Линейцы - Андрей Белянин

– Вы абсолютно правы. А не выпить ли нам за дружбу, вечную дружбу между людьми и ануннаками? – вдруг произнес кавказец, собравшись с силами.

Чёрный Эну снисходительно щёлкнул пальцами. Практически в ту же секунду на пороге появился стройный стюард в белом мундире, но почему-то без штанов. Бвана многозначительно кивнул ему, и буквально через полминуты на столе стояли два серебряных цилиндра, до краёв наполненные багрово-красной жидкостью.

– У нас есть то, что вы называете вином.

Молодой человек поднял свой сосуд, и… в нос ему ударил железный запах крови. Заур молча поставил цилиндр на стол. Верховный, с нескрываемым удовольствием сделав глоток, посмотрел на гостя, и губы его искривились.

– Стюард! – деланно взревел он, оскалив окровавленные зубы. – Я приказал подать нам напитки! Вино, а не… убери это!

Несчастный, охнув, метнулся куда-то вбок, буквально тут же вернувшись с чистой посудой и глиняным запотевшим кувшинчиком.

– Иногда подчинённые бывают досадно рассеяны. Пейте же.

Заурбек огромным усилием воли заставил себя налить тёрпкое ароматное вино с кизлярских предгорий и осушить цилиндр, практически не отрывая от губ. Креплёный алкоголь он выпил как воду, просто заливая пересохшее горло.

– О, квасите? – В переговорную вломился Барлога, счастливый, как медведь в трусах, сбежавший на одноколёсном велосипеде из цирка-шапито. – Не-не, я пить не буду! Если вы всё, то мы линяем. Так сказать, солдатушки – бравы ребятушки, наши жёны – пушки заряжёны, чего-то там ещё… А, и горн побед зовёт в дорогу!

– Мой друг хочет сказать, что нам пора.

– Надеюсь, мы поняли друг друга… – Бвана, не вставая, помахал четырёхпалой ладонью.

– Думаю, мы обсудим ваши предложения и дадим ответ в самое ближайшее время.

– Отлично. Позвольте вручить небольшой презент в честь крепости наших будущих отношений. – Верховный осторожно вытянул из кармана небольшой прямоугольный свёрток. – Это очень древняя книга о вечной жизни, надеюсь, она принесёт пользу и вам, и вашим народам.

– Спасибо премного, данке шён, мерси! Валим, валим, тебе говорят! – Василий даже не дал товарищу толком попрощаться, едва ли не за воротник черкески выволакивая его из помещения. – Да не упирайся ты! Вот поверь, прям срочно-срочно-срочно надо! Аж невтерпёж!

Дорога по коридору не была долгой или трудной, достаточно было идти на запах свежего воздуха. Единственное, что немножечко смущало Заура – так это необходимость бежать за старшим товарищем сломя голову, когда по идее можно, да и нужно было удалиться без недостойной спешки, спокойным, прогулочным, даже чуть ленивым шагом. Но рьяный подпоручик уже задал темп и останавливаться не собирался. Когда они вылетели на порог инопланетного корабля, то причина такой спешки получила некое логическое обоснование.

– Кунаки! Шкорее! Там нехолошие, злые апреки наших осень допрых и милых казаков обизают! Неприлисные вещи им гофорят, сесное слово! Детушка Ерошка больсе молсит, но дефушка, которую я фсю узе люблю, такими непесятными фыразениями им отвесяет, э-э! Пушкин бы покрашнел со сфоей «Гаврилиадой», да?!

Парни коротко выдохнули и сиганули вниз, минуя по четыре ступеньки в прыжке. Придерживая оружие, они наперегонки бросились к ожидающим неподалёку скакунам. Ахметка, визжа от возбуждения, семенил впереди, развивая тему и воодушевляя горячих студиозусов:

– Там иссё тот наиб ходит! Самый глафный, нос фферх, на фсех зуби скалит! Татьяна его матом пошлала, а он ей так нагло гофорит: «Ты сё такая дерская, а-а?!» У-у, шакал парсифый! Зря ты ефо спасал, зря, я тибе придупрешдал, ти миня не слусал, э-э…

Владикавказец даже не удостоил его ответом, сунув подарок бваны за пазуху. Во-первых, гнилые отмазки были не в его характере, да и время сейчас мало подходило для каких-то там объяснений. Барлога тем более не лез в чужие разборки: всё, что его сейчас волновало, это судьба старого казака и его внучки. В сёдла буквально взлетели ласточкой, не касаясь ногой стремени, а осознавшие важность момента умнички-кони с места взяли в галоп! И Вася и Заур вылетели из сёдел, как пробки…

Встали, высказались относительно своих скакунов максимально приличными словами – «колбаса, консервы, мясокомбинат», чем ввергли оных в ступор, и вновь взгромоздились верхом. На этот раз буланый и вороной пошли с лёгкого шага на рысь, с рыси в карьер, а там уже галоп, и как говорится, давай бог ноги!

Но всадников своих они несли так нежно и заботливо, как если бы хрустальную вазу наполнить дорогущим коньяком и поставить задачу преодолеть горную речку, неровный ландшафт, крутой подъём вверх, скачку по узкой тропе смешанным лесом, а если хоть каплю расплескаешь, то расстрел с конфискацией на месте! В общем, лошадки постарались.

Кривоногий шайтан безнадёжно отстал. Два всадника, ни от кого не прячась, ни о чём не задумываясь, вылетели на небольшую полянку, где на прогретом солнце камушке сидел дед Ерошка, а рядом с ним, скрестив руки на высокой груди и сдвинув чёрные брови, мрачно стояла его внучка.

На первый взгляд, никакой опасности заметно не было, но стоило студентам спрыгнуть на землю, как со всех сторон из-за кустов выдвинулись люди. Не менее двадцати разнокалиберных стволов уставились на наших героев, а навстречу им на шикарном тонконогом жеребце выехал рыжебородый наиб в богатых одеждах и папахе, обмотанной зелёной тканью.

– Мы вас ждали, дорогие гости! – насмешливо поклонился он, приложив ладонь к груди. Его русский казался идеальным, без малейшего акцента и характерной замены «в» на «у». – Я даже не надеялся увидеть вас всех сразу. Но Аллах оказался милостив!

Мюриды дружно рассмеялись, двое или трое в переизбытке чувств пальнули в воздух.

– Ведут себя как на свадьбе в Москве! – сквозь зубы буркнул подпоручик и, ни на кого больше не обращая внимания, сразу направился к Татьяне. – Ты в порядке? Не обижают?

– А ты, стало быть, заступиться решил? – хмыкнула она. – Ничо, не боись, офицерик. Стань за моей спиной, коли не заметят, так и не тронут.

– Угомонись, Танька.

– А чего он, дедуль?

– Я от тебе говорю, угомонись, – не повышая голоса, приказал старый казак. – Ить подошёл человек с открытой душой, а тебе бы тока нижнюю губу выпячивать!

Господин Кочесоков в то же время встретился взглядом с всадником и сделал первый шаг, так же вежливо поклонившись, а потом ещё поприветствовав всех на чеченском:

– Маршалла ду шуьга![36]

Горцы удивлённо переглянулись, не зная, как реагировать. То ли принять заблудшего брата в родной тейп, то ли прямо здесь и сейчас перерезать горло предателю своего народа. Положение спас рыжий наиб: он спрыгнул с седла и, растолкав своих мюридов, широко распахнул объятья.

– Как твоё имя, джигит?