Железная скорлупа - Алексей Игнатушин

— Нет! — закричала Хелия, крик страшно заметался по пыточным застенкам. — Нет! Пожалуйста, не трогайте его!

— Ваш выбор, леди! — потребовал барон жестко.

— Я не могу…

— Тогда он умрет.

— Нет, не надо! Дайте подумать, — взмолилась фрейлина.

Барон знаком остановил Эжена.

— Сколько времени? — спросил ехидно. — День, два, неделю?

— Хоть немного, — попросила Хелия, плача.

— Эх, доброта меня погубит, — вздохнул Педивер притворно. — Завтра дадите ответ, а пока…

— Что здесь происходит?

Требовательный голос заставил всех вздрогнуть. Барон, обернувшись, поклонился жене, следом и приспешники согнулись в поклоне.

— Мелли, зачем ты пришла? — пролепетал барон.

— Поглядеть на мужские забавы, — усмехнулась баронесса. Участливо осмотрела распятого рыцаря. — В чем дело, супруг, почему юношу истязают? Разве я неясно сказала о простом пленении? Вы уже отправили весть о якобы исполненном поручении?

— Милая, давай не будем, — сказал барон, вскакивая. Он подхватил пухлую супругу под локоть, потащил из подвала, возбужденно что-то шепча на ухо.

— Немедля снимите его с цепей! — прогремел голос баронессы. — И залечите раны.

— Разумеется, — сказал барон угодливо.

— Больше никаких неожиданностей, супруг, — сказала Меллюзина хмуро.

— Разумеется, — сказал барон. — Разумеется.

— Жду вас в покоях.

Педивер вернулся в подвал, смахнул со лба пот, приказал:

— Закройте фрейлине рот, отведите в комнату.

— А он? — спросил Хрыч.

— Не твоя забота! — рявкнул Педивер.

Хелии заткнули рот, силой увели, барон бросил ей вдогонку:

— Подумайте над предложением, леди. Ничего не изменилось.

Инконню наградил барона презрительным взглядом, но владелец замка усмехнулся. В его пальцах появился ключ. Сокрушительным ударом в челюсть Педивер отправил рыцаря в забытье, и очнулся тот, когда Тарквин заботливо сшивал раны, умащивал снадобьями.

На следующий день Инконню вновь приковали к стене.

— Не думай, что заступничество супруги тебе поможет, — сказал барон. — Более того, вчера я пришел к выводу, что вы опасны для нас. Можете считать дни сочтенными.

— Ты тварь! — плюнул рыцарь. — Чтоб целебное зелье колдунов оказалось ядом!

— Хм, догадлив, — сказал барон, косясь на помощников. Приблизил губы к уху рыцаря: — Я хочу детей, мальчишка. Здоровых, без хвостов и волчьего проклятья. Впрочем, тебе не понять.

— Так ты ее не отпустишь?

— Может, и отпущу, — расхохотался барон. — Только срежу локоны, чтобы предъявить колдунам. Эжен, заткни ему рот и приведи будущую возлюбленную.

Приспешник, хохотнув, отработав пару ударов по корпусу рыцаря, забил ему в рот грязную тряпку. Хрыч пожелал ему не задерживаться с Хелией, и мерзавцы расхохотались.

Фрейлине оставили рот открытым, и барон с подручными вдосталь насладились ее пронзительными криками сочувствия. Инконню к концу пытки обвис, тело приобрело воздушную легкость.

— Он надежда королевства, — бубнил барон. — Только он сумеет помочь Сноудону. Вы любите страну? Любите? Любите?! Так спасите. Взойдите добровольно на ложе Эжена — и свободны. Вперед, к спасению дома…

«Молчи, молчи», — умолял взглядом рыцарь. Хелия с содроганием смотрела на окровавленный кусок мяса: на лбу порезы, с бровей стекает ручьями кровь.

Педивер бубнил гипнотически, Инконню с болью заметил в гиацинтовом взгляде колебание.

«Нет, нет!»

— Молчите, — сказал барон устало. — Ладно, хватит. Зарежьте эту свинью, пусть Сноудон и дальше прозябает под властью колдунов.

Хрыч и Эжен с готовностью бросились к рыцарю. Свет факелов тускло блестел на ножах.

— Нет! — вскричала Хелия.

Барон взмахом руки остановил приспешников:

— Остановиться? С какой стати? Леди, уважаю ваш выбор, но за него надо платить.

На мокром от слез личике фрейлины читались обреченность. Инконню застонал. Девушка вздрогнула, во взоре появилась решимость.

— Принимаю ваше предложение, — сказала она тихо.

— Что, не слышу?

Хелия, не глядя на мотающего головой рыцаря, сказала твердо:

— Я согласна таким образом спасти родное королевство.

Педивер расплылся в улыбке. Хрыч нехотя отошел от Инконню, а Эжен, плотоядно оглядев девичью фигурку, мысленно раздел ее и проделал такое, что рыцарь рванулся в цепях из последних сил.

— Я должна, — произнесла фрейлина одними губами, глядя на рыцаря печально.

«Нет, нет, нет!» — замычал рыцарь.

— Тихо там! — прикрикнул барон грозно. — А то руки отрублю.

— Барон, не смейте! — испугалась фрейлина.

Педивер кивнул Эжену, и приспешник с довольной улыбкой отвязал девушку, приникая губами к шее. Хелия сглотнула слезы, закрыла глаза.

— Давайте прямо здесь, барон, — предложил Эжен. — Пусть безродный видит.

Фрейлина тонко пискнула. Педивер покачал головой:

— Нет. Проводи леди в покои. Будь ласков, — добавил с глумливым смешком.

Хрыч хохотнул:

— Сперва вымой даму, а то потом пованивает.

Педивер подтолкнул фрейлину:

— Пора.

Девушка оглянулась на истерзанного рыцаря, всхлипнула:

— Отвяжите его.

— Сперва ваша часть уговора, — отрубил барон.

Эжен со смехом поволок фрейлину. Инконню смотрел вслед обреченной фигурке, в память врезалось бледное личико, искаженное рабской покорностью и затаенным страхом.

Подвал опустел. Хрыч погасил факелы, темноту разбавлял лишь багровый отсвет углей в жаровне.

Инконню висел в цепях, грязная тряпка во рту душила. Сознание раздирали картинки покорной Хелии и буйствующего Эжена. Рыцарь глухо выл, разбивая затылок о стену.

«Как же так? Она такая невинная, хрупкая! Нет! Проклятье, не-е-ет!!!»

Инконню вынырнул из забытья: в глазах темно, слышны слабые крики, топот. Камень сочился холодом.

«Рассвет», — подумал вяло. Рыцарь был твердо уверен, что солнце встало.

Запястья мучительно ныли, ожоги напоминали о себе резкими всплесками боли, ребра стонали при каждом вздохе.

«Бедная Хелия!»

Мысль разрезала мозг раскаленным ножом, отчего он на миг ослеп и оглох.