"Попаданец" в НКВД. Горячий июнь 1941-го - Виктор Побережных

— «Тэтэ», — я удивленно пожал плечами, — ну и вальтер, как дополнительный ствол.

— Понятно-о, — протянул капитан. — Значит, так. Сейчас пойдем к коменданту, получишь автомат и всякие мелочи. Мы мотаемся по разным местам, случиться может всякое, а твои пукалки не всегда могут помочь. А работа хоть и рутинная у нас, но мало ли?

Еще через час я сидел в комнате, отведенной под жилье нашей группе, и возился с полученными автоматом и «мелочами». Автомат оказался новеньким ППСом. Уже не раз видел их у бойцов, но самому пользоваться пока не доводилось. На мой взгляд, машинка интересная. Простая в изготовлении, надежная штукенция для качественной и быстрой отправки врагов в землю. Но гораздо больше меня заинтересовали полученные «мелочи». Главной «мелочью» оказалась самая настоящая разгрузка. Как мне объяснил Купцов, они только-только стали поступать в войска. С помощью капитана разобравшись с ремешками, я стал себя рассматривать. Сама разгрузка была сделана из толстого брезента с кожаными вставками, подсумки располагались на поясе по бокам и сзади. На нагрудных ремнях были закреплены карманы для гранат и чехол для ножа. В принципе довольно удобная штука.

— А почему на груди не сделали под рожки подсумки?

Купцов ухмыльнулся, еще раз довольным взглядом окинул меня и ответил:

— Представь, насколько ты будешь возвышаться над землей, имея на груди запасные рожки?

А ведь действительно при таком варианте становишься более заметным, а значит, больше шансов помереть.

— Налюбовался? — Капитан чуть не ржал, глядя, как я кручусь-верчусь, пытаясь себя рассмотреть. — Скидывай все добро с себя, и пошли знакомиться с остальными. Через час выезжаем.

Блин, покайфовать не дал! Еще помню, как трахался с немецкими подсумками, пытаясь поудобнее все закрепить. А тут? Пять минут, и все! Удобно, все под рукой, да и вес не так сильно чувствуется.

Как оказалось, группа Купцова состояла из пяти человек, включая и меня. Зайдя в кабинет, выполняющий функции штабного, я попал под прицел трех пар глаз.

— Знакомьтесь, товарищи! — Купцов опять ухмыльнулся. — Выгнал Туртугешев человека, пришлось подобрать.

— Ай, Сидор Артемич, как хорошо! — пробасил здоровенный чернявый военюрист. — Нам люди нужны. — И, улыбаясь, протянул громадную ручищу: — Военюрист Кучербаев Разяп Саитгалеевич. Можно просто Разяп.

Я, немного ошалев, протянул ему руку. На удивление, рукопожатие этой глыбы было очень аккуратным. Еще бы! Такой забудется, а ты в гипсе ходи. Вторым представился молодой парень с лейтенантскими кубарями:

— Стюсин Вадим Петрович. Лейтенант милиции.

— Ты не смотри, Стасов, что Вадик самый молодой у нас, — добавил Купцов, оказавшийся «почти мешком». — Опер он классный! Я его с бо-о-ольшим трудом выцарапал.

Сидевший в углу кабинета сержант все это время ухмылялся, наблюдая за процессом знакомства. Капитан повернулся к нему, внимательно осмотрел с ног до головы и грустно продолжил:

— А вот это так называемый водятел. Молчи, Грищенко, молчи, — он вскинул руку, не давая сказать возмущенно открывшему рот сержанту. — Кто ты, если не водятел? Кто ухитрился машину вскипятить? Кто, красуясь перед хуторскими красавицами, чуть порося и владельца хутора не раскатал? Ты? Значит, водятел! Так вот: это наш водятел, а по совместительству кормилец, поилец, мастер на все руки — сержант Грищенко Тарас Максимович. Можешь говорить.

— Товарищ капитан! Я же не виноват, что трубка лопнула и вода убежала! А хуторянин сам виноват! Гонялся за свином, не глядючи, а я…

Я ошалело глядел на все это, еле сдерживаясь, чтобы не заржать, а разошедшийся сержант не переставая оправдывался за различные прегрешения. Остановился он только тогда, когда ржать начала вся группа, включая самого капитана. Отсмеявшись, Купцов повернулся ко мне и подытожил:

— Вот такая группа у нас, Андрей. При необходимости берем бойцов, но в основном все здесь. А сейчас рассаживайтесь и слушайте задачу. Выезжаем в Тельманово. Нужно проверить кое-какую информацию по тому району. Говорят, что прошедшей зимой в том районе очень сильно отметились союзнички фрицев — румыны. Наша задача, как всегда, проста и понятна. Проверить поступившую информацию, в случае ее подтверждения собрать доказательную базу. При необходимости — вызываем помощь.

Услышав знакомое название, я застыл, вспомнив, как мы выбирались из Волновахи и что случилось в дальнейшем. Снова от воспоминаний об Олесе заболело сердце.

— Стасов, что с тобой?

Вздрогнув, я огляделся. Все ребята с беспокойством смотрели на меня.

— Ничего. Просто вспомнилось, как прошлой зимой выходили из окружения как раз в тех местах. И с румынами сталкивались там же.

— О как! — Купцов озадаченно почесал лоб и пригласил меня к карте: — Что можешь сказать?

— Мы шли вот этим маршрутом. А примерно здесь немцы или румыны уничтожили эвакуирующийся госпиталь. Раненых и медперсонал. Всех.

— Так ты еще и свидетель?! — Разяп серьезно взглянул на меня. — Вспоминай все, что только можно. Особенно людей, которые были с тобой. Готовься: буду тебя допрашивать по тем событиям.

— Да мы тогда писали про это. Отчеты составляли. С нами сам Мехлис тогда был! — не удержался я.

— Отчеты — это хорошо. Даже очень! Но вы же не составляли протокол осмотра места преступления? — прищурился Разяп. — Да и не могли вы толком ничего описать. Этим профессионалы заниматься должны. Вот и займемся!

Интерлюдия.05.08.1942 г., Москва, Кремль, кабинет И.В. Сталина

— Клим, ви с Сэменом меня в гроб вогнать решили? Объясни глюпому товарищу Сталину и остальным товарищам, зачэм ви поперлись на передовую? Молодость вспомнили? Или решили, что у Советского государства лишних маршалов много стало? Как этот дурак выпишется из госпиталя, я ему устрою наступлэние 1-й Конной! Он у мэня… — Поперхнувшись, Сталин закашлялся и поневоле прервался. Откашлявшись, он сел за стол и уже спокойно продолжил:

— Зачем это било нужно, Клим?

— Нужно было. Очень нужно, — повторил он. — Слишком сильным был удар немцев. Началась паника. Мы приняли решение на месте разобраться с ситуацией, потому что информация, поступающая в штаб, была противоречивой и неточной. Если бы мы не выехали на место, то немцы не только бы Петродворец взяли и Лугу…

— А за пулеметом лежать тоже нэобходимость была? — вкрадчиво начал Сталин, постепенно повышая голос. — А лично в атаку ходить?! Ну, с тем, что случилось на Ленинградском направлении, мы еще разберемся, завтра разберемся.

Открыв коробку и ломая папиросы, Сталин стал набивать табаком трубку, уминая его большим пальцем. Потом покосился на все еще стоявшего Ворошилова и досадливо махнул трубкой:

— Да садись ты, Клим! Вот же, два старых дурака! Не навоевались?

Снова махнув рукой, раскурил трубку и спросил улыбающегося Молотова: