Тёмных дел мастера. Книга четвёртая - Алексей Берсерк

— А мне казалось, что все гномы уже давно вымерли… — больше для себя заметила Фейр.

Однако старый лучник охотно поддержал разговор, пристраивая рюкзак и колчан под ткань таким образом, чтобы они не упали на пол во время езды.

— Хех, дык оно и в наше время все люди тоже так говорили. Нету их, мол, байки всё это. Особенно у нас, на севере, любой коротышка за гнома мог сойти. Хотя кто-то божился, что сам с ними торговал на дороге. А другие отвечали, что спьяну и не такое померещиться может.

— Да, пожалуй, вы правы. Ну, то есть у нас в городском музее до сих пор их скелеты в отдельном зале выставляются. Вместе с черепами эльфов, — спешно забормотала девушка. — Но касательно теории их происхождения уже нет такого однозначного мнения, какое сохранялось ещё 30 лет назад. Одни утверждают, что это — всего лишь отдельные племена аборигенов, первоначально населявших Сентус до времён экспансии сюда ранних народов Гилия и Хаас Дина. А вот тех, кто относит их к другому виду живых существ, ссылаясь на строки священного писания, становится всё меньше. И над ними часто подшучивают в археологическом министерстве, если верить некоторым натуралистским журналам, которые я иногда покупаю.

— Э-э… ну да, — по обыкновению, ничего не понял Гортер, пропустив столь мудрёные слова и выражения мимо ушей. — Но ведь тут такое дело, понимаешь, что я-то про них вообще ничего не знал. Пока однажды не встретил на дороге. Вот в тот треклятый день он мне и открылся насчёт своих гномьих фокусов. Шли мы с твоей матерью, шли по своим делам. И вдруг смотрим: катится впереди повозка точно сама по себе. А погонщика-то и нету. Сначала я впопыхах и лошадки его не приметил, потому что махонькая она была, будто жеребёнок. Но это всё оттого, что загружена была та повозка доверху всяким добром. А сбоку — не поверишь! — висел мой лук, к тюкам привязанный!

И знаешь, что мне сказал тот паршивец гном сначала? Сказал, что подобное тянется к подобному. От гад! И потом заявляет, что я теперь, дескать, чуть ли не последний лучник в этой стране. А он — чуть ли не последний гном. Те слова его я хорошо запомнил.

— А дальше? — с любопытством вставила Фейр, устраиваясь на козлах.

— Ну так а что дальше? — повторил её фразу матёрый охотник, как иногда поступали необразованные селяне в его возрасте, когда хотели перейти от одной части разговора к другой. — Я решил, что легко такого щуплого да мелкого торгаша заломаю. Тем более со мной твоя мать была. Хотя не хотелось мне в тото момент, чтобы она про нашу семейную тайну узнала. Потому она вряд ли понимала что происходит, пока я ей не решился рассказать всё вечером того же дня.

Но ты и меня пойми: я ж в первые секунды, когда дедов лук у него в повозке увидел, ни о чём другом больше думать не мог. Сразу бросился на проходимца — а он меня в лужу мордой ка-ак кинет! Я, если честно, и сам не понял как. Хватаю палку — а его уж нету. Исчез. Я тогда подбежал к повозке и за лук обеими руками схватился — решил, что вытяну его. Да вот только и смог, что лошадку его приземистую рассмешить. Потому как потащило меня тут же вслед за луком прям ей под копыта. А потом стало крутить волчком да снова по земле валять. А гном этот, значит, на пенёчке сидел, оказывается, рядом, всё то время, что меня по земле волочило, да ногами своими болтал бесстыжими. «Обязательства гномьего постоянства», — пропищал. Вот как он свою силу назвал мне тогда.

— То есть он был не только гном, а ещё и магус? — решила уточнить девушка, слегка нахмурив брови от зарождающегося в ней скептицизма. — Мне мама этот момент слегка не так рассказывала.

