Князь советский - Эльвира Барякина

– У тебя покурить есть? – жалобно спросила Галя.

Митрофаныч вытащил пачку «Казбека» и, выбрав самую мятую папиросу, протянул ее Гале.

– Ты ж вроде бросила курить?

– Да какое там «бросила»!

Она вышла на лестницу и долго стояла, затягиваясь вонючим дымом. Все ее зароки уже не имели смысла.

Митрофаныч тоже вышел на площадку.

– Тебе не скучно одной-то? Хочешь, приходи ко мне – будем вместе головоломки разгадывать. Мне недавно одна архи-трудная попалась: «Из прилагаемых рисунков-клякс сложи силуэт красноармейца с ружьем». Я как ни бился, у меня то жаба выходила, то чайник.

Галя молча разглядывала его стоптанные тапки, поеденную молью кофту и штаны с пузырями на коленках.

– Ты ведь до сих пор в архивном бюро работаешь? – спросила она. – Ты можешь через свое ведомство сделать запрос в Нижегородский губернский архив?

Митрофаныч приосанился.

– А тебе что именно надо?

– Мне нужны сведения о Рогове Климе или, может, Клименте – я не знаю, под каким именем он проходит по документам. Дата рождения по старому стилю – 4 июля 1889 года. Узнай, все, что можешь, а я тебе талон на валенки дам.

– Вот спасибо! – просиял Митрофаныч. – А то моя обувка совсем развалилась. Может, тебе еще что-нибудь нужно?

Галя задумалась.

– Еще попроси поискать Рогова в архивах Георгиевской церкви в Нижнем Новгороде.

Вернувшись в свою комнату, Галя без сил повалилась на постель. Она уже не знала, что для нее страшнее: жить в неведении или узнать правду.

«Будь что будет», – повторяла она.

Молиться Галя уже не смела: после колдовства, лжесвидетельства и предательства ее молитвы могли дойти разве что до сатаны.

1.

После сумрачного дождливого севера крымское солнце показалось Климу ослепительным. Он спрыгнул с подножки вагона и сразу же увидел Нину и Китти. Они торопились ему навстречу – обе одетые в простые ситцевые платья в цветочек и одинаковые белые беретки, связанные крючком.

– Папа приехал! – завизжала Китти.

Он подхватил ее на руки и расцеловал.

– Ну, как вы тут?

Она принялась рассказывать, как они с мамой ходили смотреть кино «Тип-Топ в Москве» – про рисованного негритенка, изображенного на фоне настоящего города.

Клим покосился на Нину. Она стояла рядом и бездумно теребила маленького перламутрового жирафа, висевшего на ее шее.

– Элькин подарил? – сразу догадался Клим.

Вспыхнув, Нина хотела убрать кулон под платье, но потом поняла, что не надо бы перекладывать чужой подарок ближе к сердцу, – и еще больше растерялась.

Они даже не поздоровались.

– Ладно, пошли искать автобус, – сказал Клим, подхватывая чемодан. – Китти больше не болеет?

Нина покачала головой.

– Я выяснила, в чем было дело – ей нельзя есть шоколад.

Пока они шли до остановки, она в подробностях рассказала о своем открытии. Клим пытался придумать, что ей ответить, и не находил слов. Нина выжидающе смотрела на него.

– Спасибо, молодец, – произнес он и тут же разозлился на себя: он разговаривал с ней точно так же, как с Галей, когда та входила к нему с докладом.

По дороге в Феодосию Клим решил, что будет вести себя естественно – но в том-то и дело, что естественность для него означала отторжение. И Нина чувствовала это.

Когда они сели в автобус (напротив друг друга, а не рядом), она поставила ноги на чемодан, и Клим сдвинул в сторону колени, чтобы невзначай не коснуться ее. Нина криво усмехнулась: мол, не очень-то и хотелось!

Автобус тронулся. Окна были открыты, и ветер трепал ее волосы и надувал парусом подол ее платья. Клим старательно глядел куда угодно, но только не на Нину.

Сидящий через проход старик любовно ворчал на свою жену – чтобы она не смела носить ведра, а то спина будет болеть.

Светлоголовый мальчик приставал к матери:

– А Людочка уже приехала? Она нас ждет?

Вот свяжется с какой-нибудь Людочкой, а потом проклянет все на свете!

– Вы что, в молчанку играете? – подала голос Китти. – Тогда я тоже буду! Раз-два-три, ни слова ни говори!

Она надула щеки и закрыла рот ладонями, и Клим был благодарен ей за повод помолчать.

Автобус попал колесом в яму, Клима кинуло к Нине, и он едва удержался на месте, схватившись за поручень.

– О, черт!

– А-а-а! Ты проиграл в молчанку! – ликующие завопила Китти. – Мама, он теперь должен выполнить все наши желания!

2.

Когда они добрались до Дома Славы, Нина повела Клима знакомиться с хозяйкой.

Та сидела в маленькой задымленной кухне с беленой печью и бесчисленными полками для посуды. Отблески закатного солнца догорали на банках с соленьями и вареньями, и воздух пах палеными семечками.

Увидев Клима, старуха поднялась и уперла руки в бока.

– Чего ему тут надо? Свободных комнат нету.

– Он будет жить со мной… – начала Нина, но Слава неожиданно рассердилась:

– Где он у тебя будет спать? Развелась с ним – значит, все кончено… Что еще за разврат? У меня разврата не будет!

Клим перевел недоуменный взгляд на Нину: кажется, ему тут были не рады.

Сидевший на подоконнике попугай вдруг заорал диким голосом:

– Огонь, батарея, пли! Да добей ты его!

Нина принялась спорить с хозяйкой: мол, она ее предупреждала, что к ней приедет супруг.

Клим усмехнулся: ну надо же – его опять произвели в Нинины мужья!

– Я пойду.

– Погоди! – крикнула она. – Побудь на улице, я сейчас все улажу.

На крыльце Клим столкнулся с Элькиным.

– Что, приехали? – хмуро спросил тот.

Клим вспомнил перламутровую подвеску на шее у Нины. Ну что ж, понятно, почему его так встретили. Тетушка Слава явно была заодно с племянником.

– Давайте я расплачусь за машину, – сказал Клим.

Он передал Элькину завернутые в бумагу червонцы. Не пересчитывая, тот рассовал их по карманам.

– Как вы будете водить мою «Машку»? – помолчав, спросил он. – Шофера наймете?

– Вернусь домой и запишусь на курсы при Центральном доме Красной Армии, – отозвался Клим.

– А когда вы едете назад?

Послышался звук шагов, и на крыльцо вышли Слава и Нина.

– Сегодня уже поздно, – проворчала старуха, недобро поглядывая на Клима. – Ночуй на террасе, если хочешь, а завтра езжай к Айнуру – он тоже сдает комнаты – только не здесь, а в Коронели, за Феодосией.