Джек на Луне - Татьяна Русуберг

— Тебе нравится, Джеки? Сейчас я принесу ростбиф. А потом мы вместе примем ванну. Мы ведь никогда еще не мылись вместе. Это будет так…

— Это ты убил Джейкоба? — я воспользовался его замешательством, выскользнул из тяжелых рук, развернулся к отчиму лицом.

То ли он успел овладеть собой, то ли мой удар прошел мимо цели.

— Что? — в его глазах недоумение и боль. Хорошо играет, подонок!

— Он ведь не утонул, верно? — я потихоньку пятился так, чтобы между нами оказался стол.

Себастиан шагнул ко мне:

— Джек, что ты такое…

— Стой там! — я схватил со стола нож, не отпуская отчима взглядом. Черт, конец закругленный. Нащупал вилку. Выставил перед собой. — Не подходи!

Сева остановился:

— Кто рассказал тебе о Джейкобе?

— Мать. Она же на таблетках, — быстро добавил я. — Не всегда соображает, что говорит.

На лице отчима отразилось удивление, смешанное с недоверием:

— Это она сказала тебе, что я… — он ткнул в себя пальцем.

— Сам догадался, — я крепче ухватил вилку. Блин, рука вспотела, скользит!

— Но Джек, — его правильные черты исказила гримаса страдания. — Как ты мог подумать такое? Это был несчастный случай. Мальчик утонул. Он так любил купаться в озере. Я предупреждал его много раз, что это опасно. У берега рыбачат, ставят сети… Не чищенное дно, водовороты… Но он меня не слушал. Всегда делал все по-своему. И в тот день тоже, — отчим прикрыл рукой глаза. Плечи дрогнули. Мля, он что, плачет? Дурак он, если думает, я куплюсь на этот трюк.

— Но ведь тела не нашли. Почему?

Себастиан тряхнул головой:

— Водолазы не могли обшарить все озеро. Такая огромная территория… Тело могло зацепиться за что-то на дне. Корягу, обрывок сети, мусор, — он оторвал ладонь от лица, и в его глазах блеснули слезы. Настоящие. Фак! — Вот почему я сразу предупредил тебя, Джек! Я… я не вынесу, если подобная трагедия повторится, — он тяжело осел на стул и закрыл руками лицо.

Черт! Что, если я не прав? Это ведь и правда мог быть несчастный случай. Но просто так я сдаться не мог.

— Да ну! А может, парень устал оттого, что ты совал в него член, и пригрозил, что все расскажет? Вот ты и избавился от него. Или может, так затрахал бедолагу, что он сам на себя руки наложил?

Себастиан поднял из ладоней мокрое лицо. Голос его дрожал:

— Сейчас ты мне сделал очень, очень больно, Джек. Ты это понимаешь?

Я тяжело дышал, тиская в кулаке вилку. Не похоже, что он собирается на меня бросаться.

— Джейкоб был, — голос прервался, отчим судорожно сглотнул, — он был ангелом на земле. Чистым. Невинным. Как я мог его тронуть? Как я мог даже подумать о нем так, как думаю о тебе?

Он смотрел мне в глаза, по его щекам бежали слезы, а внутри у меня все сжималось. Я съеживался, как клочок бумаги, который пожирает огонь.

— Ты ведь совсем другой, Джеки, — Себастиан медленно поднялся. — Ты порочный насквозь. То, как ты движешься, — он сделал маленький шажок вокруг стола, — эта грация, эта круглая попка, которая зовет — возьми меня, — отчим сгреб салфетку, которая лежала на столе, и смял в комок. — Твой взгляд — так не смотрят дети, — еще шаг в мою сторону. — Твой запах, — он втянул носом воздух и облизнул губы, — запах сучки во время течки…

Он говорил еще что-то и медленно приближался, но во мне все было уже разбито. Разбито на мелкие осколки, которые никому не склеить и не собрать. Я свалился со стены. Я свалился во сне.

Вилка с бряканьем упала на пол. Я закрыл глаза, но его голос проник в меня, разъедая изнутри:

— Пожалуй, мы поужинаем потом…

Я решил взять Лэрке измором. Не отвечает на звонки и смс? Не открывает дверь? Ладно, мы пойдем другим путем. Я потопал прямо через сад к старому знакомцу-дубу. Дерево уже изрядно облетело, но это было даже хорошо — тем быстрей девчонка меня заметит.

Устроился на своем обычном месте — прямо напротив окна. Ну, конечно, вот она. Настолько погружена в свою музыку, что ничего и никого вокруг не замечает. На столе у пианино засохший недоеденный бутерброд и пакет молока. Бедняжка, так она от истощения помрет еще до конкурса. Какая будет потеря для мира культуры!

Я сорвал ближайший желудь и кинул в стекло. Никакой реакции. Сорвал целую гроздь и начал пулять их один за другим. Ага, обернулась. Увидела. Мдя, особой радости я, по ходу, не вызвал. Помахал ей ладошкой. Фак? Она что, правда показала мне фак? А как же культура, а?

Еще один желудь стукнулся в стекло. И еще один. Так, встала. Идет к окну. Поднимает руку и… задергивает занавеску! Не, блин, так просто от Джека не отделаешься! Я продолжил пуляться желудями. Через пару минут занавеска колыхнулась, окно открылось, и из него высунулась Лэрке — злая, как будто месяц на кефирной диете сидела.

— Слезай оттуда! Или я полицию вызову.

— Вызывай, — спокойно предложил я. — Посмотрим, как они меня с дуба снимать будут. А пока мы смотрим, заниматься ты уж точно не сможешь.

— Агр-рх! — Лэрке сжала кулачки. — Джек, ты просто невыносим!

— Знаю, — я изобразил улыбку акулы. — Теперь ты готова общаться?

Она вздохнула:

— Я даю тебе полчаса. Потом ты либо уйдешь, либо будешь сидеть тихо, как мышь. Понял?

— Я очень понятливый, — кивнул я.

— Вход там, — Лэрке ткнула пальцем в направлении витражной двери. Окно захлопнулось.

Отпереть-то она отперла, но дождаться, пока я с дерева слез, не дождалась. Опять принялась клавиатуру мучить. Я прошлепал на кухню и залез в холодильник. Блин, да тут пусто! По ходу, мать и вправду на Лэрке взъелась, раз на голодном пайке оставила. Ладно, будем креативить. Засохшую булку, яйцо и остатки молока я превратил во французские тосты. Нагрузил ими тарелку и потопал наверх.

— Лопай, — я хлопнул хавчик на пианино.

Лэрке резко оборвала игру и злобно уставилась на меня.

— Не хочу. И вообще, чего ты тут раскомандовался?

— Ты хочешь победить на этом своем конкурсе, так?

Она подозрительно прищурилась на меня, но кивнула.

— Тогда лопай. А то еще до первого тура ноги протянешь, анорексик.

Лэрке фыркнула, почесала спину, но один тост все-таки взяла. Откусила осторожно.

— М-м, а ничего, вкусно. Так зачем ты пришел? Меня накормить?

Я примостился на краю стола. Ладно, добрые дела на сегодня выполнены.

— Расскажи мне о Джейкобе.

— Что ты хочешь знать? — Лэрке засунула в рот остаток булки. — Слышу ли я голоса у себя в голове? Кручу ли тарелочку? Вижу мертвых мальчиков? Общаюсь с духами? Спасибо за тосты, Джек, но вали-ка ты отсюда.