Мария Каллас - Клод Дюфрен

Можно представить, в каком настроении оперная дива готовилась к новой встрече с публикой во время турне, начавшегося в Германии, затем продолжившегося в Копенгагене, с заездами в Лондон и Париж. Вот тогда-то ей и протянули руку помощи ее верные друзья Мишель Глотц и Жорж Претр. Артистический директор и музыкант старались поддержать в певице утраченную веру в себя и направить на верный путь.

Гастроли начались 17 мая в Берлине. Выйдя на сцену в роскошном платье с глубоким вырезом, Каллас тотчас покорила публику. С не меньшим энтузиазмом певицу встречали и в других городах Германии. В Лондоне зрители устроили Марии столь оглушительные овации, что заставили усомниться в легендарной холодной чопорности англичан. Затем оперная дива выступила перед парижанами 5 июня в театре на Елисейских Полях. В городе, где она начала новую жизнь, Мария хотела блеснуть своим мастерством. И это ей удалось, о чем свидетельствует заголовок статьи Оливье Мерлена «Каллас потерянная и вновь обретенная». Он писал: «Как всегда прекрасная и волнующая, Мария Каллас сохранила свою магическую ауру, сделавшую ее настоящим театральным чудом, появившимся только один раз за половину столетия, что вчера вечером она подтвердила перед аудиторией театра на Елисейских Полях… Она одарила всех милой улыбкой и вышла на край сцены, чтобы ее могли приветствовать зрители партера. А голос, что с ним?»

Что до вокальной стороны выступления певицы, то журналист весьма сдержанно высказался по поводу отдельных высоких нот и акцентировал внимание читателей на чарующем звучании полутонов и гармонии интерпретации. Не без восхищения он заключил: «Как после столь знаменательного вечера не поверить в прекрасное будущее? Свет рампы или золотая клетка праздной жизни? Вечная дилемма для артиста, когда он мечтает о счастье».

Вот в чем вопрос. В счастье, как таковом. Мария искала его с такой же одержимостью, какую проявляла в работе, когда стремилась подняться на вершину музыкального Олимпа. И чем больше усилий она тратила, чтобы удержать свое счастье, тем чаще оно ускользало от нее и тем больше теряло ее искусство. В том году она больше не выходила на сцену. После последнего концерта, состоявшегося 9 июня в Копенгагене, Мария поспешила в Монте-Карло с волнением и надеждой в сердце, как школьница, отправлявшаяся на каникулы по окончании занятий. На борту яхты «Кристина» певицу ждал Ари, встречавший ее с улыбкой коварного соблазнителя… «Кристина» направилась к берегам фараонов. Египет открылся восторженному взору певицы. Затем яхта поплыла по Красному морю и бросила якорь в Джидде, где у Онассиса была назначена встреча с королем Саудовской Аравии Фейсалом.

Все время, пока длился фотороман оперной дивы с Онассисом, ритм круизов на «Кристине» определял ритм ее выступлений, последних выступлений, которые были ей отпущены судьбой. Речь и в самом деле идет о фоторомане: любовники на каждом шагу попадали под свет прожекторов газетной хроники. По этим фотографиям можно восстановить весь ход событий… Вот, например, сладкая парочка на Балеарских островах вместе с князем Рейнером и Грейс из Монако. Они присутствуют на бое быков. Вот князь Рейнер спустился на арену, чтобы в качестве тореадора посмешить публику… Сидевшую в ложе Марию, похоже, это зрелище очень рассмешило. В тот момент, без всякого сомнения, она веселилась от души, но нравился ли ей такой кочевой образ жизни? Мы осмелимся усомниться в этом. Если судить по некоторым откровенным высказываниям Марии, то можно сделать вывод, что для нее было предпочтительнее жить не в плавучем дворце, а в обыкновенном доме, рядом с любимым человеком, а не с постоянно кочевавшим по всему свету искателем приключений. И все же единственный способ продолжать отношения с Ари — это следовать за ним. Что она и делала…

