихие всплески и тяжелое неровное дыхание Гейбриела. Кейт снова улыбнулась. Да, если она, Кэтрин Долтри, решила стать распутницей, то только такой, какой этот замок еще не видел.

— Мыло, — потребовала она и вытянула руку.

Гейбриел молча положил ей на ладонь скользкий шар.

Кейт принюхалась.

— Мм… цветущая яблоня?

— Цветущий апельсин, — уточнил Гейбриел томным, греховным голосом.

Кейт приподнялась ровно настолько, чтобы домылить левую руку.

— Разве вам не пора одеться и вернуться к гостям? Боюсь, все начнут спрашивать, куда вы исчезли.

Он молча смотрел, как скользит по коже мыло.

— Гейбриел? — невинно позвала Кейт и подняла ладони к груди. — Вы ведь, ваше высочество, кажется, не собирались задерживаться надолго?

Взгляд его был таким голодным, таким горячим, что, казалось, еще немного — и вода испарится. Принц откашлялся.

— Пожалуй, я спущусь вниз, как только закончишь мыться. Если, конечно, не потребуется помощь.

Она подняла над водой ногу и принялась старательно тереть ступню и пальцы.

— Пожалуй, было бы неплохо, если бы кто-нибудь помог мне справиться со второй ногой. — Она взглянула на Гейбриела из-под ресниц.

Когда сильные мужские руки провели мылом по ее коже, возникло иное, абсолютно новое ощущение. К тому же понятие «нога» для Гейбриела означало не совсем то, что вкладывала в него сама Кейт. Пальцы упрямо подбирались все выше и выше.

Наконец терпение Кейт иссякло.

— Гейбриел!

— Тише, милая.

Пальцы Гейбриела окончательно осмелели… нет, это не поцелуй. Надо немедленно остановить… но ноги сами собой раздвинулись и опасные ласки окончательно лишали Кейт самообладания. Здравый смысл, сила воли, спокойствие — все качества, которые она так ценила, бесследно улетучились. Осталось только слабое тело, с радостью принимающее каждое прикосновение, нетерпеливо выгибающееся навстречу неведомым ощущениям.

Другая рука поднялась к груди. Ладонь обжигала, терзала, дразнила. Кейт запрокинула голову и застонала.

— Я… — выдохнула она, но не смогла продолжить.

На миг палец проник в тайную глубину. Кейт вздрогнула, негромко вскрикнула и схватила Гейбриела за плечи, пытаясь справиться с огненным вихрем.

Когда она все-таки пришла в себя, то обнаружила, что изо всех сил обнимает принца, зачем-то крепко зажмурившись. Гейбриел убрал руку, на прощание погладив шелковистые складки, и Кейт снова вздрогнула.

— Я хочу поцеловать тебя там, — сообщил принц обыденным тоном.

Кейт открыла глаза.

— О нет. — Быстрый, импульсивный ответ Гейбриела прозвучал глухо, но вполне определенно. — Сейчас мне пора спускаться в зал: нужно начинать бал, — но потом…

Он бережно, но решительно освободился из объятий и поднялся. От Кейт не укрылось, что он очень возбужден.

— А это не причинит вам неудобств? — спросила она и тут же поняла, что попытка завязать непринужденный разговор провалилась. Ее голос звучал жалобно, как будто она умоляла остаться.

Но остаться Гейбриел не мог.

Ни на миг не отводя глаз, он вытер полотенцем мокрую грудь.

— Причинит. Придется минут десять постоять на холодной лестнице.

В этот миг Кейт поняла, что повода для смущения нет. В том, что только что произошло, не было ничего постыдного.

— А что, если вы поцелуете меня… сейчас?

— Не убивай! Ты же знаешь, что мне пора идти.

Кейт лукаво улыбнулась.

— Что ж, хорошо. Только не забывайте: я здесь и жду. — Она откинула голову и слегка прогнулась — ровно настолько, чтобы грудь показалась над водой.

Гейбриел покачал головой и скрылся за бархатной портьерой, а спустя минуту Кейт услышала, как за ним закрылась дверь.

Она усмехнулась. Только что ей удалось понять нечто чрезвычайно важное и ценное: сейчас Гейбриел войдет в сияющий огнями парадный зал и сделает все, что должен сделать принц… А потом вернется.

— Ты едва не опоздал на первый танец, — сердито зашипел на него Вик. — Пришлось соврать, что Софонисба заболела, и отложить начало.

Гейбриел с трудом понимал, что происходит: сердце и разум остались наверху, в башне, — там, где ждала восхитительная Кейт.

И все же внушенное с раннего детства железное чувство долга заставило пересилить себя и спуститься к гостям.

— И вот я здесь, — сдержанно отозвался принц.