Бог астероида - Кларк Эштон Смит

– Беги! – крикнул он Лэнгли. – Я заставлю их заплатить за предательство, а ты тем временем, возможно, сможешь убежать.

Фарнхэм нажал на спусковой крючок. В Айсфу он не попал, но свалил по крайней мере двоих тиисинов, которые стояли рядом с Дёэ. Фарнхэм вновь принялся выцеливать противника, лучи из башни, извиваясь, двигались вперёд. Бледные, холодные и смертоносные, они были уже почти у его ног. Пока Фарнхэм целился, Айсфа укрылся за первыми рядами толпы, но Дёэ всё ещё сиял сквозь их туманные тела.

На этот раз тяжёлая пуля из мощной винтовки нашла свою цель, прошив по дороге нескольких ультрафиолетовых существ прежде чем достигла Айсфы и мистического светящегося яйца.

Фарнхэм с трудом представлял себе, что за этим последует, и всё же был уверен, что разрушение Дёэ обязательно повлечёт за собой какую-то катастрофу. Результат оказался совершенно непредвиденным и едва ли поддающимся описанию.

Прежде чем Дёэ выпал из рук своего подстреленного носителя, он, казалось, начал стремительно увеличиваться в размерах, превращаясь в круг интенсивного сияния, вращаясь и размывая фигуры ультрафиолетовых людей на переднем плане по мере своего роста. С ужасной скоростью вращающийся круг света ударил по ближайшим зданиям, которые, казалось, взлетели вверх и исчезли, как башни исчезающего миража. Разрушение не сопровождалось ни грохотом взрыва, ни каким-либо другим звуком – виден был лишь этот бесшумно вращающийся, непрестанно расширяющийся диск света, который в скором времени угрожал поглотить весь город Циис.

Зачарованный зрелищем, Фарнхэм почти забыл про змеящиеся лучи. Слишком поздно он заметил, что один из них уже дотянулся до него. Он отпрыгнул назад, но луч поймал его, обмотавшись вокруг его конечностей и тела, точно анаконда. Фарнхэм ощутил ледяной холод, ужасное сжатие, а затем, лишённый всякой возможности сопротивляться, обнаружил, что странный силовой луч тащит его обратно вниз по склону в сторону Цииса, в то время как второй луч продолжал преследовать убегающего Лэнгли.

Между тем расширяющийся диск огня достиг башни, из которой исходили лучи. Внезапно Фарнхэм почувствовал себя свободным – оба змеевидных луча исчезли. Он стоял как вкопанный, в безмолвном трепете, и Лэнгли, спустившись с холма, чтобы помочь ему, также остановился, наблюдая за могучим кругом света, который, казалось, заполнил беззвучным вихрем разрушения всю котловину, лежавшую у них под ногами.

– Боже мой! – воскликнул Фарнхэм после краткого молчания. – Посмотри, что происходит на склоне.

Валуны и массы земли начали подниматься в воздух перед белым пылающим водоворотом. В медленной, молчаливой левитации они поплыли по направлению к людям, будто сила сверхъестественного взрыва вышла за пределы Цииса.

Фарнхэм и Лэнгли спотыкаясь, бросились бежать по склону. В этот миг их настигла некая сила – подняла их мягко, плавно и неодолимо. И людей, внезапно ощутивших себя в невесомости, понесло по небу, словно листья или пёрышки на ветру. Они увидели, как покрытый валунами склон проплывает далеко внизу, а они всё летели, летели ввысь в лунном свете, над мрачной пустыней, протянувшейся на много лиг. Людей охватила слабость, их начало мутить от нарастающего головокружения. Незаметно для себя, где-то во время этого невероятного полёта, они впали в бессознательное состояние.