— Ой, не знаю, милая, чего там тебе Джейн такого наплела, — отмахнулся Гортер, закончив наконец возиться с вещами. — Но сама она в тот момент тоже упала и всё никак встать не могла. Так что не стал бы я равнять то, что вы обычно магией своей творите, с умениями стервеца того мелкого. Уж больно… хитро всё у него это работало. Ни палочек, ни слов он не использовал. А мой лук, дорогая, ни одной магии не обмануть, когда у него в рукоять полудиск вставлен. Сам дед мне про это всё как следует растолковал ещё в детстве. И выучить заставил вместе с той историей про первого нашего предка, о котором я тебе недавно рассказывал. Да и не было ни разу такого, чтобы магия чья-то могла мой лук с полудиском в воздух поднять. Даже… — здесь следопыт слегка осёкся и понизил голос на полтона, — …даже когда двадцать пять лет назад я в первый и последний раз тех людей выследил, на которых сейчас охочусь. Ведь они тоже никакими палочками не пользовались. Однако магию их мой родовой лук до последнего ломал. Прям в воздухе, как обычно. Пока меня что-то под рёбра и в ногу не ужалило… Видать, со спины прилетело или с земли, пока я от огня защищался. Не заметил этого. И не успел лук туда вовремя опустить. Потому и не хватило обхвата, чтобы полудиск эту заразу всю в себя втянул да развеял. Только часть её.

— А гному этому, выходит, удалось ваш лук провести? — с недоверием глянула на заднее сиденье Фейр.

— А гному удалось, — подтвердил старый охотник. — Да не сам лук, а полудиск на нём! Вот что важно.

Ох, ни за что бы не поверил в такое, кабы не увидел. Но он нам с твоей матерью много чего наплёл в тот день ещё про свои странствия. Мол, что нет у их народа другой силы, кроме той, что даёт торговая сделка. Она им как бы руки развязывает. И что металлы ему всякие редкие подвластны ещё на свете. Отчего и отправился этот гном в последнее скитание по земле — собирать их. А мой лук как раз из такого металла сделан.

Хотя мне-то, конечно, хотелось только поскорее дедов лук у него отобрать, чем бредни всякие слушать. Но вообще, поджилки у меня от его слов всё ж маленько затряслись. За наследие родовое боязно стало. Что столько лет искал его, а теперь не смогу наш лук у какого-то торгаша мелкого отнять. Который им к тому же вертел как вздумается! Вот тут-то он мне новый договор заключить и предложил. Знал он кто этот лук повсюду искал, потому как весть о нашей сожжённой деревне к тем годам давным-давно уж по северу гуляла. Да и имя моего отца у него в прежнем договоре сохранилось, когда отец лук продавал. Но вот откуда этот стервец про свойства нашего лука выведал — то для меня до сих пор загадка. Хотя может такие вещи их народ сам умеет как-то раскрывать.

Продолжая неторопливо рассказывать девушке о своих похождениях и делясь с ней иными историями то об одном, то о другом, Гортер не заметил, как через какое-то время уже и сам очутился в коляске, держа одной рукой вожжи. После чего доставившая их сюда прошлым вечером лошадь послушно прошла через ворота и, будто понимая желания хозяина, двинулась дальше по мостовой, между тем как Фейр изредка указывала старику, где сворачивать.

Постепенно вокруг них уплотнялся поток людей и карет, что вполне соответствовало обычному кальстергскому утру. И можно было видеть, как статично и одновременно суетно выглядели городские улицы в этот час, когда буквально весь квартал спешил на работу и неизбежно застревал в заторах. А также подметить множество других мелких деталей, которые совершенно выпадали из поля зрения горожан по вечерам, когда на крыши домов опускались сумерки и большую часть окружающего пространства начинала заполнять ярко светящаяся магия. Впрочем, на сей раз её концентрация была значительно меньше и уже не так сильно давила на Гортера, который хоть и ощущал постоянную ноющую боль в голове, до последнего преследовавшую его в больших городах, но сейчас не придавал ей особого значения — потому что был по-доброму увлечён беседами со своей спутницей. И постоянно чувствовал в этом раскрытии тайн нечто сакральное… хотя в то же время и до чёртиков печальное.