Смерть под ее кожей - Стивен Спотсвуд

нужно подносить к уху, правильно?

Мой ответ был нецензурным.

Я вышла из дома, спрашивая себя, влияю ли я на нее и хорошо ли это.

Глава 38

Я стучалась в трейлеры и спрашивала, где найти Аннабель, пока кто-то не указал мне на маленький потрепанный трейлер в самом дальнем углу. Я быстро постучала в дверь. Ее открыла помощница фокусника, на сей раз не в сценическом костюме, а в туго перетянутом ремнем на талии выцветшем шифоновом платье. Весьма практичный наряд, в отличие от одежды из тонкого шелка, которую обычно предпочитают танцовщицы.

— Чего тебе? — спросила она, скрестив руки на груди и дернув босой ногой.

— Перемолвиться словечком.

— О чем?

— О том, что, по твоим словам, случилось тем вечером, когда убили Руби.

Ее глаза вспыхнули яростью.

— Что значит «по моим словам»? Я нашла тело. Позвала на помощь. Я к ней не прикасалась. Конец истории.

— Не твоей истории. А Мистерио.

Я наклонилась к дверному проему и прошептала, чтобы никто из тех, кто мог бы подслушивать, ничего не узнал:

— Он слепнет, да?

Я бы не стала играть с ней в покер.

— Входи, — в конце концов произнесла она.

И я вошла.

Ее трейлер был вылизан и обставлен с армейской тщательностью.

Ни дюйма потраченного впустую пространства. Она умудрилась втиснуть даже книжный шкаф. Я изучила названия на корешках. Все они были об истории и механике фокусов.

Я села на кровать, а Аннабель разложила табурет для фокусов. Закрепила ножки, чтобы он не рухнул, и села на него, скрестив ноги и наклонившись вперед, как хищная птица.

Единственным украшением трейлера был плакат, аккуратно приклеенный к стене в изножье кровати. На нем была изображена фигуристая брюнетка в одной лишь оборчатой юбке, ладони девушки были расположены в стратегически важных местах.

Кричаще-красными буквами афиша объявляла: «Каждый вечер в “Пальме” — Грешница Салли!» Внизу стояла дата примерно двадцатилетней давности. Я решила бы, что Аннабель неровно дышит к грудастым танцовщицам бурлеска, если бы не заметила, что у Салли такие же глаза, как у Аннабель, и такая же сладкая, но недобрая улыбка.

— Твоя мать? — спросила я.

Ее лицо по-прежнему ничего не выражало. Но это понятно. Человека, который с самого детства видит взлеты и падения, и падения, и падения шоу-бизнеса, в зрелом возрасте будут волновать только деньги.

— С чего ты взяла насчет Мистерио? — спросила она, сразу переходя к делу.

— Заметила пару симптомов. Первый — это ты. Мистерио, которого я знала, предпочитал скромных и покорных помощниц. Не позволял им приложить руку к фокусам и без зазрения совести давал волю собственным рукам. С тобой все по-другому.

Я кивнула на собрание книг.

— У тебя есть амбиции, — отметила я. — И, похоже, Недли готов тебя натаскать. Что он получает взамен? Потому что, мне кажется, если он сунет руку тебе под юбку, то останется без пальца, и я говорю это в самом хорошем смысле.

Ее хищная ухмылка подтвердила мои слова.

— И потом — в первый день, когда Большой Боб устраивал нам экскурсию, я встретилась взглядом с Мистерио. Он был всего в десяти шагах и даже бровью не повел, как будто не узнал меня. Сначала я решила, что Мистерио просто ведет себя как говнюк, по своему обыкновению. А потом до меня дошло. Он не узнал меня, потому что не видел. А если он не видел меня с десяти метров средь бела дня, то как мог узнать Калищенко, который быстро прошел мимо полога шатра в свете всего нескольких фонарей?

Аннабель поерзала на табурете. Не сказала бы, что в муках, но где-то близко к этому.

— Он нормально видит, — сказал она. — Узнает людей на расстоянии. По фигуре. В особенности знакомых.

— Меня он не узнал.

— Он не видел тебя пять лет.

— Он сразу сказал тебе, что видел Калищенко? Или только когда спросила полиция?

— Он не лжет.

— Может, не нарочно. Но если полицейские спросили, не было ли поблизости русского, а он помнил чью-то смутную фигуру, то мог убедить себя, что это Вэл.

Аннабель смотрела себе под ноги, вцепившись пальцами ног в потрепанный ковер.

— Давай так, — сказала я. — Как по-твоему, он готов заявить под присягой, что видел именно Калищенко? В буквальном смысле поклясться перед присяжными? Ведь именно это ему и придется сделать. И, поверь, адвокат проверит его зрение.

Я приперла ее к стенке, и она это знала. Если откроется, что Мистерио теряет зрение, его дни будут сочтены. Может, он еще соберет публику, но половина зрителей будет ждать промахов, а другая половина — следить, как его симпатичная помощница тянет на себе весь номер.

— Я поговорю с ним, — сказала она. — Но он правда думает, что это был Калищенко.

— Просто спроси его, насколько он уверен. Используй фразу «разумные сомнения». А потом заставь его позвонить шефу полиции.

Она кивнула. Все-таки Аннабель была практичной девушкой.

— Так какой у вас договор? — спросила я. — Мистерио обучает тебя своим трюкам, а ты занимаешь его место, когда он больше не сможет подменять карты?

Она засмеялась. Резко и хрипло. Как наждачкой по железу.

— Не говори глупостей, — сказала она. — Будет чудом, если цирк Харта и Хэлловея протянет еще пару лет.

Она достала с верхней полки книжного шкафа колоду карт и рассеянно перетасовала, ее пальцы двигались сами по себе.

— У Недли еще есть связи, — сказала она. — Нью-Йорк, Вегас, Атлантик-Сити. И кое-где за границей, где фокусницы встречают меньше препятствий. Он уже представил меня кое-кому. Я позаботилась об этом заранее. Меня ждут в нескольких труппах. Маленьких, но это только начало.

Я вытащила туз бубен, но только потому, что она мне позволила.

— Я пробуду с Недли до конца сезона. После этого у меня будет три месяца перерыва, чтобы отточить мастерство, а затем я начну выступать самостоятельно. Вероятно, под другим именем.

— Грешница Салли? — предположила я.

Она улыбнулась, но беззлобно.

— Меня называли и похуже, — сказала она и снова показала лежащий на ладони бубновый туз. Она повернула запястье, и туз превратился в даму. Еще одно движение, и дама стала валетом.

— А как же Мистерио? — спросила я. — Что будет с ним? Если где-то и существует богадельня для старых фокусников, то я о такой не слышала.

Она пожала плечами.

— Ему придется делать то же, что делают все в этом бизнесе.

— Это что?

Последний поворот запястья, и она бросила на кровать короля червей. Короля-самоубийцу, вонзающего себе в голову собственный меч.

— Самому о себе позаботиться, — ответила она.