Бедная Мария! На протяжении стольких лет она вынуждена была разрываться между необходимостью отвечать на зов искусства и страхом, что она не способна это делать… Переживая тяжелую внутреннюю драму, она скрывала ее, как только могла. Мария отвечала на вопросы журналистов во время интервью с безмятежной улыбкой, словно все было прекрасно в этом лучшем из миров. Мария нашла в Онассисе защитника от осаждавших ее тревожных мыслей. Всякий раз, когда он чувствовал, что она отдалялась от него, ему ничего не стоило вновь завоевать ее расположение. Аристотель как истинный житель Средиземноморья умел найти для женщины особенно красивые слова.

«Онассис необычайно обходителен с друзьями», — отзывался о судовладельце Жорж Претр, который также был частым гостем на борту яхты «Кристина».

В минуты затишья между участившимися ссорами Мария забывала о своих тревожных сомнениях. Она вновь ощущала радость бытия и простодушно радовалась жизни, что было свойственно ее натуре.

«Маленький ребенок… Она осталась ребенком, несмотря на мировую известность, — сказал о ней Жорж Претр. — Когда мы обедали в кругу семьи вместе с моей женой и детьми, Мария смеялась каждой шутке. Она заливалась таким веселым смехом, который было приятно слышать…»

В один прекрасный летний день 1963 года Мария поднялась на борт плавучего дворца в сопровождении Ари, оставив на берегу все тревоги и волнения, беспокоившие ее в последнее время. Зачем портить себе удовольствие? В числе приглашенных она обнаружила и Ли Радзивилл вместе с мужем. Присутствие последнего не было препятствием для осуществления планов Аристотеля. Конечно же Мария была в курсе отношений ее возлюбленного с княгиней. Певица встретила ее на борту яхты отнюдь не с распростертыми объятиями, поскольку могла себе это позволить как хозяйка дома.

Между тем путешествие шло своим чередом. Ари был оживленным как никогда. В его глазах по-прежнему светился веселый огонек. С Марией он вел себя как самый нежный и предупредительный любовник… Хитрый грек знал, с какой стороны подойти к тигрице, чтобы она спрятала свои когти. Если он купил этот остров Скорпиос, заявил он, то только потому, чтобы скрыть от завистливых глаз их любовь. К тому же Ли Радзивилл посреди круиза неожиданно сошла на берег, чтобы отправиться к своей родственнице. У Жаклин Кеннеди только что умер новорожденный ребенок, и она переживала тяжелейшую депрессию, как рассказала Марии и Онассису княгиня, когда после краткосрочного пребывания в Вашингтоне присоединилась к ним в Афинах. И судовладелец тотчас же широким жестом восточного монарха предложил свою яхту в распоряжение супруги президента Соединенных Штатов. Нет, он нисколько не сомневался, что его предложение могут отклонить, как не сомневался в себе самом этот бывший мелкий служащий телефонной компании. Его уже не интересовали деньги. Водить дружбу с сильными мира сего, видеть, как они склоняли голову перед его миллиардами, — вот в чем отныне заключалось истинное наслаждение для него. Благодаря «Кристине» и той вызывавшей роскоши, которой он окружал своих гостей, благодаря подаркам, которыми он осыпал их, ему удалось завлечь в свои сети не одну мировую звезду. Почему бы не добавить к этому списку первую даму Соединенных Штатов?

Едва «Кристина» причалила к берегу в Монте-Карло, как Онассис направил свое приглашение в адрес соответствующих служб «Госпожи Президентши». Последняя, выдержав для приличия короткую паузу, приняла приглашение миллиардера, несмотря на сомнения, высказанные по этому поводу ее мужем и советниками Белого дома, не одобрившими не соответствующую протоколу поездку. Со своей стороны, Онассис пообещал, что на все время круиза корабль будет находиться в полном распоряжении Джекки (как называли Жаклин), а его самого она не увидит и не услышит. Великан умел прикинуться карликом, когда вынашивал наполеоновские планы.