Люди Льда. Книги 1-47 - Маргит Сандему

он чувствовал плод. Она, должно быть, уже давно беременна. А он ничего не видел.

Потерять Силье? По спине пробежал холодок. Но она, скорее всего, не переживет вторых родов.

Что же делать?

Ответ один: избавиться от ребенка.

Но не дрогнет ли рука? Не потеряет ли он ее любовь?

Тенгель был глубоко озабочен. Он не знал, где теперь живет Элдрид. Адрес она свой оставила, да что толку, где ее искать? Где-то далеко, в Трёнделаге. Да и потом, разве они могли поехать к Элдрид и поставить под угрозу будущее ее семьи?

Голова раскалывалась. Он поудобнее уложил Силье на пальто и удрученно прислонился к стволу березы.

Пока они дошли до обжитых мест, прошло еще две ночи и один день. Беглецы так устали, что не могли стоять. Даже лошадь еле держалась.

Они тихо плелись по опушке леса, недалеко от хутора Бенедикта. На дорогу выйти не осмеливались, предпочитая держаться под сенью леса. Нога Тенгеля начала гноиться, лошадь хромала на три ноги, а дети ныли, что устали, голодны и больше не могут идти.

Вдруг Силье воскликнула:

— Смотрите! Там, у реки! Ведь это работник Бенедикта. Видите, вон он. Ловит рыбу.

Так оно и было. Все поспешили туда.

Старик был взволнован до глубины души. Удивился, как быстро выросли дети, поздравил с младшенькой и немного расстроился, что Суль его не узнала. Хотя что удивляться — в последний раз они виделись, когда Суль было только два годика.

— Как дела на хуторе? — наперебой спрашивали Тенгель и Силье.

— Плохо. Очень плохо, — работник сразу посерьезнел.

— Все умерли? — взволновалась Силье.

— Нет. Все живы. Но я больше там не работаю. Я ушел вскоре после вашего отъезда. Сил не было больше терпеть каргу Абелоне. Нашел работу на другом хуторе. Я слышал, что теперь в доме Бенедикта трудно удержать челядь.

— Вот, теперь я вспомнила! — рассмеялась вдруг Суль. — Ты ведь щекотал меня!

Старик просветлел в улыбке:

— Ага, наконец-то, озорница ты моя! Вот подожди, сейчас я тебя…

Суль подпрыгнула, защебетала и бросилась наутек, — совсем как в былые дни.

— Так Абелона все еще там? — прервал их Тенгель.

Работник прекратил игру:

— Да. И ее гнусные дети тоже. А Грету с Марией выгнали. Теперь они бродят как нищенки по деревне и по соседним хуторам. Им тяжко приходится.

— Боже, какой ужас! — заплакала Силье. — Такие хорошие, добрые женщины. Это просто невозможно. А господин Бенедикт?

— Ах, добрый господин в тюрьме…

— Что?

— Это случилось совсем недавно. Ему не слишком легко жилось под командованием Абелоны. Но он держался. — Работник склонился к ним и прошептал: — Ищите утешения. Крепитесь! На повстанцев донесли…

— Это Хемминг, — сквозь зубы процедил Тенгель.

— Я теперь знаю, кто же на самом деле является злым духом Людей Льда, — тихо сказала Силье.

— А когда кнехты пришли на хутор и стали расспрашивать о Бенедикте, Абелона очернила его, как могла. Хотела расправиться с ним раз и навсегда, ведь он был для нее вечной обузой. А сейчас господин Бенедикт в Тронхейме… В тюрьме… Все это очень печально.

— Просто ужасно, — всхлипывала Силье. — Тенгель, надо что-то делать.

— Да, да, конечно, — согласился он. Хотя что они могли сделать? Ведь их положение было ненамного лучше.

— Что, всех повстанцев арестовали?

— Боюсь, что да. Говорят, взяли Дюре Аулсона. На всех донес кто-то один.

Тенгель прошептал проклятия в адрес Хемминга. Глаза его метали молнии. Силье никогда еще не видела мужа в такой ярости.

Но он быстро овладел собой и снова обернулся к старику. В нескольких словах поведал о горькой судьбе Людей Льда. Работник был опечален.

— Мы хотели поселиться тут, на холме, где я жил прежде. Пока, во всяком случае, — продолжал Тенгель. — А там найдем что-нибудь получше и понадежнее.

«Но будем ли мы где-нибудь в безопасности», — подумал Тенгель про себя.

— Видишь ли, — удрученно сказал старик, — там, где ты жил раньше, сейчас живут другие люди. Боюсь, что в деревне вы не найдете места, где бы вы могли… — Он смущенно замолчал.

Тенгель глубоко вздохнул:

— Есть еще одно место, недалеко от Тронхейма, где я часто прятался. Детям там, конечно, придется не сладко, но что делать.

Старика попросили передать привет Грете и Марии. Они еще вернутся. Но будущее Тенгеля и его семьи было весьма неопределенно.

Беглецы продолжали свой невеселый путь.

Днем остановились на отдых в небольшой рощице. Нога Тенгеля опухла еще сильнее. Ехать верхом он отказался наотрез. «Пусть едут дети», — сказал он. Вообще-то он был прав, но Силье обозвала его упрямцем, глупцом, тщеславным дураком. Все были угрюмы. Что-то ждало их впереди?

Поздно вечером добрались до хижины, где Тенгель хотел заночевать. Да какая там хижина, скорее, шалаш, две стены которого стояли под углом друг к другу. Внутри держался стойкий запах плесени.

— Здесь никто после меня не бывал, — сказал Тенгель с наигранным оптимизмом. — Так что тут мы в безопасности.

Подавив горький вздох, Силье устроила детям кровать из веток и уложила их спать. Потом осмотрела ногу Тенгеля.

— Твоя нога выглядит ужасно. Тебе нужен покой, — произнесла она.

Тенгель испросил жену принести его «вещи». Она сразу поняла, что он имел в виду: мази и травы. Тенгель обработал ногу и вскоре погрузился в глубокий сон. Он не спал почти двое суток.

Лошадь паслась рядом, а кошка ушла на охоту.

Силье долго лежала без сна, напряженно думая. Страх не отпускал ее все эти годы. В темноте еще раз оглядела эту убогую хижину. Еды оставалось совсем мало, жить было негде. Прежде чем ее сморил сон, Силье приняла решение.

На следующий день она решительно сказала:

— Вы останетесь тут на весь день. А у меня есть одно небольшое дело.

— Что ты хочешь сказать? — негромко спросил Тенгель.

— Положение — хуже не придумаешь.

— Ну и?

— Спасение только в одном. В крайней нужде надо думать только о спасении. Согласен?

— Силье, не хочешь ли ты…?

Она улыбнулась:

— Нет. Если ты хотел спросить, не пойду ли я торговать своим телом, то нет. Но, может быть, я продам душу.

Он глянул в угол. Там стоял мозаичный витраж.

— Нет, не это. Доверься мне, Тенгель, я знаю, что делать. Я забочусь о вас, о Бенедикте, Грете, Марии. Как подумаю, что детям придется пережить еще одну такую же зиму… Еда кончается, рыболовных снастей у нас нет; ты едва можешь шевелиться. И я вижу только один выход. Я не уверена, что получится, но стоит попробовать. Я быстро вернусь. Может быть, уже сегодня вечером. Но не беспокойся, если приду только завтра!