Река надежды - Соня Мармен

В этот вечер настроение у Годашио было отвратительное. Она сердито посматривала на супруга, который понятия не имел, что случилось. Что такого он сделал, чтобы вызвать ее недовольство? Когда пришло время ложиться, женщина что-то едва слышно пробормотала и указала пальцем туда, где спала Тсорихиа. Александер не разобрал слов и, как обычно, собирался уже лечь с ней рядом, как вдруг она вскочила и едва ли не силой оттащила его к ложу молодой виандотки. Снова указав на девушку пальцем, Годашио отвернулась и, недовольно бормоча себе под нос, удалилась. Александер вопросительно посмотрел на Тсорихиа.

– Что все это значит?

– Мне приснился сон…

Она знаком попросила его наклониться и зашептала:

– Дух Великого Белого Волка снизошел ко мне и говорил со мной глазами. Он зализал мои раны, и я выздоровела.

И, в подтверждение своих слов, девушка приподняла одеяло и показала ему в свете дурно пахнущей масляной лампы стройное смуглое обнаженное тело. Обвив Александера руками за шею, она тихо засмеялась и повалила его на себя. Тсорихиа была весьма довольна собой, ведь не придумай она этой хитрой уловки, им не удалось бы утолить взаимное желание.

– И из-за этого «сна» Годашио согласилась делить меня с тобой?

– Тот, кто отказывает недужному в снадобье, которое может исцелить его душу, навлекает на себя несчастье. Годашио это знает. Она боится плохого Оки[104].

– Оки?

– Оки – это дух, который воздействует на душу каждого человека…

Руки Тсорихиа переместились к Александеру на спину, и она потянула за рубашку, чтобы поскорее ее снять. Ощутив теплое прикосновение ее груди к своей, Александер вздохнул от удовольствия.

– Дух, который воздействует на душу человека, – прошептал он, ища источник сладкого дыхания девушки.

– Ваши священники называют его Святым Духом, который обретается в каждом человеке.

С невыразимым наслаждением Александер провел губами по ее шее, которая оказалась островатой на вкус. Девушка тем временем торопливо снимала с него набедренную повязку-брайе.

– Когда я была совсем маленькая, я часто слушала рассказы священника в черной сутане. Он говорил, что надо прислушиваться к Оки, то есть Святому Духу, чтобы спасти свою душу.

– Значит, Годашио испугалась плохого Оки, – подытожил Александер, выдергивая застрявшую за поясом полу рубашки. – Но настолько ли этот Оки плох? Ты сама его не боишься, Тсорихиа?

Он заглянул в ее глаза цвета ночи и увидел, как они игриво сузились.

– Не боюсь, потому что для меня этот Оки – хороший. Он пришел мне на помощь и привел Белого Волка, чтобы развеять злые чары, которые навела на меня Годашио.

– Годашио навела на тебя чары?

Александер, который склонился было над девушкой, чтобы снова насладиться вкусом ее нежной кожи, поднял голову и посмотрел на плутовку, сумевшую так ловко добиться желаемого.

– Годашио наслала на меня болезнь, чтобы отомстить. Она становится плохой, когда ревнует. Колдовство – это плохо, за него сурово наказывают. Если Годашио не хочет, чтобы я на нее донесла, она должна дать мне Белого Волка, чтобы я выздоровела. Теперь я – тивеи[105]Белого Волка.

Довольная собой, Тсорихиа улыбнулась.

– Такую, как ты, хитрюгу еще поискать! – изрек Александер, в усмешке обнажая зубы, как обнажает их хищник, готовый наконец вцепиться в свою добычу.

Александер отдался медленному течению времени. Порой на него накатывала тоска, однако он старался не думать о будущем. Теперь он считался спутником жизни Тсорихиа: Годашио постепенно утратила к нему интерес. Сам он думал, что только страх перед злым Оки был тому причиной. Удивительно, но каждый раз, когда Годашио объявляла о своем намерении единовластно «владеть» своим супругом, у Тсорихиа случались приступы кашля и она начинала жаловаться на боль в груди. Окружающие давно разгадали ее уловки и тихо посмеивались в кулак. Годашио же в конце концов все это надоело, и она взяла себе другого мужа – мужчину, который в эту суровую зиму овдовел.

Потом пришла весна, и в Аппалачах повеяло теплым ветром. Снег растаял, горные реки напитались влагой и новой силой. Стали возвращаться с юга дикие гуси – россыпь из тысяч темных звезд появилась в лазурном небе, чтобы потом украсить собой длинное зеркало озера Сенека. Правда, ненадолго – после отдыха им предстоял еще долгий путь.

Разговоры на Большом совете становились короче день ото дня – мужчинам некогда было сидеть на месте. Рыбаки и охотники приносили в деревню неплохую добычу. Александер, которого больше не беспокоили раны, теперь мог участвовать и в длительных походах. Он подружился с Ниякваи, Теканоэтом и еще несколькими воинами племени. Ему нравились эти походы. Они давали ощущение свободы и возможность больше узнать о способах выживания в дикой природе, которые – он твердо это знал – однажды ему пригодятся. Александеру было комфортно среди ирокезов, однако молодой шотландец чувствовал нутром, что для них он чужак и так будет всегда. Зов цивилизации, желание жить среди себе подобных так и не умолкли в его сердце. Но в настоящий момент ему хотелось сполна насладиться их с Тсорихиа счастьем.

Сегодня он принес своей спутнице отличную оленуху. Положив тушу на землю возле входа в «длинный дом», он поискал молодую виандотку глазами. Шкуры, которая она выскоблила и растянула накануне, сохли в тени дома. Вдруг из-за берестяной перегородки послышался детский смех. Он заглянул за нее и увидел Тсорихиа и двух маленьких девочек. Они делали ожерелья из ракушек и слушали сказку, которую рассказывала им старшая подруга.

– Старуха переходила от одного маисового стебля к другому, срывала початки и складывала их в корзину. Управившись, она хотела было уйти, когда вдруг услышала тоненький голосок…

– Не бросай меня! Не бросай меня! – проговорила одна из девочек.

– Это хорошо, Аваого, что ты помнишь сказку.

– А что было дальше? – нетерпеливо спросила другая девочка.

– Старуха очень удивилась и говорит: «Откуда здесь мог взяться ребенок? Может, он заблудился на этом поле?» Она поставила корзину на землю и пошла искать ребенка, но так и не нашла его. Но стоило ей снова взять корзину, как голосок опять закричал: «Не бросай меня! Забери меня с собой!» Старая женщина долго еще бродила по маисовому полю, но попадались ей только мышки, зайцы и ужи. В конце концов под листом она увидела малюсенький маисовый початок, который плакал. Оказалось, это он просил забрать его с собой!

– Поэтому, прежде чем уйти с поля, надо заглянуть под каждый листок, чтобы не забыть ни одного початка, чтобы он не остался один и ему не было грустно!