Чужая дочь - Елена Арсеньева

Без стука вошла Лиля.

У Говорова горло пересохло при виде ее бледного лица. Да и вся она выглядела такой… бледной, потускневшей, пришибленной!

Говоров не решался слова сказать: просто смотрел, чувствуя, как болезненно щемит сердце.

– Ну что, папа, – наконец тихо сказала Лиля, – была я у Полищука… Видела бумагу…

Говоров мрачно кивнул.

– Если бы ты знал, – дрожащим голосом проронила Лиля, – как мне плохо…

Скрывая слезы, она повернулась, чтобы уйти, но Говоров не выдержал:

– Лилька! Подойди ко мне!

Она медленно приблизилась и села к отцу на колени – как сидела несчетное количество раз, находя в его любящих объятиях такое утешение и успокоение, какого ей не мог дать никто, даже мать. Та всегда боялась, что Лиля помнет ей новое платье, – ну да, платье всегда было новым.

А у папы на коленях можно было сидеть сколько угодно. Сидеть, прижиматься к нему и слушать его голос, полный такой любви, что Лиле хотелось плакать.

– У тебя все еще будет! – горячо сказал Говоров. – И любовь, и радость… Вот поступишь в МГУ, начнется новая студенческая жизнь, знакомства, впечатления…

– Я не хочу, – уныло ответила Лиля, – я теперь не хочу и в Москву не поеду.

– Вот так новость, – затаил дыхание Говоров, пытаясь угадать, какой еще сюрприз его ждет.

– Девчонки из класса в наш пед – на филфак хотят поступать, и я с ними пойду.

Говоров отстранился, посмотрел изумленно.

– Что, разочаровала я тебя? – печально улыбнулась Лиля.

– Нет, что ты! – воскликнул Говоров.

На самом деле он был счастлив… МГУ – это была идея Маргариты, а его так дрожь пробирала при мысли о том, что Люлька уедет так надолго, что поселится в общежитии, где за ней не будет никакого присмотра, а она же еще совсем девчонка, и такая еще глупая… Хоть и получила в школе золотую медаль! Парни всякие начнут виться рядом – небось еще и опасней этого «целинника» найдутся! Еще обидит кто… А отца рядом не окажется, и не к кому Люльке будет забраться на колени, некому пожаловаться, никто не утешит ее…

Нет уж, пусть на филфаке учится! Какая, в конце концов, разница, где высшее образование получить?

И он повторил с силой:

– Нет, что ты!

Лиля вздохнула с явным облегчением и уткнулась в его шею:

– Папочка, я так тебя люблю… Давай больше никогда не будем ссориться.

Говоров кивнул, чувствуя, как щекочет в горле.

Стареет? Больно чувствителен стал?

Да нет… это просто от любви к этой девчонке, к его дочери. Это самое большое счастье его жизни! И слезы, которые так и просятся наружу, – это слезы счастья.

Лиля протянула ему оттопыренный мизинчик, и Говоров зацепился за него своим. И они завели хором свою любимую мирилку, которая всегда гасила их редкие ссоры:

Последние слова Говоров прорычал нарочито грозно и еще крепче прижал к себе Лилю.

– Дочунька…

– Пап, скажи Егорычу, чтобы снял замок, – тихонько попросила Лиля.

– Н-да? – недоверчиво отстранился он.

– Да не сбегу я. Не сбегу!

* * *

Лиля поступила в институт без экзаменов: золотая медаль постелила, как выразился насмешник Костя, перед ней ковровую дорожку.

Михаил Иванович был так счастлив, что смягчился наконец по отношению к сыну, который приехал в честь Лилиного поступления на побывку и даже хохотал над его шуточками.

Когда вся семья собралась за столом, Михаил Иванович открыл шампанское, а Варвара внесла праздничный пирог невиданной красоты и пахнущий так, что у всех головы закружились, Костя заорал восторженно:

– Ох, Варвара, жениться на тебе, что ли? Да нет, серьезно, мне эти пироги даже во сне снятся! Я бы тебе даже ни разу не изменил!

Маргарита поджала губы, но тут же не выдержала и засмеялась, с обожанием глядя на сына.

– Пустозвон! – отвесила Варвара. – А если я соглашусь? Фату готовить?

За окном раздался гудок.

– Какая-то машина подъехала! – воскликнула Лиля.

– Кого ждем? – удивился Говоров.

Довольнехонько смеющаяся Варвара побежала к окну, отодвинула тюль и обернулась с видом совершенно обескураженным.

За столом звенели бокалы.

– Варвара, кто там? – спросил Михаил Иванович.

– Лучше в горле кость, чем такой гость, – с отвращением буркнула она.

– Варвара? – обеспокоенно взглянула на нее Маргарита, но та лишь головой покачала и поджала губы, словно даже говорить об этом госте ей было тошно.

Дверь открылась – и все онемели при виде Динары, стоявшей в прихожей с чемоданом в руках.

– Здравствуйте, – робко сказала она.

Костя нелепо кивнул, застыв с куском пирога во рту. Остальные от изумления шевельнуться не могли.

– Ой, Костя! – счастливо воскликнула Динара, увидев его. – Хорошо, что ты здесь!

Костя подавился, и Варвара заботливо постучала его по спине.

Динара насупилась:

– Мне надо поговорить с вами. Дело важное.

– О чем поговорить? – холодно спросил Говоров.

– О нас… о нас с Костей, – бросила Динара.

– Что?! – хором воскликнули Маргарита и Лиля.

Костя резко побледнел.

– Вот! – Динара выхватила из кармана платья листок бумаги и, поставив чемодан на пол, подбежала к Маргарите. – Вот, Маргарита Васильевна! Прочтите! Вы женщина, вы меня поймете!

Говоров и Маргарита переглянулись. Они уже поняли, о чем пойдет разговор. А Костя, похоже, смекнул еще раньше… Варвара сочувственно охнула.

Одна только Лиля враждебно и непонимающе таращилась на Динару.

– Люлька, выйди, – глухо сказал Говоров, – иди к себе в комнату.

– Я есть хочу! – заартачилась Лиля. – И вообще, я уже большая! Я уже студентка!

Динара взглянула с нескрываемой завистью, но тотчас снова приняла робкий, даже запуганный вид.

– Хорошо, ешь, – поднялся Говоров. – Всех остальных прошу ко мне в кабинет.

Они ушли.

Варвара с ненавистью проводила взглядом Динару.

– Варвара, как ты думаешь, что случилось? – шепотом спросила ошарашенная Лиля.

– Кажется, чайник выкипает! – скрылась на кухне Варвара, которая совершенно не хотела отвечать на такой ужасный вопрос.