Джек на Луне - Татьяна Русуберг

Она только фыркнула:

— Подумаешь! Да я в саде уже со всеми мальчишками перецеловалась. У меня и кэрсте есть. Только я его скоро брошу.

— Э-э… почему? — я так офигел, что забыл, как спускаться по лестнице.

— Маленький он еще, — вздохнула Лэркина сестрица и устремила на меня томный взгляд.

— Мне это, — я судорожно ухватился за перила, — бежать пора.

— А когда ты снова придешь? — пискнула София мне в спину.

Я ломанулся в дверь. Даже с маман забыл попрощаться. Домой еду, ветер в морду. Пытаюсь соображать. Это что же у нас теперь будет с понедельника? Счастье вместе или голодные игры? Я как-то быть в роли Пита не очень хочу. Да и не выдержу такого просто.

— Все это плохо кончится, Джек, — сказал я себе и наддал ходу. — Все это очень плохо кончится.

Последняя неделя перед осенними каникулами стала для меня пыткой. Я ощущал близость Лэрке кожей. Ходил, как в жару. Стояк у меня случался по нескольку раз за урок. Даже математика гребаная не помогала. Даже уравнения и Медведев нудеж. Я только и думал о том, как бы Лэрке ничего не заметила, и от этого становилось только хуже. На переменах иногда сбегал в сортир, но когда возвращался, достаточно было ей взять меня за руку, и все начиналось по новой.

Томас за нас радовался. Наташа набрала пяток кило за неделю — трескала булки-чипсы и бросала нас такие взгляды, что от них лампочки перегорали. Луиза и остальные ходили как пришибленные. Наверное ждали панцирей. Не знали, что их не будет. Лэрке отчиму наврала, что фэнтези мне подлили незнакомые ребята. Типа просто подшутить хотели. Такой вариант меня очень даже устраивал — не хватало еще, чтобы Сева в мои личные дела лез.

А в четверг, когда мы ехали в школу, Лэрке вдруг спрашивает ни с того, ни с сего:

— Джек, слушай, у тебя знакомый татуировщик есть?

Я вильнул колесом:

— Если ты на Луизу намекаешь, то…

— Да я не про то! — она поправила капюшон, чтобы дождь не затекал в лицо. — Мне настоящий мастер нужен. Ты же из Силкеборга. Вот я и подумала, может, знаешь там кого?

Я покосился на торчащий из капюшона покрасневший нос:

— А ты что, хочешь тату наколоть?

— Нет, Джек. Я хочу салон ограбить! — она фыркнула сердито. — Так ты знаешь кого, или нет?

— А ты в курсе, что до восемнадцати лет… — начал было я, но меня оборвали:

— Да, в курсе. Это незаконно. И что? У моего брата две татушки уже, просто предки ничего об этом не знают.

— Вот его и спроси, — предложил я.

Она глянула на меня, как на слабоумного, и покатила молча дальше. Я напряг извилины. Вообще-то у Мемета был двоюродный дядя, или как это там называется, который владел салоном. И мастером он вроде слыл неплохим. Если бы Мемет с ним поговорил, может, тот и взялся бы за малолетку. По знакомству.

— Вообще-то, — я нагнал Лэрке, — знаю я кое-кого. Только придется сначала позвонить. А тебе когда надо?

Она покосилась на меня из-под капюшона и заявила:

— Вчера.

Я боялся, что Мемет сменил телефон. Или что он вообще не захочет со мной разговаривать. Но он снял трубку почти сразу и даже голос мой узнал. Вывалил на меня поток новостей. Оказалось, новый парень, тот самый, черный, Яя, подбил пацанов обнести школу. Ну они ночью стали компы вытаскивать через окно, их кто-то заметил, стукнул в полицию. Яю и Ибрагима сразу сцапали, а Мемета с Микелем с собаками искали и повязали в сарае для спортинвентаря.

— Прикинь, мэн, Микель вообще пересрался страшно. Вспомнил, как тебя та шавка тогда чуть не загрызла. Так скулил в этом факинг сарае, что нас бы и без собак нашли! Эх, как нам тебя не хватает, бро…

Яю должны были теперь судить, ему уже пятнадцать исполнилось. Ибрагиму грозила спецшкола — по ходу на него родаки совсем махнули рукой.

— А у тебя-то как? — подошли мы наконец к вопросу, которого я так боялся.

— А у меня… у меня теперь девушка есть, — сообщил я, после чего мне пришлось минут десять рассказывать о Лэрке.

— Так ты поэтому запропал, бро? — заключил Мемет. — Ладно-ладно, я все понимаю. Слышь, а ты уже духовку ей прочистил? Как там, горячо?

Я поспешил перевести разговор на дядю.

— Его зовут Сами, — сообщил я Лэрке на следующей перемене. — Можно записаться на завтра, но он берет жабу[25] в час.

— Давай номер, — она вытащила свой смартфон.

— Это так не работает, — объяснил я. — Набрать его придется мне. Тебя он не знает.

— У-у, русская мафия, — она сделала большие глаза.

— Типа того.

Моего звонка Меметов дядя уже ждал. Я быстро обрисовал ситуацию и передал трубку Лэрке. К разговору особо не прислушивался, понял только, что вроде они спорили о чем-то — о цене торговались, что ли? Поэтому для меня стало неожиданностью, когда девчонка вернула мне айфон и заявила:

— Завтра придется прогулять три последних урока. Нам надо успеть на автобус в 11.15.

— Нам?!

— Ну да. Этот Сами сказал, что без тебя со мной и разговаривать не будет. У него что, раньше были проблемы с полицией?

Я подумал о том, откуда Мемет с такой легкостью доставал траву. Да, пожалуй, мне придется поехать с Лэрке.

— Слушай, а ты уверена, что хочешь это сделать? В смысле, тату — это же не переводная картинка. Она не смывается.

— Вот именно! — заявила девчонка и вздернула носик. — Завтра уматываем сразу после физики. И никому ни слова. Даже твоему Паровозику.

Мы сидели в автобусе. Дождь усердно поливал окна, дорогу и лес вокруг. Я смотрел на профиль Лэрке на фоне запотевшего окна. Она казалась целеустремленной и сосредоточенной, как будто ей предстояла важная миссия, которую нельзя было провалить.

— Слушай, а почему такая срочность? — поинтересовался я, чтобы разбить монотонный усыпляющий гул мотора. — В смысле, если захотелось тебе тату, чего ты раньше меня не спросила?

— Потому что дурой была, — Лэрке ковырнула обшивку сиденья впереди. — Доверчивой дурой.

— Я ничего не понял, — признался я грустно.

Она выдернула из обшивки синюю нитку и посмотрела на нее так, будто ее длина определяла длину жизни.

— Я тебе говорила, что готовлюсь к конкурсу? Он в начале ноября. Мать обещала, что я смогу остаться дома на каникулах, чтобы репетировать. И вот позавчера она мне заявляет, что я еду вместе с ними в Швецию! Они там собираются жить в каком-то мохом поросшем домике в лесу. Ближайший инструмент на расстоянии сотни километров! Целую неделю! — она грохнула кулаком по спинке сиденья. Блин, хорошо, что оно было пустое.