Луна висела совсем низко над горизонтом, и она светила едва ли не прямо в глаза Фарнхэму, когда тот очнулся. Поначалу он пришёл в полное замешательство, совершенно сбитый с толку видом окружающей обстановки. Он лежал на песчаном склоне, среди редкого кустарника, скудного и чахлого. Неподалёку от него лежал Лэнгли. Слегка приподнявшись, Фарнхэм увидел под склоном белые, окаймлённые тростниками воды реки, которая не могла быть ничем иным, как Таримом. Едва веря собственным ощущениям, он понял, что сила странного взрыва перенесла Лэнгли и его самого на расстояние многих миль, и, судя по всему, опустила на землю невредимыми рядом с целью их пустынных скитаний!

Фарнхэм поднялся на ноги, чувствуя странную лёгкость и неустойчивость. Он сделал пробный шаг и, взлетев в воздух, приземлился через четыре или пять футов, словно потерял половину своего обычного веса. Двигаясь с большой осторожностью, Фарнхэм подошёл к Лэнгли, который уже принял сидячее положение, с искренним облегчением обнаруживая, что его зрение вновь становится нормальным. Сейчас он видел лишь едва заметное сияние окружавших его предметов. Песок и валуны были приятно твёрдыми, и его собственные руки уже не выглядели полупрозрачными.

– Боже! – обратился он к Лэнгли. – Это был какой-то взрыв. Высвободившаяся при разрушении Дёэ сила, похоже, что-то сделала с тяготением всех окружающих объектов. Полагаю, город Циис и его жители, должно быть, вернулись во внешний космос, наверняка даже земная материя вокруг инфрафиолетового города в какой-то мере должна была лишиться собственной массы. Однако мне кажется, ее действие постепенно ослабевает, и нам с тобой не о чем беспокоиться, иначе мы бы до сих пор летели по воздуху.

Лэнгли встал и попытался сделать несколько шагов – с таким же обескураживающим результатом, как ранее это произошло с Фарнхэмом. После нескольких попыток он смог управиться со своими ногами и достиг равновесия.

– Я всё ещё чувствую себя дирижаблем, – прокомментировал он. – Полагаю, нам лучше не упоминать об этом в нашем отчёте для музея. Город, его жители, все невидимые, в самом сердце Лобнор – это было бы слишком для научной достоверности.

– Согласен, – ответил Фарнхэм. – Всё это было бы слишком невероятным, даже для научно-фантастического рассказа. На самом деле, – добавил он с лёгкой ехидцей, – это даже более невероятно, чем существование руин Кобара.

Велико число и многообразие смутных ужасов Земли, что наводняют её со времени сотворения нашего мира. Они дремлют под нетронутым камнем, растут вместе с корнями деревьев, движутся по дну моря и ползают под землёй; они обитают в самой глубине святилищ. В нужное время эти ужасы выбираются из закрытых бронзовых гробниц и запечатанных глиной могил. Есть такие, что давно известны человеку, и другие, ещё неведомые, что проявят себя только в последние страшные дни. Самые ужасные и омерзительные из всех этих созданий ещё ждут, когда их случайно обнаружат. Но среди тех, что раскрыли себя в былые времена и проявились в своем истинном обличии, было одно существо, что не могло получить имя из-за своей крайней скверны. Се – исчадие, от смерти в смерти порождённое тем, кто незримо пребывает в склепах.

Из «Некрономикона» Абдула Альхазреда

В некотором смысле нам повезло, что история, которую я собираюсь вам поведать, по большей части основана на видении непонятных теней, неясных полунамеках и моём недопустимом воображении. Иначе она никогда бы не была написана рукой человека или прочтена людьми. Моё незначительное участие в этой отвратительной драме ограничивалось лишь последним актом, а то, что происходило до этого, я воспринимал лишь как далёкую призрачную легенду. Но даже в таком расколотом отражении его противоестественный ужас того происшествия вытеснил все другие события из моей повседневной жизни, превратив их в подобие непрочной тонкой паутинки, сотканной на самом краю продуваемой всеми ветрами раскрывшейся чёрной бездны, уходящей глубоко внутрь полуоткрытых подземных склепов, в самых нижних пределах коих таятся гниль, тлен и разложение.