ГЗ. Жизнь и смерть в главном заповеднике российских студентов - Александр Ермак

Антон ответил уверенно:

– Раз должен, значит, полностью подтвердится. Послезавтра…

– Гарантируешь?

Он развел руками:

– Абсолютно…

На том и расстались.

Да, новое происшествие случилось, как и было обещано Макаровым, аккурат 20 апреля: «В общежитии главного здания МГУ произошло возгорание мусоропровода с последующим обширным задымлением нескольких этажей. Борьба с пожаром шла более 12 часов, т. к. очаг пожара находился в междуэтажной трещине или технологическом отверстии и подобраться к нему было чрезвычайно сложно…»

Конечно, я зашел к капитану Капустину, первым делом спросил:

– Есть ли жертвы?

Милиционер успокоил:

– Никто не пострадал.

– Слава богу.

Капустин поправил:

– Слава пожарникам, прибывшим вовремя и сумевшим затушить это очень непростое возгорание.

– Но почему оно произошло? – не мог не спросить я.

Капитан, как обычно, заглянул в бумаги:

– Пожарники говорят, что самовозгорание в данном случае исключено. Скорее всего, кто-то по неосторожности не до конца затушенный окурок бросил.

– А может, специально?

Капустин вздохнул:

– Может, и специально. Свидетелей нет. Как теперь уже узнаешь? А что это тебя у нас одни происшествия интересуют?

Ответил недоуменно:

– Я же журналист. Я же, когда мы первый раз встречались, сказал, что нашу газету, наших читателей эти непонятные взрывы и пожары в МГУ весьма заинтересовали.

Милиционер поморщился:

– Ну, журналисты же не только о происшествиях пишут, я же, вот, газеты читаю, и телевидение смотрю. Написал бы ты что-нибудь хорошее. Хотя бы про нас – милиционеров, несущих трудную службу.

– Напишу, – пообещал я, – обязательно напишу. Как только отличитесь в каком-нибудь раскрытии. Вы же, вот, не знаете, случайный окурок был или специально кто-то мусоропровод поджег?

– Не знаем, – согласился он.

– И с массовым отравлением в столовой еще не разобрались.

Капитану ничего не оставалось, как согласно кивнуть:

– Не разобрались.

– И ночное убийство аспирантки не раскрыто.

– Ох, – вздохнул Капустин. – Не раскрыто.

Я покачал головой:

– Хотите, чтобы я обо всем этом написал?

– Нет, – выставил вперед руку капитан, – ты это, ты не торопись. Как все раскроем, так и напишешь.

– Вот я и не тороплюсь.

– Вот и не торопись.

А надо бы, надо бы торопиться. Следующее происшествие случится уже 28-го. И я снова пытаюсь предупредить милицию:

– Будьте, пожалуйста, внимательны 28 апреля. Может что-то произойти. Снова.

Капустин, естественно, поинтересовался:

– Что именно?

Что я мог сказать:

– Не знаю. Это на уровне интуиции…

– Ну, если на уровне интуиции…

– Но ведь я уже предупреждал вас о 20 апреля.

– Совпадение, – отмахнулся капитан. – Знаешь, эти пожары, то побольше, то поменьше, в ГЗ достаточно часто случаются – столько народу живет, столько электробытовых приборов – и исправных, и неисправных, а проводка здесь старая… У тебя какая-нибудь точная информация по 28 апреля есть?

– Нет.

– На нет…

– И суда нет… – продолжил я.

Да, фактов у меня на руках никаких. А на догадках, как известно, следственную базу не построишь. Хоть ты их теоремой Макарова, хоть самого Пифагора назови…

До 28-го всего несколько дней. Снова что-то случится. 10 марта и 20 апреля только по счастливой случайности не погибли люди. Обойдется ли двадцать восьмого? Что делать?

В голову ничего путного не шло. Впрочем, впрочем, впрочем… Я снова задумался о личности Макарова. Может быть, все-таки могу помешать случиться тому, что запрогнонозировано им на двадцать восьмое. Может быть. Пошел к Антону:

– Привет.

– Привет, заходи, – провел он меня в комнату и сел за компьютер, от которого я, похоже, оторвал его своим приходом. – Садись где-нибудь.

Я сел на стул за его спиной:

– У меня к тебе несколько вопросов.

– Для статьи?

– Для статьи.

– Давай, – повернулся он ко мне, – у меня все равно сейчас компьютер перегружается.

Я смотрел ему прямо в глаза. От этого Антон, похоже, несколько растерялся:

– Ну, давай, спрашивай.

И я спросил:

– Где ты был 15 февраля?

Макаров, конечно же, удивился:

– Да откуда ж мне помнить?

Я подсказал:

– Ну, в тот самый день, когда ночью возле ГЗ убили аспирантку.

– Аспирантку, – как бы задумался он, – не помню. Нет, не помню.

– А ночью того же 15 февраля?

– Спал, наверное.

– Хорошо, – кивнул я, – а как насчет 26 января, когда здесь в ГЗ был взрыв между 15-м и 16-м этажом?

– Тоже не помню, – пожал плечами. – Да за компьютером, должно быть, также вот целый день сидел. А ночью спал.

– И взрыва не слышал.

– Я крепко сплю. Да и далеко это от нашей комнаты было.

Я кивнул:

– А 10 марта? Это не так давно. Помнишь?

– 10-го марта… – как бы задумался он.

Снова пришлось подсказать:

– Может быть, 10 марта ты был на свадьбе?

– Да, – подтвердил он, – точно, 10 марта я был на свадьбе. Ребята меня пригласили, мы давно знакомы, еще в школьных олимпиадах вместе участвовали. В загс я, правда, не поехал. Занят был с утра – проблемы возникли с японским центром, чуть мне неделю работы не угробили. Но потом, когда в столовой гуляли, спустился. Накопитель им информационный подарил – у меня лишний был. В общем, поздравил ребят.

– Ничего не ел там?

– Ничего. Я ведь практически тут же и ушел. Надо было продолжать работу, не до веселья было в тот день. А что?

Я не ответил на вопрос и спросил еще:

– А 20-го апреля ты где был?

Тут он помнил:

– В день пожара в мусоропроводе?

– Да.

Антон кивнул на компьютер:

– Здесь. У себя. Так мерзко воняло по всем этажам какой-то жженой гадостью. А… – хотел он спросить, но я ему не дал:

– А где будешь 28 апреля?