Посох и шляпа - Терри Пратчетт

Вскоре он превратился в обыкновенный сугроб.

Некоторое время спустя какая-то приземистая, передвигающаяся на четвереньках фигура пересекла двор, порылась в снегу и вытащила предмет из сугроба.

Это была – или, вернее, уже не была – шляпа. Жизнь обошлась с ней сурово. Большая часть широких полей была сожжена, верхушка полностью исчезла, а почерневшие серебряные буквы почти не читались. Некоторые вообще были сорваны. Те, что остались, образовывали слово «БНИК».

Библиотекарь медленно огляделся. Он остался совершенно один, если не считать высоченного столба пылающей черноты и равномерно падающих снежинок.

Разгромленный двор был пуст. Кроме еще нескольких остроконечных шляп, затоптанных убегающими в ужасе ногами, ничто не указывало на то, что здесь были люди. Волшебники испарились как по волшебству.

«Война?»

– Шотакоэ?

«У нас вроде было, – Чума на ощупь поискал стакан, – какое-то дело».

– Шотакоэ?

– Мы должны быть… должны что-то делать, – вспомнил Голод.

– Т'чна. У нас встреча.

«Эта… – Чума задумчиво заглянул в стакан. – Штуковина».

Они мрачно уставились на стойку. Трактирщик давным-давно сбежал. Несколько бутылок еще оставались непочатыми.

– Акация, – догадался наконец Голод. – Вот что это было.

«Неа».

– Алое… Апостроф, – рассеянно предположил Война.

Остальные двое покачали головой. Воцарилось продолжительное молчание.

«А что значит „апокрустический“?» – спросил Чума, пристально вглядываясь в какой-то внутренний мир.

– Астральный, – ответил Война. – По-моему.

«Так это не оно?»

– Не думаю, – угрюмо отозвался Голод.

Снова последовала долгая, неловкая тишина.

– Лучше выпьем еще по стаканчику, – предложил Война, взяв себя в руки.

«Отлична».

Примерно пятьюдесятью милями дальше и несколькими тысячами футов выше Канина наконец-то справилась с украденным скакуном и теперь ехала по воздуху неспешной рысью. На лице ее было написано самое решительно-беспечное выражение, что когда-либо видели на Диске.

– Снег? – вдруг сказала она.

Со стороны Пупа с бесшумным ревом неслись облака. Они были тучными, тяжелыми, и им не следовало бы двигаться так быстро. Снизу за ними следовали вьюги, которые накрывали мир словно одеялом.

Это не было похоже на тот снег, который в ночной темноте с тихим шорохом падает на землю, а утром превращает ее в сверкающую страну чудес, поражающую необычной, бесплотной красотой. Этот снег был из тех, которые намереваются сделать мир как можно более чертовски холодным.

– Поздновато для снега, – заметил Найджел.

Он бросил взгляд вниз и тут же закрыл глаза. Креозот смотрел на снег с восхищенным изумлением.

– Значит, вот он какой, – проговорил сериф. – Я слышал о нем только в сказках. И думал, что он растет из земли. Как грибы.

– В этих облаках что-то не так, – объявила Канина.

– Ты не против, если мы спустимся? – слабым голосом спросил Найджел. – Когда мы двигались, я чувствовал себя лучше.

Канина, не обращая внимания на его слова, скомандовала:

– Попробуй потереть лампу. Я хочу знать, что происходит.

Найджел покопался в мешке и вытащил лампу.

Голос джинна, довольно жестяной и очень далекий, сказал: «Почему бы вам немножко не расслабиться… пытаюсь с вами связаться». За словами последовал какой-то дребезжащий мотивчик – один из тех, которые мог бы наигрывать швейцарский домик-шале, если бы на домике можно было играть. Затем в воздухе обрисовалась дверь, и появился сам джинн. Оглянувшись по сторонам, он посмотрел на спутников.

– Ого, – хмыкнул джинн.

– Что-то случилось с погодой, – пояснила Канина. – Но что?

– Ты хочешь сказать, что вы этого не знаете? – уточнил джинн.

– Поэтому мы тебя и спрашиваем.

– Ну, мне трудно судить, но это довольно похоже на Абокралипсис.

– На что?

Джинн пожал плечами.

– Боги куда-то подевались. А согласно легенде, это означает, что на нас идут…

– Ледяные Великаны, – полным ужаса шепотом закончил Найджел.

– Говори громче, – буркнул Креозот.

– Ледяные Великаны, – громко и с оттенком раздражения повторил Найджел.

– Понимаете, боги держат их в заточении. Возле Пупа. Но когда наступит конец света, Великаны все-таки вырвутся на свободу и оседлают свои ужасные ледники, чтобы вернуть себе прежнее царство и вытоптать очаги цивилизации, оставив мир лежать обнаженным и замерзшим под жуткими холодными звездами. Даже Время покроется льдом. Видимо, происходит нечто в этом духе.

– Но при чем здесь Абокралипсис? – с отчаянием возразила Канина. – Сначала к власти должен прийти ужасный правитель, должна разразиться жуткая война, появятся четыре зловещих всадника, а потом Подземельные Измерения прорвут границу нашего мира и… Она замолкла. Ее лицо стало почти таким же белым, как снег.

– Вообще-то, оказаться погребенным под тысячефутовым слоем льда тоже не лучшая перспектива. – Джинн наклонился и выхватил из рук Найджела лампу. – Я страшно извиняюсь, но мне пора ликвидировать свое имущество в данной реальности. Увидимся. Как-нибудь.

Он исчез по пояс, а затем, едва слышно крикнув напоследок: «Жаль, что так и не пообедали вместе», – растаял совсем.

Трое всадников посмотрели сквозь завесу летящего снега в сторону Пупа.

– Возможно, это только мое воображение, – сказал Креозот, – но, может, вы тоже слышите что-то вроде скрипа и стонов?

– Помолчи, – встревоженно отозвалась Канина.

Креозот перегнулся и похлопал ее по руке.

– Выше нос, это же не конец света. – Он ненадолго задумался над своими словами и добавил: – Извини. Это просто оборот речи.

– Что же нам делать? – взвыла Канина. Найджел выпрямился.

– Думаю, – произнес он, – нам следует пойти и все объяснить.

Двое его спутников повернулись к нему. На их лицах появилось такое выражение, которое люди обычно приберегают для мессий или полных идиотов.

– Да, – чуть с большей уверенностью повторил он. – Мы должны все объяснить.

– Ледяным Великанам? – уточнила Канина.

– Да.

– Прости, я тебя правильно поняла? Ты считаешь, что мы должны пойти, отыскать ужасных Ледяных Великанов и вроде как сообщить им, что здесь, на Диске, живет куча теплокровных людей, которые предпочли бы, чтобы те не носились по миру, давя всех подряд ледяными горами, так что не могут ли Великаны как бы пересмотреть свое решение? Ты считаешь, что именно так нам следует поступить?